HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Игорь Белисов

Замутнение. Опыт популярной политэкономии

Обсудить

Статья

На чтение краткой версии потребуется 1 час 15 минут, полной – 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за июль 2015 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за июль 2015 года

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 28.07.2015
Оглавление

1. Часть 1
2. Часть 2
3. Часть 3

Часть 2


 

 

 

■ □ ■ □ ■ □

 

В начале ХХ века, когда обозначился масштабный конфликт между капитализмом и коммунизмом, воплотившийся в противостоянии стран Запада и СССР, идеологически этот конфликт выглядел довольно контрастно, и симпатии к той или к другой стороне определялись упрощёнными штампами. То была эпоха Модерна, в последней его фазе. Модерн – это вера в науку, в прогресс и во всё лучшее, что есть в человеке. Модерн начался с европейского Просвещения, которое вылилось в Великую Французскую революцию, которая провозгласила идеи свободы, равенства, братства, которые зажгли всю Европу, оформились в идеи марксизма, привели к падению Российской империи и рождению на востоке сверхновой звезды – СССР. То было время, когда появилось принципиально новое государство, поставившее своей целью строительство коммунизма, где хорошо будет всем. Капиталисты взирали на это явление с ясно осознанным ужасом.

Модерн завершился бескомпромиссным разделением мира надвое.

Между 1-й и 2-й мировыми войнами в ряде стран возникли движения, контрнаправленные в отношении политико-гуманистических идеалов, и главным образом – в отношении марксизма и развития коммунизма. На сцену истории выдвинулся фашизм. В наиболее общем идеологическом смысле это был Контрмодерн – как реакция на достижения прогрессивной мысли Модерна. Чем это обернулось, известно. В свою очередь, возникло движение антифашизма, естественным образом возглавленное коммунистами, и в результате исхода 2-й мировой войны антифашизм стал господствующей парадигмой, что ещё больше укрепило позиции коммунистов и симпатии к ним во всём мире. Такой оборот, в свою очередь, ещё больше ужаснул держателей капитала. Чтобы не утратить влияние, капиталистам требовался внушительный аргумент. Фашизм уже пал, когда аргумент предъявила страна, неплохо нажившаяся на войне – США, явив всему миру новый виток Контрмодерна – атомную бомбардировку.

И опять мир был разделён. Это было всё то же разделение, что и раньше, с той лишь разницей, что граница сместилась на меридиан Берлинской стены. К востоку от неё пролегли страны прокоммунистического лагеря и Варшавского договора, к западу – прокапиталистического и, соответственно, НАТО. Началась гонка вооружений. Каждая из сторон держала руку на ядерной кнопке, ставя под вопрос тем самым существование всего человечества. Конфликт идеологий опять стал контрастным, но в этом зубовном скрежете двух военных машин терялись последние вздохи наивных надежд состарившегося Модерна.

В конце века всё стало сложнее. Контраст стал размытым, стушёванным. Меж двух политических крайностей легли причудливые полутени. СССР больше нет, Восточный лагерь распался. Холодная война официально объявлена завершённой: так будет спокойнее. Драматизм больше не в моде, острые углы стараются сгладить, политическая борьба деградирует до дебатов, ток-шоу, игры. Между разными идеологиями и партиями больше нет чётких границ, а общественное сознание затуманивает хмель потребительства. К ХХI веку стало возможным всерьёз говорить о таких феноменах, которые раньше воспринимались не иначе как оксюморон, а теперь же явились объективной реальностью: красный капитализм китайского типа (во главе с Председателем) и капиталистический социализм, названный шведским (увенчанный Королём).

Это и есть политэкономический Постмодерн: уменьшение общественной напряжённости через смешение всех известных теорий и практик.

Смешение произошло. Но вот гармонии нет. Нет такой страны, которую не сотрясало бы народное недовольство. Чем же народ не доволен? Тем же, чем и всегда – эксплуатацией, социальной несправедливостью. Модерн завершился разделением мира на две враждебные половины. Постмодерн упёрся в глобальный мировой кризис. Гибель Модерна агонизировала двумя мировыми войнами. Маразм Постмодерна эпилептически содрогается припадками третьей.

