Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

На чтение потребуется 12 часов | Скачать: doc, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Ничего такого, специфически русского, в самоубийстве, конечно же, нет. Эта мрачная тема касается всего человечества. Данный контрапункт я обозначил как русский исключительно потому, что, как и для предыдущих моих нелирических отступлений, я сознательно привлёк книгу моего соотечественника: русскую литературу необходимо поддерживать. А кроме того, исследование Чхартишвили напрямую соответствует предмету моей многосложной работы. Литература как жертва – вот ось моего интереса. Но что такое литература? Это совокупность писательских судеб.

Прежде чем приступить к рассмотрению суицида, хочу обратить внимание моего читателя на то, как незаметно деградировал смысл слова «жертва», утратив свое исконное содержание.

В словаре Библии значится: «жертва – дар, приношение Богу». В наше время это слово утратило связь с сакральным значением, и трактуется безотносительно к Богу: жертва насилия, жертва убийства, жертва репрессий, войны, катастрофы и т.д. и т.п. Однако если вдуматься, во всех этих формулах ненавязчиво присутствует воздействие силы, которой человек не может сопротивляться, во всяком случае, шанса выстоять не имеет. Иначе говоря, за всем этим стоит Бог. Но, поскольку люди, в массе своей, забыли о Боге, и давно не приносят Ему осознанных жертв, Бог сам эти жертвы востребует. А профанные люди не видят в этом Божьего знака, и считают, что жертва – трагическое стечение пагубных обстоятельств.

Но даже если встать на позицию атеизма, при рассмотрении большого числа писательских судеб вырисовывается статистическая достоверность, сквозь которую проглядывает некий Закон. В Бога можно верить, можно не верить, в наше время это – личное дело каждого, однако ниже будут приведены конкретные частные случаи, вкупе свидетельствующие о том, что линии судеб – закономерны. В том числе – и в данном случае – линии жертвенные.

Все эти случаи взяты мною из книги «Писатель и самоубийство». Если быть точным – из третьей её части, которую сам Чхартишвили удалил за предел своей собственной эссеистики и озаглавил – «Энциклопедия литературицида».