Жертвенник. О сакральном и профанном литературного творчества

«Тайна пола раскрывается лишь в любви... В любви есть что-то аристократическое и творческое, глубоко индивидуальное, внеродовое... Любовь – вне человеческого рода... Любовь не нужна роду человеческому, перспективе его продолжения и устроения… Сексуальный разврат ближе и понятнее человеческому роду, чем любовь, в известном смысле приемлемее для него и даже безопаснее… В любви нет перспективы устроенной в этом "мире" жизни. В любви есть роковое семя гибели в этом "мире", трагической гибели юности».

«Семья по своей сущности всегда была, есть и будет... мирским институтом благоустройства, биологическим и социологическим упорядочением жизни рода».

«Семья родилась из необходимости, а не из свободы».

«Тайна любви, тайна брачная – в Духе, в эпохе творчества, в религии творчества... Таинство брака не есть семья, не есть натуральное таинство рождения и продолжения рода, таинство брака есть таинство соединения в любви».

«Проблема разврата не моральная, а метафизическая. Все биологические и социологические критерии разврата – условны, в них говорит голос буржуазности мира сего. По обыденным представлениям развратом называются недозволенные формы соединения полов, в то время как развратно именно отсутствие соединения».

«Любовь – одно противоядие против разврата. Другое противоядие – высшая духовная жизнь… Нет жизненной жертвы, которая не была бы оправдана во имя подлинной любви».

«В творческом акте любви раскрывается творческая тайна лица любимого. Любящий прозревает любимого через оболочку природного мира, через кору... Любящий знает о лице любимого то, чего весь мир не знает, и любящий всегда более прав, чем весь мир... Только любящий подлинно воспринимает личность, разгадывает ее гениальность».

«В Боге встречается любящий с любимым, в Боге видит любимое лицо... Природа любви – космическая, сверхиндивидуальная… Подлинное таинство брака совершается лишь немногими и для немногих, оно – аристократично и предполагает избрание».