 

Постмодернистское смешение крайностей помимо прочего проявляется и в том, что исчезло чёткое разделение между войной и миром. Нет больше такого времени, которое мы могли бы назвать военным, и такого времени, которое могли бы назвать мирным. Всякий день нашей жизни протекает на фоне боевых действий, которые то ближе, то дальше от нас, но они всё время где-то пылают, грохочут, убивают людей, и одновременно этот же день исполнен горького чувства несправедливости, экономического гнёта, политического прессинга, эксплуатации. Так или иначе, идёт война, и «по горизонтали», и «по вертикали», мы существуем в состоянии хронического чрезвычайного положения[2] – и те усилия, которые прилагаются СМИ, чтобы народ как-то развлечь и, тем самым, отвлечь, всё более напоминают угар карнавала, пир во время чумы.

Раз так, раз уж война всё равно занимается нами, хочешь не хочешь, приходится вставать под чьи-то знамёна. Но – под чьи? Постмодерн, всё смешав, лишил нас ясных ориентиров. Одинокий воин теряется в полчищах одиночек. «По горизонтали» выбора нет, во всяком случае, для человека порядочного: надо защищать родную страну, вот и всё. Но вот «по вертикали»… За какое именно государство ты готов проливать свою кровь? За какой тип государства? Вот тут-то и ухмыляется арлекин постмодерна.

Я, пожалуй, согласен, что капитализм – это фашизм, поскольку эксплуатация человека труда в предельном развитии ведёт к эксплуатации рабов в формате концлагеря. Но ведь подобная эксплуатация подконвойных людей имела место и в СССР, хотя идеологически страна строила коммунизм. Капитализм – это фашизм, ибо массовая обработка сознания граждан складывается из демагогии, развлечений и циничного оболванивания. Но ведь и в СССР, да и во всех странах прокоммунистического ориентира, применялись аналогичные приёмы воспитания «правильных» граждан.

Что ж это получается? Две непримиримые, антагонистичные, диаметрально противоположные политические платформы, состоящие во взаимном противоборстве и декларирующие совершенно разные цели, для обычного человека несут одно и то же ярмо? Как же так?

Какая-то во всём этом муть, какой-то туманный обман, который иногда на миг озаряется всполохами острого прояснения, но тут же гаснет, погружается в сумерки, в неразличимость, в дезориентацию.

И вот что по этому поводу пишет С. Кургинян:

 

Начну с дедуктивного описания гипотезы. Она состоит в том, что религиозная красная метафизическая традиция предполагает, что Творец со своей благостью (благостью!) внедрился в нечто, начинённое злом и именуемое «Тьмой над Бездною». Освободив от Тьмы какую-то территорию для осуществляемого им Творения. В силу наличия того, во что внедрено Творение, оно неустойчиво и подвержено внешнему (внешнему!) злу. Защищая Творение, Творец ведёт с Предвечной Тьмою вечный бой. В ходе этого боя он:

 отстаивает отвоёванную у Тьмы территорию;

 расширяет эту территорию;

 защищает её, поелику возможно, от внешнего зла;

 противостоит попыткам Тьмы пожрать Творение, вернувшись к первоначальному примордиальному злу.

Тем самым, эта красная (антитеодицейная хилиастическая) метафизика ДИАМЕТРАЛЬНО ПРОТИВОПОЛОЖНА чёрной (гностической и столь же антитеодицейной). При этом она не имеет ничего общего с дуализмом…

Предположим, что данная метафизическая традиция передалась светским красным последователям. Предположим, что и впрямь существует неочевидная, но неизымаемая из истории идей связь между данной метафизикой (о, ужас, красной), в субрелигиозном плане маркируемой хилиазмом, и коммунистической светской доктриной в её классическом марксистском и иных вариантах.

Тогда понятно многое. И то, что именно улавливают как Пиама Павловна Гайденко, так и её более продвинутые сторонники. И то, почему они сознательно, я убеждён замутняют существо дела и не противопоставляют красное чёрному, а устраивают совершенно неправомочный метафизический микст.

