HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Олеся Брютова

Гаудеамус!

Обсудить

Повесть

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 3.03.2008
Оглавление

6. * II * - 1. О чем говорят духи
7. * II * - 2. Этап первый: магия общения
8. * II * - 3. Этап второй: Философский камень и Каменный философ

* II * - 2. Этап первый: магия общения


 

 

 

«Возгонка есть улетучивание субстанции под действием огня, омывающего стенки сосуда. Возгонка может быть разнообразной в зависимости от природы возгоняемых веществ»

 

Сытый Ламех перевернулся на уютной циновке, с намерением увидеть второй сон; как вдруг на улице послышались легкие шаги.

– Кто сссдесссь? – воскликнул Мушхуш, оторвавшись от своего приятного занятия, специально растянутого на несколько порций.

– Наверно, хозяин вернулся! – пробормотал Ламех, не открывая глаз. – Приветствуй его как-нибудь вежливо.

Через пару мгновений студент услышал тихое бормотание и звук падения некрупного тела.

– Готов, – сказал Ламех про себя. – А еще шаман называется. Да у нас в Школе таких чудовищ вызывали на спор, что рядом с ними Мушхуш – просто душка.

Однако делать было нечего; Ламех сел, протирая глаза.

– Иссстеричныйсссс! – недовольно буркнул дух.

Сын Абрахама грустно посмотрел на лежащего в отключке щуплого старичка в набедренной повязке, с перьями в курчавых волосах и золотым кольцом в носу.

– Ну, подождем, когда очнется.

– А не просссще ли… – змей коварно провел по своему горлу кончиком хвоста.

Студент глянул на Мушхуша укоризненно.

– Демон ты бессовестный! Нежить ты древневавилонская! Посмотри, какой славный дедуля. Ну прям вылитый мой папаша. Только цветом другой…

И Ламех озабоченно пощупал пульс у шамана.

– Сейчас очнется, – заверил он, слегка похлопав вуду по щеке. – Дедуля!.. Давай, приходи в чувство! У нас к тебе есть деловое предложение!

– Эта фраза будит папу даже среди ночи, – сказал он змею.

Колдун и впрямь зашевелился. Он с трудом разлепил веки; принялся озираться.

Наконец, глаза его сфокусировались.

– А ба-нго ндо ло ло!! – завопил шаман, увидев над собой склоненное лицо змея Набу. – Ба-нга-нага!

– У… как все запущено, – протянул Ламех. – Этот человек же ни слова не говорит по-человечески!.. А как мы ему втолкуем, чего нам надо?

– Можетссс, вссссе-таки… пока не позсдно?.. – Мушхуш повторил неприятное движение.

Шаман, отлично понявший смысл змеева жеста, прянул в сторону и схватился за свою палку.

– Бу-бу! – сказал вуду грозно. – На нга нга!

– Мушхуш, ты что, не видишь – дедуле страшно, – заметил Ламех. – Прекрати его нервировать.

Тут он ненадолго задумался.

– О!.. Кстати, а это идея. Если мы не можем ничего ему рассказать – возможно, сумеем показать? У тебя как, Мушхуш, с актерскими способностями?..

 

Мбонга открыл глаза.

Все, что с ним произошло до обморока, вспоминалось с трудом.

Сначала, вроде как, Або кричал… а потом крестьяне… звали искать какого-то небесного духа. И он искал.

Искал, и искал, и…

– А!!– завопил Мбонга, увидев над собой желтую человеческую рожу в змеиной чешуе. – Духи предков! Небесная змея – в моей хижине!!

Тут старый вуду краем глаза заметил белого оборванца, что прежде валялся на его циновке. Теперь юноша стоял рядом и печально глядел на старого колдуна.

Наверно, это и есть новый шаман. Чтоб ему подавиться куриными костями! Хочет натравить свое страшилище на бедного Мбонгу, и сам будет потом кушать ляжки газелей!..

– Му-ну-ну-ду-ду, – сказал самозванец. Пробормотал какие-то слова, что-то спросил у страшной хари.

В ответ харя зашипела; провела себе по шее кончиком хвоста, кровожадно покосившись.

– Но-но! – крикнул Мбонга, проворно отодвигаясь к стене и хватая палку. – Я – вуду в шестом поколении!

Однако голос его дрожал, и чувствовал он себя прескверно.

Новый шаман что-то сказал страшному духу. Змея погрустнела.

Мбонга приободрился.

