Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

На чтение потребуется 12 часов | Скачать: doc, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

«От нечистоты этих людей подвергается опасности вся община в целом, ибо ничто так не заразительно, как мистическая осквернённость. Поэтому первая обязанность всякого общества – от неё защищаться, решительно исключая из своего лона всех носителей вредоносных зачатков».

 

Это пишет Кайуа по поводу изоляции сакральных людей, прежде всего – тех, кто несёт в себе скверну, порок, вредоносность. Однако на деле, не только порок, но и официозная добродетель нуждается в столь же строгой изоляции от «среднего класса».

 

«Примечательно, что те же запреты, которые предохраняют от скверны, служат и для изоляции святости, защищают от соприкосновения с нею... Таким образом, божественность и проклятие, освящение и осквернение производят в точности одно и то же действие на профанные вещи – делают их неприкосновенными, выводят их из обращения, сообщая им чудесную грозную силу».

 

Кайуа обнаруживает интересный феномен: гонимая скверна, при всей опасности для человека «среднего класса», необходима для общества в целом, поскольку на избранного носителя скверны часто возлагается важная социальная миссия.

 

«Вообще, силы святости обладают чёткой локализацией; напротив, область скверны предстает расплывчато-неопределённой... Нечистая сила… не принадлежат никакому определённому роду, не является ни для кого предметом причащения, не служит принципом формирования никакого морального сообщества, которое бы наподобие церкви или религии дублировало собой социальное единство государства. Напротив, она совершенно не считается с местными установлениями; кроме того, она содействует тем, кто исключен из регулярного культа, – женщинам или рабам».

«Соответственно именно в чаще, вдали от деревни, колдун проходит свое посвящение; из чащи он возвращается уже с персональным духом-покровителем, который отделяет его от рода, почитающего свой коллективный тотем».

«Колдун же, будучи связанным с животным-союзником во сне, в галлюцинации, в экстазе или получив этого духа-покровителя по наследству от своего родича-колдуна, защищает его и требует от других членов сообщества его почитать. В рамках рода он предстает как чуждый элемент, к тому же обладающий таинственной и грозной силой. Другие не видят в нем своего "брата". В самом деле, он стал иным существом».

 

В то же время, колдун, живя за пределом деревни, ассоциируется с властью тотема, покровителя рода. Его боятся и его почитают. Его сторонятся и к нему обращаются. В глазах «среднего класса» его осквернённость союзом с нечистыми силами, по механизму амбивалентности сакрального модуса, обретает сияние, идентичное святости.

 

«Для обретения чистоты нужно подчиняться строгим ритуальным правилам. Главное здесь… – постепенно отделиться от профанного мира, чтобы безопасно вступить в мир сакральный. Прежде чем получить доступ к божественному, надо отказаться от человеческого. Это значит, что очистительные обряды суть, прежде всего, негативные практики, различные виды воздержания. Они заключаются во временном отказе от различных видов деятельности, характерных для профанного состояния, сколь бы они ни были нормальными и сколь бы необходимыми ни казались для поддержания человеческой жизни. В известном смысле от них следует воздерживаться именно постольку, поскольку они представляются нормальными или необходимыми; нужно в буквальном смысле очиститься от них, чтобы достойно приблизиться к миру богов».

«…аскетизм – прямой путь к могуществу. Индивид добровольно не использует своих юридических или физических возможностей, воздерживается от действий, которые позволены ему законом или его силами, поддерживает и постепенно наращивает разрыв между тем, что он де-юре и де-факто мог бы делать, и тем, чем он довольствуется; в мифическом же мире каждое такое самоограничение записывается ему в актив, и обеспечивает ему эквивалентный ресурс возможностей сверхъестественных».

«…по сути, такой обмен представляет собой самое выгодное вложение капитала, ведь то, чем аскет пренебрег в форме профанного, он получает назад в форме сакрального. Так, увеличивая свои способности по мере сокращения своих удовольствий, он удаляется от людей, приближается к богам и скоро становится равным им».