Ведь политический микст, поразительно похожий на этот метафизический, соорудили Поппер и его последователи, заявив о «двух неотличимых тоталитаризмах». Неужели и это не зарождает у читателя хотя бы смутных ощущений небеспочвенности моих построений?

 

Похоже, именно этот фрагмент отвратил товарища Лачина (слово «товарищ» я здесь употребляю в двойной ипостаси: в модернистской, то есть всерьёз – как привет моему товарищу по «Новой Литературе»; и в постмодернистской, то есть шутя – как традиционное обращение к коммунисту). Будучи жёстким марксистом, а значит – материалистом, презирающим всякую околорелигиозную метафизику, он открестился от философии Кургиняна, примерно как средневековый христианин открещивался от науки, если та несла ересь, выходя за пределы церковной догматики.

Я ведь тоже человек внецерковный. Мои познавательные интересы простираются шире какой-либо одной мифологии, а моя мировоззренческая объективность не позволяет примкнуть к какой-либо конфессии, то есть к одной, единственно «правильной» партии. В то же время, к религиозным системам я отношусь с уважением и вниманием, поскольку все религии, дошедшие до нас со времён седой древности, существовали и существуют в неразрывности с мыслью вообще, с всеобъемлющим, философским осмыслением мироздания, являются предтечей мышления современного и его действующим контрапунктом – особенно учитывая то замалчиваемое обстоятельство, что мировоззренческие концепции, называемые современными и даже научными, в значительной мере несут иррациональное содержание, слепое следование культовым догмам учения – веру.

Да, да, именно так! Будь то идеализм или материализм, и все производные отсюда политэкономические модели, эмпирически доказывая на каком-то этапе свою подавляющую убедительность, по прошествии времени оказываются не вполне состоятельными, и мы вновь и вновь вынуждены признавать, что прогнозируемое развитие и опирающиеся на эти прогнозы проекты эпох, в своё время заявленные как расчёты, оказались на практике верой – верой в то, что это правильные расчёты.

Таким образом, между мышлением научным и мышлением религиозным (я имею в виду так называемые общественные науки) мы не можем провести чёткой границы. Не можем мы её провести и между метафизиками и политиками. Мы можем установить её только условно, искусственно.

И всё же граница необходима. Граница расставляет акценты. В клубящемся хаосе граница выделяет ориентиры. Особенно это необходимо для ориентиров общественных, и если одинокий мыслитель за пределами социума может позволить себе развлекаться жонглированием идей, то мышление общественное настоятельно требует определённого курса. Одиночка может быть безответственным. Общество – нет.

Река времени нас куда-то несёт, в затуманенную, смутную даль, существуя поодиночке, мы всё равно находимся все в одной лодке, и это значит, что индивидуальное «я» неразрывно связано с обобщающим «мы». Быть в социуме – значит быть в градации «мы». Говорить «мы» – значит брать на себя ответственность.

Итак, понимая условность каких угодно границ, мы с необходимостью эти границы проводим. Мы сообща определяем свой курс. Мы делаем выбор.

И здесь я опять даю цитату из С. Кургиняна:

 

Организаторы метафизической путаницы и организаторы политической путаницы работают в одной команде, что называется, плечом к плечу. И имеют общие неафишируемые политико-метафизические основания...

А что если политический микст и метафизический микст устраивают не две чуждые друг другу группы… а одна группа, разделившаяся сообразно специализации?

Выдвинув такую гипотезу на рассмотрение читателя, я, конечно же, оговорю, что не питаю никакого желания кого-то в чём-то обвинять, прокурорствовать… Договоримся о метафизиках. Установим, что красная метафизика (опосредованно не чуждая коммунизму) непримиримо враждебна метафизике чёрной, то есть гностической.

Что гностическая (чёрная) метафизика связана с историческим фашизмом гораздо менее опосредованно, чем красная метафизика с историческим коммунизмом.

Что война фашизма и коммунизма это в определённой степени война красной и чёрной метафизик.

Что победа над фашизмом (не зря названным «силой чёрною»)  это великий подвиг красной метафизики и страны, которая её, эту метафизику, неслучайным образом подняла на знамя,  России.

