Тем утром я выехал из Шпандау на север...

Едва мы вернулись на Луншуан, Вилма захотела побыть одной. Я не был против. Она сидела на причале и смотрела на море, я – в баре, и смотрел на нее. В какой-то момент, когда меня обступила шумная толпа корейцев, я потерял ее из виду. Только что была Вилма, было лазурное море, дощато-романтичный причал, а через несколько минут – ни Вилмы, ни ее кресла, только постылый океан и обезображенные непогодой доски.

Первая мысль, что пришла в мою голову (точнее картина): Вилма разгоняется на своем кресле по языку причала и падает в воду.

А когда я вскочил, то увидел их – Вилму и Таню, толкающую кресло по гальке. Они двигались к нашему домику.

– Ты в порядке? – спросил Сун Сок.

Столик сразу приобрел общительный и душевный вид. Шумные, говорливые и смеющиеся корейцы казались мне самым счастливым народом на Земле. Из них выделялся только Хун Тин – он хладнокровно и методично ел салат из креветок.

– На Путошани что-то случилось? – спросил Сун Сок. Я покачал головой.

– Вилма какая-то расстроенная.

– Это бывает.

Он огорченно крякнул, соглашаясь, и повернулся к своим. Я смотрел на них всех и даже не мог представить Вилму рядом с ними. То, что они были знакомы давно, просто не укладывалось – такие разные они были, словно с разных планет.

Когда я рассказал это корейцу, он улыбнулся своей теплой, широкой улыбкой.

– Видишь ли, – Сун Сок повернулся ко мне и, подперев кулаком щеку, стал разглядывать горизонт. – Здесь собираются люди, которые… которым терять нечего. Это с одной стороны. С другой – большая часть из нас кормится отнюдь не рисунками туристов и не продажей своих сверхуникальных пейзажей. Кто как. У Хун Тина, между прочим, своя мастерская в Инчхоне. И он очень популярен – в своих кругах. Кто-то здесь может сказать, что он не на своем месте – ремесленник в кругу творцов. Это не будет ложью, но и правдой это не назовешь.

– А Вилма?

– А Вилма это человек, которому все время мало себя самого.

И будь я проклят, если это не так.

Попрощавшись, я двинулся к нашему домику. Довольно быстро темнело. Ветер приносил запахи моря и мусора, чуть-чуть пахло кухней Чжана. Где-то у самой кромки воды, не двигаясь, сидела Моник. В домике горел свет, значит, Вилма не спала.

Неожиданно меня окликнули. Это была Таня.

Она сидела в тени у одной из палаток и наблюдала за игрой в карты.

– Вилма работает, – тихо сказала она, подходя ко мне мягким шагом. – Не хочешь пройтись?

На небе высыпали первые звезды. Таня осторожно ступала по песку, море шумело, а ветер терпеливо дул в спину. Я ждал.

Мы подошли к песчаному замку, который уже несколько дней строил Мишель. Замок выглядел как творение Гауди. Таня опустилась рядом на песок.

– Тебе нравится Вилма?

– Это интересует всех?

Она не ответила.

– Каждый здесь уже спросил об этом.

– Я беспокоюсь за нее. Что до остальных – ничего не могу сказать.

– Да.

– Это хорошо.

Она замолчала и вдруг резко сжала песок в руке.

– Ты спал с ней?

Я молча смотрел на нее.

– Тебе важно это знать?

– Да.

Меня начинал смешить этот разговор.

– Ну спал. И что?

– Не удивляйся моим вопросам, – она без тени улыбки взглянула на меня и тут же отвернулась. – Вилма – необычный человек. Странный. С ней не каждый смог бы…

– Ты видишь, что я могу.

– Жить вместе с таким человеком как Вилма – сложно. Ты справишься?

Я задавал себе этот вопрос сотни раз, но сейчас ответил, не задумываясь и, как мне показалось, правдиво:

– Да.

– Я беспокоюсь за нее, – тихо сказала она.

– Я понимаю, – мне хотелось как-то ободрить ее, словно потрепав по плечу, я мог до конца уверить ее в своих словах. Но я сдержал себя.

– Эти острова – место, куда прибивает мусор со всей планеты. Я говорю мусор – но ты не обижайся, все странное и не могущее прижиться где-либо оказывается здесь.

Она зачерпнула песок и пропустила его сквозь пальцы.

– У меня к тебе еще вопрос… Простое любопытство… Как это?

– Что?

– Ну как у вас это происходит…

Я расхохотался. Таня улыбнулась следом – действительно, этот полный детского любопытства вопрос никак не вязался с ее всегдашней маской равнодушия и спокойствия.

– Ты всерьез думаешь, что я отвечу?

– Ладно. Я поняла. Извини, – она поднялась. – Пойдем.

– Постой, – я смотрел снизу вверх на нее, пытаясь рассмотреть ее глаза.

– Что?

– Вилма рассказывала о вас.

Кажется, она покраснела.

– В самом деле?

– Да. Так что – сама можешь ответить на свой вопрос. Хочешь мое мнение – это здорово.

Таня усмехнулась и пошла к домикам.

– А у вас? – я догнал ее и пошел рядом.

– Так же, – последовал лаконичный ответ.

– А Хун Тин…

– Он знает.

– Вилма не рассказывала, как это случилось.

– Я думаю, не стоит знать тебе это, Марк.

– Интересный мусор прибило к местным островам, – я готов был рассмеяться во все горло. – Ты ведь ревнуешь ее ко мне, да?

– Нет.

– Прекрасно! Чудно!

– Я люблю ее. И люблю Хун Тина. И мне все равно, что именно ты решил.

Мы дошли до их хижины. Таня повернулась в дверях:

– А если бы ты был гомосексуалистом – с кем из своих друзей ты бы переспал, а?

Я застыл, пытаясь найти подходящий ответ, но она уже скрылась внутри.