Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

На чтение потребуется 12 часов | Скачать: doc, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

«Два полюса сакрального одинаково противостоят профанной области. Перед его лицом их антагонизм смягчается, почти исчезает. Собственно, точно так же и святость равно опасается как осквернённости, так и профанности – для неё это две разные степени нечистоты. И наоборот, скверна равно способна запятнать как святое, так и профанное, которые будут равно страдать от ее посягательств. Итак, три стихии религиозного мира – чистое, профанное и нечистое, – обнаруживают примечательную способность объединяться по две против третьей».

 

Первый полюс, о котором толкует Кайуа – это полюс, возвышенный над тем самым общественным «центром», от которого струятся свет, порядок, добро, закон, благоденствие. Это полюс царя и жреца, президента и патриарха, главнокомандующего, возвышенного суверена – место пребывания власти.

Второй полюс – периферия, общественная околица, зона обитания смутных, порочных, скверных начал. Чем дальше от «центра», тем дальше от света, порядка, надёжной устроенности. Чем плотнее сгущается тьма, чем бесконтрольней её обитатели, и тем в большей степени их существование – вне закона.

Между этими крайностями – основная плоть социума, «средний класс». Те, кто стабильно работает и регулярно платит налоги, рожает потомство и заботится о его воспитании, чтобы, когда дети вырастут, а родители выйдут на пенсию, повторился цикл раз и навсегда им положенной обывательской жизни.

И полюс власти, и полюс безвластия, каждый со своей стороны, противопоставлены по отношению к социальному «среднему классу». Священная власть неприкосновенна для граждан. Но в той же мере, и люди безвластия – неприкасаемы для добропорядочных обывателей. «Середина», являясь мощной прослойкой между «первыми» и «последними», в реальности и тем и другим служит опорой; фактически, и те и другие за счёт «середины» живут, без профанного мира их существование было бы невозможным. И в то же время, решительно отделяясь от любой профанации, и те и другие утверждают свою сакральность. Таким образом, власть и безвластие в крайнем антагонизме друг к другу, прежде всего, антагонистичны к «среднему классу», который всегда будет «средним», зато за пределом его, с одной стороны, возвышается власть освященного суверена; с другой – суверенная область фигур самовластных, неподвластных установкам официоза, и среди них зреет возможность амбивалентного превращения – когда однажды «и последние станут первыми».

 

«Всякий царь есть бог, потомок бога, или царствует по божьей благодати. Это – сакральный персонаж. Следовательно, его нужно изолировать, установить между ним и профанным миром непроницаемые перегородки».

«Изолированный, изъятый из своей элементарной дуальности индивид – это существо потерянное, бродячее. Он образует не единицу, а разрозненный обломок некой живой целостности».

«С одной стороны, для успеха в любом творчестве следует искать начало, дополнительное к своему собственному, с другой стороны – от него отстраняться, дабы не подвергнуть порче собственное свое начало; с одной стороны, уважать обладающее той же чудесной силой, что и ты сам, с другой стороны – проникаться, питаться им, дабы укрепить в себе эту силу».

«Важно было подчеркнуть этот парадокс власти... В его основе – разница энергетических уровней».