Видимо, договориться с чужаком можно. И варить из Мбонги суп он, вроде как, не собирается. По крайней мере, немедленно.

«Молоко не обсохло на губах – а туда же!.. Да где ему против старого Мбонги, который знает все звезды в небе, всех зверей на земле? Еще останется мне должен».

Оставалось только придумать способ – как договариваться с пришельцем, который говорить не желает, а только бормочет без смысла. Но времени на дальнейшие размышления у вуду не было.

Конкурент, видать, не пригнулся, когда заходил в Мбонгину хижину – и сильно ударился головой.

Он пошептался со своей зверюгой, многозначительно посмотрел на шамана… а потом началось нечто.

Сделав страшные глаза, юноша подкрался сзади к небесной гадюке, старательно не замечающей его приближения, и вытащил из-за пояса кривой кинжал. Желтая змеиная рожа как бы невзначай обернулась, и косые ее глаза вконец окосели от театрального ужаса. Но молодой человек уже подскочил к змее единым прыжком и чиркнул ножом по воздуху, словно отсекая уродливую голову от чешуйчатого тела. Змея закатила глаза, свилась в кольца, свернулась, развернулась, конвульсивно забилась и якобы издохла. Тогда юноша взял пустую фляжку, сделанную из высушенной тыквы, и подставил к змееву горлу. Поболтав в воздухе пустой посудиной, он закупорил ее и сунул за пазуху. Потом опять многозначительно взглянул на старого колдуна.

Мбонга сидел с каменным лицом. Он замер, в надежде, что его сочтут окончательно ушедшим в другой мир, и старался не издать ни звука. А, по возможности, – и не дышать.

Конкурент отнял у одеревеневшей руки шаманский посох; стал к шаману боком, чтоб не загораживать все еще издохшего змея, и преувеличенным жестом перечеркнул усопшего палкой крест накрест. Для верности, отрицательно помотал головой и перечеркнул его еще раз.

После этой манипуляции покойный воскрес и поклонился.

«Так… Это неспроста он устроил» – соображал вуду. «Конечно, по-другому он не может выражаться – раз гундит себе под нос непонятное, покусай его павиан… Значит, сказать что-то хочет, паршивец. Намекает»

Мбонга взялся за носовое кольцо и принялся соображать дальше: «За покушение на старого вуду конкурент хотел зарезать свое страшилище, и погадать на жертвенной крови – но передумал. Сотрудничать хочет… И фляжку мою спер, нехороший человек»

На этом Мбонгины мысли кончились.

– Му-му? – осведомился юноша.

Вуду уловил вопросительную интонацию. Он кивнул в ответ:

– Конечно – ясно. Чего же тут неясного. Фляжку только верни – и, пожалуй, договоримся. Не трону тебя.

Конкурент сделал всепонимающие глаза.

Тогда змей подполз к юноше и поймал гибким кончиком хвоста брошенный кинжал. Новый шаман закатал рукав, протянул руку гадюке. Змей провел острием вдоль худого запястья конкурента.

Юноша достал из-за пазухи фляжку, открыл и принялся собирать в нее воображаемую кровь.

Потом закупорил фляжку, сделал вид, будто перевязывает руку. Покончив с этим, кинул сушеную тыкву в сторону старого шамана.

Шаман молча поднял фляжку и спрятал.

Молодой человек вопросительно поднял бровь.

Змей также выжидательно уставился на Мбонгу.

«Хм… А это к чему бы?..» – заскреб макушку колдун. «Захотел на своей крови гадать – его дело. Я-то причем?..»

– Му-му? – еще настойчивей проговорил новый вуду. – А-ну-му??

– Понял, понял! Гадай, сколько влезет! – закивал старик. – Только если передумаешь вдруг кровь себе пускать – не вздумай резать моих кур.

«Совсем дурак, – думал он про себя. – Такого не стоит бояться, даром что змея у него страшная. И змея глупая, и шаман глупый – а Мбонга хитрый, пройдоха… Будет сытым. Может, взять его в подручные? Хорошо бы еще полетать вокруг деревни на небесном духе! Шибко бы тогда уважали в деревне вуду Мбо…»

Довершить мысль колдуну не удалось.

Увидев, что вуду важно закивал, юноша направился к нему с кинжалом в руке. При этом его намерения были кому угодно понятны и в сурдопереводе не нуждались. Змея поползла следом.

– А!!! – закричал Мбонга и вжался в стену. – Ошалели!! Ладно, берите кур! Берите кур!!

Самозванец остановился, недоумевая.

