Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

На чтение потребуется 12 часов | Скачать: doc, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

История ХХ века доказала правоту Маркса и Энгельса: социальные революции прокатились по всей Европе. Но только у нас, в Российской империи, едва свергнув феодальный царизм, революция буржуазная вылилась в пролетарский Октябрьский переворот. Однако дальнейшее развитие этой истории доказало и нечто другое, что весьма огорчило бы авторов «Капитала»: обобществление средств производства не даровало трудовому народу принципиального избавления от эксплуатации.

Если бы это было не так, не случилось бы очередной революции – в СССР 1991-го года, когда народ вышел на баррикады, зверея от радости, что наконец-то представился шанс свалить ненавистную власть. В результате, вместе с той властью развалился Советский Союз. Сейчас очевидно: то было – поражение в противостоянии с Западом. Но едва ли это было возможно, если б внутри великой страны не вызрела атмосфера предела терпения советского человека.

А чтó, собственно, он терпел? Экономические условия жизни были не так уж невыносимы. Более того – за вычетом потерь в двух прожорливых мировых войнах – средний уровень жизни объективно лишь возрастал. А терпел советский человек не что иное, как несвободу. Он задыхался от гнёта психологически. Средний уровень жизни для всех – это одно, а самоощущение индивидуума, индивидуума как носителя воли, как развитого сознания, как личности – это совсем другое.

И вот здесь интересно отметить, какую роль играла литература в самоощущении советского человека. С одной стороны была литература, подчинённая советской идеологии, с другой – литература запретная, диссидентская. Первая формировала «правильные» установки и внушала, что всё – хорошо. Вторая «раскрывала глаза», смущала, будоражила мысли, несла дух сомнения, критики, несогласия. Именно литература, как явление общественно значимое, на всю страну заявила о несвободе – и тем подвела массовое сознание к необходимости революции, в конце концов, случившейся в 1991-м.

Кстати, такую же роль литература сыграла и в XIX веке: студенческие кружки, литературные журналы, интеллигенция, школы для бедных, «сон Веры Павловны», народовольцы, терроризм, анархизм, свержение царя, первая Дума и, наконец, – Ленин с большевиками. Ну, дальше вы знаете…

Что мы видим сегодня? Литература сделалась развлекательной. Новых книг, стимулирующих мыслить, больше не издаётся. То есть, иногда они попадаются, но вне фокуса массового внимания. «Среднему классу» предлагается радостное самозабвение. «Среднему классу» надлежит работать, а не задумываться о жизни, потреблять, а не сомневаться в потребностях, отдавать свою энергию производству и воспроизводству, а не высвобождаться посредством духовной трансгрессии.

Не правда ли? – дежавю. Не правда ли? – смена вывесок. Не правда ли? – история ходит по кругу.

Нет иной успешной литературы, кроме государственно ангажированной.

Нет иной экономической формации, кроме рабовладения.

Литература, стимулирующая мыслить – это, в итоге, литература против государства.

Таков закон неизменной цивилизации.