Что смешение коммунизма с фашизмом, хилиазма с гностицизмом, красной метафизической традиции с чёрной метафизической традицией это проект «Замутнение».

Что группам, осуществлявшим этот проект, надо было до предела замутнить разницу между хилиазмом и гностицизмом, между красным и черным.

Что сверхзадача такого замутнения вырвать с корнем из человеческого сознания всё, что связано с метафизическими составляющими коммунистической традиции, а значит, и с историческими заслугами этой метафизической традиции, и с исторической правотой России, взявшей на вооружение эту традицию, и с возможностями, которые такая традиция может подарить будущему человечеству.

Что мало обнажить эти две антагонистические метафизические традиции, нерасторжимо связанные с двумя антагонистическими религиозными течениями. Надо ещё понять, как эти традиции преодолевают классическую религиозную заданность, как осуществляется выход этих традиций за религиозные рамки.

 

ЗАМУТНЕНИЕ… Хорошее, верное слово. Жутковатое в своём содержании, в неразличимости надвигающейся угрозы. Трактовать Замутнение как «проект», то есть как целенаправленные действия тёмных сил, отдаёт слегка паранойей, как и всякий поиск врага, не нашедший прямых доказательств. Однако и объявлять идею бредовой на основании отсутствия прямых доказательств – что всегда и делают тайные канцелярии и ангажированные журналисты – с нашей стороны было бы нас же обезоруживающим легкомыслием. Замутнение, куда ни глянь, замутнение.

В контексте данной моей статьи между Замутнением и Постмодерном с некоторой осторожностью можно ставить знак равенства. С осторожностью, потому что мы не знаем, какая доля в смешении ориентиров приходится на целенаправленные действия менеджеров человечества, а какая – на бессознательное и стихийное социально-культурных процессов. Какой бы ни была доля слагаемых, сумма одна – дезориентация.

Мы не просто дезориентированы, мы дезориентацией разобщены, мы не слышим друг друга, не воспринимаем, знать не желаем. Социальное «мы» распадается на сообщество одиночек, политическая вселенная бессвязно мерцает мириадами «я». К чему всё это ведёт? К одному простому последствию. Сформулировано оно задолго до нас. А по безотказной своей эффективности оно даже проще, чем револьвер. Это ведёт к утверждению принципа «разделяй и властвуй».

Взять того же С. Кургиняна. На первый взгляд, его «Проект Сверхмодерн» служит консолидации светлых сил российского общества, а в перспективе – и всего мира. Однако правящая нынче верхушка в оторочке приверхучечных партий дистанцируется от него, вытесняя в безнадёжную оппозицию. В свою очередь, коммунисты, и чем они более радикальные, тем делают это более рьяно, также дистанцируются от автора концепции Сверхмодерна, не взирая на коммунистический дух его философии, считают Кургиняна державником[3], засланным казачком, троянским конём бюрократ-буржуазии, «нашистом» и даже фашистом[4].

Вот оно – Замутнение в действии. Мы не можем чётко сказать, на чью мельницу льёт свою воду тот или иной политик, за кого или против кого та или иная инициатива, социальная концепция, проект, философия. И всё же хочется что-то понять. Хочется ориентиров. Хочется сознавать, куда нас тащит, и куда мы сами идём. В мешанине ускользающих смыслов хочется хоть какого-то прояснения. ПРОЯСНЕНИЯ.

Что ж, попробуем разобраться.

 

 

 



 

[2] О концепции чрезвычайного положения см. Дж. Агамбен, «Номо sacer. Суверенная власть и голая жизнь». Также см. И. Белисов Жертвенник , Часть шестая. Политический ракурс писательства

 

[3] См. позицию Лачина в дискуссии вокруг Кургиняна в форуме статьи Танец Гитлера.

 

[4] См. Король двух гетто. Беседа с Александром Тарасовым , гл. «Почему развалился Советский Союз».

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в июле 2015 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт продавца»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите каждое произведение июля 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

Автор участвует в Программе получения гонораров.
В соответствии с пожеланием автора, все деньги, полученные от продаж публикации,
пойдут на развитие журнала «Новая Литература».

 


Оглавление

1. Часть 1
2. Часть 2
3. Часть 3
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!