– Чтоб глаза твои лопнули, чужестранец! Что уставился? Я – Мбонга, не курица, резать не надо!

Новичок в замешательстве опять поводил кинжалом вдоль своей руки – и неуверенно спросил:

– А-ла-на?

– Да хоть целиком зарежься, Мбонга не будет плакать, – согласился вуду.

Тогда юноша вновь занес нож над стариком.

– Нет, не режься, это Мбонга сдуру сказал, не режься, и вуду не режь!!

Змея молчала; недовольно переводила раскосый взгляд с ножа на старика и со старика на самозванца.

– Му-ду-ну а-ла на! Ду-ну? – вскричал странный пришелец, теряя терпение.

– Шссс псссс! – сказала гадюка, непонятно как оказавшись от шамана справа и близко. Хвостом змеюка сжимала шаманский посох.

Посох свистнул, описывая в воздухе полукруг; у Мбонги в голове раздался звон. Стало ясно в глазах, потом тускло, потом ящерицы – и мрак.

 

– Ну, вотссс! – сказал Мушхуш, довольно высовывая раздвоенный язык. – Так горазссдо лучшшше. А то затеял ломатьсссся – «буду – не буду, берите – не берите», с-с-с!

Ламех сокрушенно вздохнул.

– Здорово, нечего сказать. Взяли грех на душу. А парни с пятого курса, которые практику проходили на задворках ада, говорят – паршиво там.

Змей Набу свистяще рассмеялся:

– Этот дед есщще тебя переживет. Вижу пульссс его жизссни; он иссскрит, как дюжина факелов… Давай, произсссводи кровопуссскание, пока он не очнулссся. Умеешь? – осведомился он, заметив наморщенный задачей лоб студента.

Сын Абрахама замялся.

– Не очень, если честно. Я, только, это… животных умею резать. Насмерть. Думал, ты поможешь.

Дух возвел к потолку узкие зрачки:

– И что б ты бессс меня делал, горе иудейссское! Возссдай почесссти врачевателям Вавилона – за то, что они были на сссвете, и я ссснаю, как вссскрывать вены бессс вреда для пациента.

– Почту их молитвой, когда вернемся в Школу! – обрадовался Ламех. – Ну, давай тогда, Эскулап, приступай.

По указанию змея Ламех прокипятил кинжал в котелке и принялся ассистировать деловитому Мушхушу.

– Не дыши на ношшш! – распоряжался он, делая надрез.

– А что?

– Духи болессни приссстанут к нему.

– Какие еще духи?

– Обычныесссс. Они повсссюду тут летаютссс… Я их вижу. Мелкие такие, ссс… уродливые.

– А… – задумчиво протянул Ламех. – Ясно.

– Ну, где там твоя тыква, штсс?

– Вот.

Кровь колдуна полилась во фляжку, слабо фосфоресцируя.

– Ишь ты! – заметил Ламех. – Какая живучая. Даже я вижу.

Мушхуш не ответил. Он облизывался узким языком. Глаза духа горели жадным желтым светом.

– Подбери слюнки, дракон Тиамат!.. Это, если что, для демонов Глаза, – сказал студент, дружеским подзатыльником приводя Мушхуша в чувство. – Я не жадный, но мне вовсе не хочется, чтоб могущественные Нейтроны принялись за меня, ввиду нехватки жертвенной крови… Давай, залатай дедулю, пока он весь не вышел.

С этими словами Ламех закупорил тыкву.

Он думал, что Мушхуш станет вуду перевязывать, но тот просто склонился над коричневой рукой и просвистел несколько тихих слов, в которых шуршала древность. Рана затянулась на глазах.

Ламех крякнул с видом знатока:

– Чистая работа.

Дух самодовольно хмыкнул.

 

Сначала вернулся слух.

– Ду-ну-бу, ма-на-ла-ла…

– Пшшш, ссс, вывсссс…

Потом появились перед носом смутные фигуры, плавно кружащиеся в гудящей голове.

Оборванец говорил с небесной гадюкой, заталкивая в тощую суму фляжку колдуна.

– Ах ты, самозванец!.. – воскликнул Мбонга слабым голосом. – Нехороший, гадкий человек. Пришел обворовать вуду… съел мой обед… молоко чучелу скормил… посохом огрел. Покусай вас обоих павиан!

Голова болела, шаману было нехорошо.

– О, ла-на-на да-да! – сказал бандит, указывая гадюке на Мбонгу.

– Сейчас будет вам «ла-на-на»… – пробормотал шаман. – Дайте только добраться до барабана.

