Ошибочные теоремы

* * *

Вдаль по аллеям летит пух трамваев,
Большими глотками пью сизый простор.
Сквозь масляный вечер с мольбертом шагаю,
Сшибаю крылом паутинный узор.

Над улицей виснет бутыль сонной тучи,
Сквозь узкое горлышко падает дождь.
Стеклянную голову ветер плакучий
Поставил на карту и выиграл грош.

Хрусталь застывает в зрачке органиста,
Зазубрины гладит ладонь фонаря.
Распался на линии город волнистый,
Слоями ушла разводная заря.

Кишит муравьями коричневый голос,
Язык замирает в петле леденца.
Причуда кубиста: Днепровская волость,
Кувшинка объезда, простуда свинца.

* * *

Подкралась куриная ночь, чтоб украсть нас с тобой.
Целуй меня, синим крылом укрывай от простуды.
Уносят в мешке нас – цветы безразличного чуда,
И избы стоят зачарованной белой стеной.

Спустись, моя муза, – так падает робкая ткань,
Так слово клубится, краснея, слегка запинаясь,
Так ноты касаются слуха, двоясь и слипаясь,
Так в окна медузою снежной вплывает фонарь.

* * *

Чтобы сократить путь к театру
я свернул в сквер позади больницы
перебрался по шаткому мостику
через ручей
и вошёл с чёрного хода
я нашёл директора за кулисами
он сидел рядом с тряпишным клоуном
и плакал
я принёс вам свою пьесу
бросьте ответил он
театр закрывается
идёт последнее представление
и вы единственный зритель
не пытайтесь уйти
главный вход заколочен
а там где вы прошли
дежурят санитары с собаками
я знаю другой выход
сказал я и проснулся.

Камешки

Телевизор – подельник демонов.
Превратил в Будду
мою толстую маму.

*

У каждой вещи есть история,
а у меня – только будущее,
чистенькое, как больничная палата.

*

Лучшие стихи тают в воздухе,
не оставляя следов на бумаге.

*

Опять фонарь! Повыдергать из строк
Все фонари, засеять ими поле
И вырастить дождливую дорогу,
Ведущую в застенчивую даль.

*

Кто-то рисует горный пейзаж,
Кто-то – кардиограмму,
А я – исключительно чёртиков
На салфетках в кафе.

*

Наши тела образовали иероглиф,
непрерывно меняющий свой смысл:
речная слепота,
колокольная ночь,
взятое на поруки забвение.

*

Сердце опять ноет.
Хлопотливому зверьку
достался несносный хозяин.

*

Поздно обустраивать дом
в духе капитана Шотовера.
Фэн-шуй свистит по квартире.
Ты уже простудилась.

*

Поутру меня разбудили
звуки молотка.
Кто-то хорошо выспался.

*

Представить тебя голой –
всё равно, что распороть ножом темноту
и вызволить потерянную флейту.

 

Из цикла "Ошибочные теоремы"

№1

Вечность – это крупнолистовой высушенный джаз.
Ты завариваешь её в маленьком чайнике,
Возвращаешься в постель и пьёшь с гостьей,
Закусывая солёными груздями.
У тебя осталось совсем немного.

№2

Время – лучший тестер.
Так, открыв банку с груздями,
находишь мокрого,
неоперившегося программиста
с тросточкой и в котелке.

Ничего нет случайного в бизнес-процессе,
кроме методов нашей любви
и старых, прошитых солнцем поездов,
где поют чернокожие невольники.

№3

Опытному музыканту
Надо любить семь женщин:
До – дородную домохозяйку,
Ре – скуластую революционерку,
Ми – веснушчатую бизнес-леди,
Фа – певчую из церковного хора,
Соль – грудастую программистку,
Ля – детского врача,
Си – студентку третьего курса.
Варьируя продолжительность
И интенсивность свиданий,
Можно сыграть настоящий джаз.

В качестве диезов и бемолей
Используйте обстоятельства встреч:
Небольшие уютные кладбища,
Крыши высотных домов,
Районные библиотеки
Или просто свою постель.