Страх у вуду прошел. Зол он был, как никогда; к тому же, понял, что раз его огрели по голове, но не зарезали и не обратили в зомби – значит, новичок только и умеет, что биться палкой.

– Сейчас-сейчас… – пел колдун, ползя вдоль стенки. – Будут вам кошмарики… и куры, и зомби, и мой папа-вуду! Клянусь первым Предком-Леопардом!

Визитеры не обращали внимания на его действия, занятые разговором. Наконец они договорились до чего-то, поскольку совсем отвернулись от старика и направились вон из хижины.

Как раз в это время вуду приполз к своей цели. Шаман, собравшись с мыслями, ударил в барабан.

– Дорога закрыта!.. – злорадно сказал он. – Закрыта, пауки вам в миску!

 

– Черт побери, Мушхуш, здесь же, вроде как, дверь была?

Дух и студент переглянулись, а потом огляделись по сторонам. Двери нигде не было. Стены хижины тянулись без всякого намека на выход.

Шаман постукивал пальцами по натянутой коже барабана – и улыбался.

– Зараза, правда? – кивнул Ламех в сторону колдуна. – Мы ему – как лучше, а он вредничает. Дедуля! Открывай свою избушку! Если мы тут останемся навсегда, тебе ведь хуже будет. Нас, как минимум, придется кормить. Три раза в день.

Шаман не отвечал, улыбался и постукивал.

– Дураком прикидывается.

Ламех сделал к вуду пару шагов – но вдруг покачнулся и ухватился за крыло Мушхуша.

– Э, а это еще что за выкрутасы?.. Слушай, Мушхуш, мне что-то нехорошо.

Студент сел на пол. Потом глупо заморгал, протянул вперед руку и стал шевелить пальцами, совершая крошащие движения:

– Цыпа-цыпа-цыпа!.. Глянь, Мушхуш, какая огромная курица. Глаза красные… Прелесть. Поймать бы!

Змей Набу быстро врубился:

– Цщщщ! – и стал хлопать крыльями студента по щекам. – Очниссссь, болванссс! Эта старая обезьяна тебя морочитссс.

От шлепков взор Ламеха прояснился, но ненадолго.

– Мушхуш… а почему у тебя глаза гнилые? – с любопытством спросил он.

Змей выругался, вспомнив худым словом и Тиамат, и Набу, и Гильгамеша, и почтенного Абрахама-жида.

– Этоссс называется вундеркинд Шшшколы черной магии! Не мошшшет сзаклятья ссбросссить… бездарноссссть!

– О, паучки побежали… – обрадовался Ламех. – Давай тоже парочку изловим, а? На память.

И он принялся ползать по полу на четвереньках, сосредоточенно хлопая ладонью воздух.

– О, Бел Мардук! – простонал Мушхуш. – Ну и чтоссс теперь делать?.. – спросил он в пространство.

«Взять его и – через крышу, как у Самуила?» – прикидывал змей. «План славный, конечно… но что-то тут не так. Отчего это Ламех столь расслабился?»

А студент между тем ползал, и фляжка с шаманской кровью шумно плескалась в его суме. Наконец змея озарило:

«Конечно! Шаманская кровь! Через нее колдовство завладело…»

Тут перед Мушхушем встала дилемма: отобрать фляжку? А где гарантия, что после этого колдовство оставит Ламеха?

Бросить фляжку тут? Обречь все мероприятие на неудачу. Прощай, Вавилон.

Видно, не миновать сделки. Эх!..

 

Можете не спрашивать меня, как договорились между собой змей Набу и старый шаман-пройдоха. Но, как бы то ни было, уже утром следующего дня вся деревня гудела:

– Мбонга оседлал крылатого змея!

– Мбонга победил злого чужеземного шамана!

– Мбонге служат небесные духи!

 

 

* * *

 

Мбонга сидел на своей любимой циновке и дымил длинной трубкой. Хорошо, все-таки, быть вуду. Прибыльно.

Правда, слабость еще не прошла. Но недомогание с лихвой компенсировали щедрые приношения, разложенные во дворе хижины.

– Умный Мбонга… Очень умный. Надо будет поблагодарить духов за благосклонность. Мбонга теперь лопнет, если съест все, что ему принесли. Почитают.

Дым поднимался вверх и растворялся в душном вечернем воздухе. На саванну спускались густые африканские сумерки.

 

 

 

2. Чем бессмертные убивают время

 

«Мне встречались мастера, коим удавалось осуществлять чисто, хорошо многократные возгонки. Но на этом умение их кончалось. Если они шли дальше, то все больше и больше впадали в заблуждение и обман: они выбеливали медь, прибавляя к ней пять или шесть частей серебра, равно дурача себя и других»

 

– Всякий, кто захочет найти дракона, найдет его непременно. Главное, чтоб дракон не нашел его раньше.

– Народная мудроссссть?

– Нет. Собственная глупость. Только что в голову пришла.

Китайские отроги Гималаев оказались на редкость пустынным и безлюдным местом. Временами попадались полудикие кочевники, которые в страхе разбегались при виде путников, выбивавшихся своей экзотикой из окружающего пейзажа. Мушхуш отчаянно скучал; Ламех, чтоб убить время, философствовал и изобретал афоризмы.

– Знаешь ли ты, почему китайцы называют дракона императором всех зверей? Потому что у него хвост, как у змеи, четыре лапы, как у кошки, крылья, как у птицы, рога, как у быка – и огненный взор мудреца. Интересно, разбегаются ли демоны-Нейтроны из драконовых глаз при жизни?

После относительно удачного завершения истории с несговорчивым вуду студент преисполнился оптимизма; будущее рисовалось ему в самых радужных красках. Дракон Тиамат, напротив, был мрачен.

Сын Абрахама не помнил, как гонял пауков по хижине Мбонги. Зато Мушхуш запомнил отлично, как на его вопросительный кивок в сторону сбрендившего Ламеха старый колдун противно рассмеялся – и сделал такое движение, как будто кого-то взнуздывает и пришпоривает.

– Ссдесь, вероятно, вновь предссстоит отдуваться за этого вундеркинда. Вовсссе не подписссывался я тасссскать на ссссвоей спине сссмертных!.. Позссор за поссором… А этому будто бы и боги, и духи не укассс… ишшь, сссветитссся.

– Что ты там бормочешь, благодетель? – откликнулся Ламех. – Думаешь, я не ценю твою сметливость? Еще как ценю!

– Оценишшшь… Когда Провозгласитель Набу выставит счет, штссс!

Ламех сразу утратил веселость и переменил тему:

– А как ты считаешь – выгорит у нас с драконовым глазом?

Дух на это не ответил.

Потом, протянув без того тягостную паузу, изрек:

– В моих зсемлях было много ссславных героев. Они побежшшшдали чудовищ мечом, силой и отвагой. И ни один не побешшдал яссыком. Где твой меч, юношшша? Где нисспосланные богами сссила и доблесссть?.. Ты глянь на себя. Никаких шшшансов. Разве что сссаговоришь его до смерти.

Студент хмыкнул.

– Ты устарел, почтенное творение Матери богов. В наше время можно договориться с кем угодно – и о чем угодно.

Впрочем, он не очень уверенно это сказал.

– А ты сснаешшь драконий яссык?.. – насмешливо вопросил Мушхуш. – Тебе есссть, что ему предлошшить? Учти: я большшше никакихссс комедий ломать не ссстану. И выезшшшать на себе не позсволю. Я…

– Дракон всеблагой богини Тиамат, могущественный и ужасный и господин миров и владыка огня – и так далее. Я в курсе.

Настроение студента окончательно улетучилось. Ему передался змеев пессимизм; он надолго смолк, пиная по тропе камешек.

Наконец, Ламех проговорил, ни к кому особо не обращаясь:

– Ну, вот найдем дракона – и все станет совершенно ясно. В конце концов – не мы первые, не мы последние. Лотарий ведь умудрился каким-то образом подтибрить драконий глаз. Не думаю, что он знал змеиное наречие.

Змей фыркнул.

– Он был фисссик-мудрец. Говорил такими иероглифами, что дракон ссам удавилссся бы с тоссски. А ты… Сссмешно сравнить!

– Ну, вот и молчи. Не трави душу. Скажи лучше – как мы его найдем?

– Не найдем мыссс – найдут нассс. Это ты хорошо зсаметил. Я ссслышал, драконы питаютссся человечинкой… А ссдесь ее не густо.

От этих слов Ламех вконец расстроился.

И, словно для того, чтоб окончательно доконать опального студента, Мушхуш, не взирая на свою шепелявость, затянул песенку на четвертый стих поэмы о Гильгамеше.