№4

синие стены
всегда эти синие стены свободы

я люблю не по фен-шую
бью стёкла не по-православному
и уже целый месяц будда
не толкал меня острыми локтями

приятно быть сиротой
наследником скифской глупости
но как собрать эти осколки
в хрустальную башню
где каждая лампочка
поёт о зимокровном лётчике?

№5

Интересно,
листая библиотечную книгу,
по конфигурации
и цвету жирных пятен
распознавать кушания
предыдущих читателей.

№6

Не чувствую себя одиноким –
напротив того, я зажат
толпою единомышленников:

я вчерашний, позавчерашний и завтрашний
дышат рядом так жарко,
что хочется выйти из себя,
как из прокуренного вагона,
и отдохнуть где-нибудь на травке.

№7 (Рецепт)

Чтобы выпечь стихотворение,
возьмите
безмятежно-пароходный,
волжский,
окающий сон,
добавьте
расколотый колокол
Пабло Неруды
и лесной воздух,
неохватный,
как рязанская баба.

№8

Пожалеем атеистов,
им трудно.
У них нет не только Бога,
но также дома, стены, гвоздя
(если они и впрямь атеисты) -
только пытливый сквозняк
и бескрайнее ожидание.

№9

Найди меня
в маленькой комнате:
я сижу среди проводов
на уютном облаке,
триипостасный,
несмолкаемый,
наглый.

Найди меня
и надери мне уши,
Господи.

№10

Сегодня спросонья
новое стихотворение
явилось ко мне
в виде рюкзака,
в который надо было затолкать
подходящие предметы:
сжавшихся в клубки ежей,
резные можжевеловые ложки,
несколько пачек презервативов,
растрёпанную книгу братьев Гонкуров.

(Я сбросил
стихотворение-рюкзак
с Канавинского моста
на проплывавший пароход).

№11

Почему-то
каждая ловкая поэтесса
неогрубевшего возраста
вызывает особые желания:
хочется ходить с ней по улицам
и собирать пивные бутылки,
курить
дрянные болгарские сигареты,
плевать с высоких домов
на нежные лысины
собратьев по цеху.

Хочется не просто
прожить с ней несколько месяцев,
но непременно зачать ребёнка.

№12

Мне омерзительно и неловко.
Меня тошнит от прошлого,
как от забродившего винограда.

Оно настигает меня
простуженным звоном
январских пододеяльников.

Я завесил окна
бархатными шторами,
но прошлое всё равно льётся
в комнату из щелей.

Далеко заполночь
я лежу без сна
и расчёсываю новые укусы.

Надо быть готовым
подраться с прошлым, как с женой,
или заняться любовью,
как с молоденькой мачехой.

№13

Осень выдаёт зарплату
институтскими ботинками,
фарфоровыми воробьями,
скрипичными ключами
и голыми девушками.
Осенью я почти невидим,
ещё немного – и я расхохочусь,
расплачусь и увалю в кусты
очередное трепетное создание.

Осенью телемастера
пытаются чинить мою сущность.
Я едва отбиваюсь
от неизбежных отвёрток.

Осенью зеркала
перестают отражать.
Хожу дикий, лохматый,
и ощущаю неловкость
при попытках знакомиться с женщинами.

Одна из моих любовниц,
очень практичная тётка,
ночью влезла на крышу,
спилила четыре звезды,
развесила их по стенам
и отказалась от лампочек.
При свете домашних звёзд
кажется, будто любишь
семнадцатилетнюю девочку.

№14

Небрежность победила.
Отправляясь в полдень
с нарисованной станции,
уже не думаешь о том,
когда вернёшься в небо.
Поэзия – это железнодорожный гул,
пляска семантических поршней,
сгущённая бессмыслица
случайных разговоров –
исподволь разрастающийся
заговор против вечности.

№15

"Не высовывайся!" –
так сказал Заратустра.
Это повторили мне
горбатый ангел,
акробат с раскроенным черепом
и голубоглазый миротворец
с автоматом наперевес.

Не высовывайся!