 

 

* * *

 

Дракон Сяо Тан был стар. Он потерял зуб, когда строилась Великая стена, и зуб выпал исключительно от частого, неаккуратного и длительного пользования. Дракон помнил неугомонного Цинь Ши Хуаня, поел немало его солдат, посланных в Монголию для усмирения свирепых кочевников; свежо было в его памяти выступление мальца Темуджина, прозванного Владыкой-Морем, он знал вкус мохнатых степных лошадок, а также вкус их хозяев и их трофеев. Смутно долетали до него слухи о выступлении какого-то Хромого по ту сторону гор. Он из опасения вконец оторваться от исторической эпохи выполз в долину, где опробовал учение Дао вместе с даосскими мудрецами. Так у него появился вкус к философским учениям Востока.

Он начитался пергаментных свитков, от нечего делать постиг самого себя; нашел свое существование одновременно бессмысленным и исполненным глубокого смысла, отчего был раздосадован и сжег пару китайских деревень. Потом Сяо Тан образумился, решив, что такие действия идут в разрез с поучениями великих Просветленных; хотя, на его взгляд, положение об иллюзорности бытия и круговороте сансары начисто лишало всякого смысла и любую жизнь, и любую смерть.

Единство и борьба противоположностей породили мысль о двойственности бытия. Дракон надолго задумался о своей противоречивой сущности, о стремлении к любви и к разрушению, о любви к разрушению, о разрушительной любви, а также об устройстве подлунного мира и о своем месте в пищевой цепочке.

Поняв, что он, Сяо Тан, ее венец, ибо ест тех, которые едят всех остальных, дракон ощутил пресыщенность и первое за долгие века несварение желудка.

Мучаясь коликами, дракон подумал, что, коль скоро он – венец творения, имеет смысл заняться чем-нибудь поинтереснее пожирания людей и пустого размышления о восточной философии.

Кто, как не он, способен детально разобраться в теоретических аспектах устройства мироздания? Люди, конечно, неплохо продвинулись в этом вопросе, но их слишком много. Мнения противоречивы, к тому же, они умирают раньше, чем успевают что-либо в этой жизни понять. Сяо Тан справедливо посчитал себя лишенным подобных недостатков, а потому лучшим кандидатом на место очередного Просветленного.

Стало быть, людей не обязательно есть; во всяком случае, сразу. Можно с ними побеседовать. И тогда некоторые пробелы в его картине мира будут ликвидированы. Во всяком случае, есть чем заняться в ближайшие сто-двести лет.

Сяо Тан для почина откопал одного буддийского отшельника, уже не первое десятилетие постигающего в гималайской пещере смысл жизни, и стал беседовать с ним. Но отшельник выражался столь туманно, словно все еще пребывал в нирване, хоть и сидел с осмысленным лицом.

Так в медитации дракон его и оставил, унося назад все свои вопросы – ибо есть иссушенного постом буддиста не было совершенно никакой корысти.

Долго и плодотворно беседовал Сяо Тан с брахманами; от них он узнал, что хоть реинкарнация и является, по сути своей, бессмертием, а любое убийство, соответственно, иллюзией – но убийство все равно грех, караемый законами Кармы. А самый большой грех – убийство брахмана. На вполне естественный вопрос дракона: «Почему?» брахманы почесали в затылках и ответили: «А потому что все равно помирать страшно».

Дракон согласился с разумностью довода.

«И что будет тому, кто убьет брахмана?» – спросил он.

«В будущей жизни богохульник обратится в крысу. Будет прозябать в подземном мраке; станет воровать объедки, чтоб не издохнуть от голода, и жить в страхе за свою шкуру. Не скоро еще сможет он воплотиться в человека, а лишь в образе человека можно получить Освобождение… Дурная карма протянется за ним на семь воплощений!» – грозно сдвинули брови брахманы.

«Хе!» – сказал дракон. «Вы хотите сказать, мудрецы, что если я вас сейчас слопаю, быть мне в будущей жизни крысой семь раз?..»

Брахманы испугано закивали головами.

«И где ваш разум? Уже не говоря о том, что я не прочь бы сделаться крысой, так как собственное бытие порядком достало меня, – как вы объясните засовывание горы в кувшин? Ведь мой дух в ее тело просто не влезет! Там маловато места. Даже в человеке – и то места не хватит… Скорее, во мне хватит места для всех вас, вместе взятых».

Брахманы позеленели; Сяо Тан продолжал рассуждать: «А вы говорите – «крыса»… Я больше поверю в то, что на одушевление брахмана ушло семь крыс. И на одушевление дракона – семьдесят семь брахманов»

Мудрецы утерли холодный пот. Самый смелый рискнул спросить:

«Значит, ты не собираешься… нас есть?»

«Да ну вас. Вы мне своими враками весь аппетит испортили. К тому же, если верно мое предположение, во мне должно быть больше полтысячи крыс. Точнее, пятьсот тридцать девять штук. Разве наедятся они пятью брахманами?..».

И Сяо Тан уполз в Гималаи – поглодать немного горной руды.

 

Образование дракона было лишено системности и в дальнейшем. Индуисты развлекли его претами, асурами, горой Меру, стоящей где-то в центре Вселенной, и геометрическими цветными континентами, вращающимися вокруг нее. Конфуцианцы научили гадать по «Книге перемен». Буддисты рассказали о Дхармакайе, Самбхогакайе, Нирманакайе и еще о чем-то, во что дракон совершенно не въехал. Добрался Сяо Тан даже до Зороастра с его Ахурамаздой. Он установил определенное соответствие между словами «асура» и «Ахура». Но в голове по-прежнему не организовывалось стройной картины.

Дракон задал адептам много вопросов, получил самые разнообразные противоречивые ответы, и, наконец, ощущая странную тяжесть в голове, удалился от мира – переваривать информацию.

Переваривание давалось непросто; вконец утомившись от мозгового напряжения, Сяо Тан решил чуть-чуть вздремнуть.

Но сон все не шел. В мыслях вертелись даосы в обнимку с кришнаитами, лысые радостные монахи цитировали Махаяну, пели на три голоса Бхагават-гиту, перемежая текстами из Трипитаки, воспаряли над Хуанхе – словом, вели себя крайне неприлично. Дракон вертелся и так, и эдак на своем каменном ложе, у него разыгралась огненная изжога; Сяо Тан с грустью думал, что постижение истины – не такое уж простое занятие.

Наконец монахи сжалились. Дракон, мысленно считавший крыс, прыгающих через свиток «Книги перемен», забылся беспокойным сном на пару десятилетий.

 

 

* * *

 

– И ночевать, конечно же, будем в пещере.

– Недоволенссс. Опять недоволенссс. А ты ссснаешь в горах лучшее месссто?

– Я вообще никаких мест в горах не знаю. Но папа говорил, что в горах во множестве водятся злые духи. И тигры. Положим, с духами я бы как-нибудь управился…

– Труссс.

– Не трус, а трезвомыслящий человек. Как ты думаешь: если пещера покажется нам уютной для ночлега, неужели мы будем первыми, кому пришла в голову подобная мысль? Наверняка там уже проживает какое-нибудь милое полосатое семейство. И славно еще, если мы заметим их раньше. Тебе-то нечего терять, кроме телесной оболочки.

– Чшшшто предлагаешшшь?

– Давай, ты будешь первым заходить во все пещеры и обследовать их, а?

– Давайссс, ты перессстанешь выесссшать на мне при любых трудносссстях?

– Но я ведь тебя зачем вызвал?.. Ты ведь…

Мушхуш посмотрел сурово; Ламех оборвал обвинительную речь.

– Не похваляйсссся никогда ссссвоей нерадивосссстью, сссмертный.

Ламех обиженно фыркнул.

– «Смертный». Скажешь тоже… И вот умеешь ты, Мушхуш, обидно выражаться.

– На правду не обижаютсссся.

– Правда-то в том, что все существа, наделенные душой, бессмертны. Если что.

– Тогда перессстань говорить про тигров, о бессссмертный и бессстрашный. А пещеры будем обссследовать вмесссте.

 

Ночью в горах оказалось также неуютно, как в и пустыне. Змей засветил глаза для ночного видения; два бледно-зеленых луча обозревали каменистую местность. Изредка кричали звери, птицы, горные духи. Ламех невольно придвигался поближе к Мушхушу.

Пещера, пригодная для ночевки, никак не попадалась странникам. Первая была слишком мала; вторая низкая. Третья оказалась сырой, а в четвертой, судя по глухому ворчанию из темноты, уже кто-то жил. И, более того: там, чавкая, уже кого-то ели.

Сын Абрахама с трудом передвигал ноги. Он так устал, что, встреться ему теперь тигр, Ламех увидел бы в нем лишь мягкий полосатый матрас. И не страшно, что этот матрас, скорее всего, откусит ему голову. Зачем нужна голова, в которой только бессмысленный туман и дикая усталость?..

Наконец Мушхуш тихо присвистнул по-змеиному:

– Псссс! А вот и ночшшлег. Сссмотри!

Ламех проследил. Действительно: змеевы глаза осветили аккуратный круглый свод пещерки, не большой и не маленькой; ее стены не блестели от сырости, и ничье пыхтение тишину не нарушало. Вообще, все явственно обещало уют – вместе с долгожданным ночлегом.

Ламех, не раздумывая, поспешил внутрь.

– Ссстой! Давай, вмессссте. Ссслишком уж она… рукотворная. Похожа на шшшахту.

– А мне уже плевать, – сказал Ламех. Но духа подождал.

Они вместе вошли внутрь. Пещерка, и впрямь, была какая-то подозрительная. Такое впечатление, что стены ее шлифовали. Порода поблескивала и искрилась под взглядом духа. На полу – чистенький песочек; где-то в глубине тоненько журчала вода.

– Не нравитссся мне зссдесь. Чую колдовссство.

– А я чую, что сейчас упаду, где стою.

– Оссссмотреться бы!..

Ламех, зевая, кивнул головой. Не сходя с места, взял Мушхуша одной рукой за затылок и стал крутить его голову по сторонам, как фонарь.

– Ну, вот и осмотрелись. Пещера неглубокая, кончается каким-то валуном. Наверно, завалило. Никого тут нет. А вон там я буду спать.

Ламех отпустил голову возмущенного змея и направился в указанный закуток.

– Сссс!.. Умник. Когда не надо – тени ссссторожится. А когда сссоветуют остеречься, укладываетссся дракону в пасссть.

– Ну, ты это, конечно, фигурально выражаешься, – зевнул Ламех.

– Как сссказать… У валуна, который ты ссстоль неучтиво мною осссветил, есссть что-то, похожее на хвосссст.

– Да ну тебя. Ты подозрителен до крайности. Это же – явный камень. Хотя, вправду напоминает свернувшуюся животину… Вот ведь игра природы… Даже что-то вроде каменной подстилки есть… под ним…

Голос Ламеха становился все более и более невнятным.

Мушхуш с тревогой посветил на валун еще раз.

– Давайсссс, уйдем отсссюда. Мне не нравитсссся эта природная играссс. Больно натуральнаясссс. Я не хочу быть зссастигнутым врассссплох. Я – не рядовой дух, хватитсссс с меня…

Мушхуш осекся, глянул на спутника.

Ламех уже храпел.

Пробурчав что-то себе под нос, Мушхуш все же поползал хорошенько по пещере – для очистки совести. Убедился в том, что камень в ее конце – совершеннейший камень.

Он заговорил вход от зверя, духа и человека, прочертил в пыли магическую линию, и только после этого свернулся в кольца у подножия валуна.

– Фссс… Людиссс…. Никогда больше. Чтоб я – ессссще разс…

Но скоро замолчал и он. Яркие глаза змея Набу закрылись.

Пещера погрузилась в полную темноту.

 

 

Ламех проснулся от пристального чужого взгляда.

Взгляд процарапался в сон, приняв вид, неприятный донельзя. Смутная морда… ноздри, рога во все стороны. Китайские усы. Когтистая чешуйчатая лапа.

Больше всего, конечно же, это походило на взгляд дракона.

Ламех подскочил, ударившись спросонья головой о камень. Шея затекла, ворочалась с трудом. Но осматриваться и без того было проблематично. В пещере все еще темно. А ощущение взгляда никуда не исчезло.

– Мушхуш… Пс, Мушхуш! – тихо позвал он. – Посвети-ка…

Ему ответил приятный низкий голос:

– Не стоит затрудняться.

Послышалось тихое шипение, шлепок, и пещера осветилась ярким светом. Посреди песчаного пола разгорелся костер. Горело непонятно что.

– Рад, что моя скромная способность плеваться огнем может вам помочь. Теперь, надеюсь, света достаточно.

Ламех медленно повернул голову в сторону говорящего.

Сон оказался вещим.

Там, где раньше был вход в пещеру, теперь сидела огромная круглая туша на когтистых лапах, с рогатой головой и крокодильей пастью.

– Добрейшее утречко, – улыбнулась пасть. – Как вы смотрите на то, чтоб поговорить о смысле жизни?..

 

 

 

Реклама:
нестандартная установка стальных дверей с обивкой, стальные двери с МДФ, установка железных дверей

 


Оглавление

6. * II * - 1. О чем говорят духи
7. * II * - 2. Этап первый: магия общения
8. * II * - 3. Этап второй: Философский камень и Каменный философ
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!