Et vis est haec animi mei atque ad meam naturam pertinet, nec ego ipse capio totum quod sum
И это сила моей души и свойство моей натуры, и я сам не понимаю, что я есть
animus ad habendum se ipsum angustus est, ut ubi sit quod sui non capit? Numquid extra ipsum ac non in ipso?
дух слишком узок, чтобы вместить самого себя. А где то, что самого себя не содержит? Неужели вне самого себя? Или всё же в себе?
Et eunt homines mirari alta montium et ingentes fluctus maris et latissimos lapsus fluminum et oceani ambitum et gyros siderum, et relinquunt se ipsos, nec mirantur quod haec omnia, cum dicerem, non ea videbam oculis, nec tamen dicerem, nisi montes et fluctus et flumina et sidera quae vidi et oceanum quem credidi intus in memoria mea viderem, spatiis tam ingentibus quasi foris viderem. Nec ea tamen videndo absorbui quando vidi oculis, nec ipsa sunt apud me sed imagines eorum, et novi quid ex quo sensu corporis impressum sit mihi
И ходят люди, удивляясь высоте гор, и огромности морских приливов, и широкому разливу рек, и океанским приливам и движению звёзд. А про себя не думают, не удивляются тому, что когда они говорят обо всём этом, они не видят этого своими персональными глазами. Не скажут аналогично, что вот де горы и приливы, и реки, и звёзды, какие я видел, и океан даже, который, похоже, внутри меня сидит – всё это так громадно, а я это вижу, словно у себя за воротами. Ведь не втискал же я это в себя, когда глядел глазами, не это же во мне есть, но образы ихние. И чётко ведь знаю, из какого телесного чувства влипло в меня то или иное впечатление
Hic sunt et illa omnia quae de doctrinis liberalibus percepta nondum exciderunt, quasi remota interiore loco non loco; nec eorum imagines, sed res ipsas gero
Здесь же, в памяти, осталось то, что было воспринято некогда из либеральных штудий и помещено в какое-то укромное местечко внутри меня. Которое по сути вовсе и не место. И я оперирую со всей этой шелупонью не как с образами, а как с ними самими непосредственно
cum audio tria genera esse quaestionum, an sit, quid sit, quale sit, sonorum quidem quibus haec verba confecta sunt imagines teneo, et eos per auras cum strepitu transisse ac iam non esse scio
когда слышу, что якобы есть три вида вопросов, есть ли, что́ есть, каково оно есть, то представляю образы звуков, какими эти слова составлены: они прозвенели когда-то в ушах, а теперь, когда думаю о них, их уже нет
Unde et qua haec intraverunt in memoriam meam? Nescio quomodo. Nam cum ea didici, non credidi alieno cordi, sed in meo recognovi et vera esse approbavi et commendavi ei, tamquam reponens unde proferrem cum vellem. Ibi ergo erant et antequam ea didicissem, sed in memoria non erant
Откуда и каким образом это (знание, что есть три вида вопросов) поступило в мою память? Не знаю, как и когда. Ведь когда я его учил, не вкладывал в грудь другого человек, но сам понял и посчитал это правильным, как бы размещая там, откуда могу достать, когда захочу. Следовательно, там они были, и даже еще прежде, чем я выучил, а следовательно, не в памяти они были
Quocirca invenimus nihil esse aliud discere ista quorum non per sensus haurimus imagines, sed sine imaginibus, sicuti sunt, per se ipsa intus cernimus, nisi ea quae passim atque indisposite memoria continebat, cogitando quasi conligere atque animadvertendo curare, ut tamquam ad manum posita in ipsa memoria, ubi sparsa prius et neglecta latitabant, iam familiari intentioni facile occurrant
Ввиду этого находим, что сказать: «То, чьи образы мы черпаем не нашими органами чувств, и без образов (без картинок), они как бы уже есть, и мы их различаем внутри себя» – это сказать не что иное, как: «То, что память содержит вповалку и неупорядоченно, это легко выскакивает наружу свойственным разуму усилием. Выскакивает, когда мы, размышляя, как бы собираем воедино, а также узнавая, как бы располагаем это так, чтобы оно, прежде разбросанное и неглижирумое, было как бы под рукой»
Quae si modestis temporum intervallis recolere desivero, ita rursus demerguntur et quasi in remotiora penetralia dilabuntur, ut denuo velut nova excogitanda sint indidem iterum (neque enim est alia regio eorum) et cogenda rursus, ut sciri possint, id est velut ex quadam dispersione conligenda
Если это (знание, что есть три вида вопросов) я прекращу в течение какого-то промежутка времени доставать из памяти, оно снова утонет и как бы спрячется в отдалённые покои моей памяти. Чтобы по новой на мой запрос они оттуда повторно (разве есть лишь другая область, куда они могут отступить) были пригнаны, чтобы их можно было знать. То есть они как бы собираются из какого-то рассыпанного состояния
Nam cogo et cogito sic est, ut ago et agito, facio et factito. Verum tamen sibi animus hoc verbum proprie vindicavit, ut non quod alibi, sed quod in animo conligitur, id est cogitur, cogitari proprie iam dicatur
Дух себе в действительности присвоил слово cogito как ему свойственное, то есть не где-нибудь в другом месте, а именно в душе происходит собирание [разных представлений в единое целое]; это значит, что говорится: «мыслится», это всё равно, что говорится: «собирается в одном месте»
cogito = «мыслить; но собирать»
Vidi lineas fabrorum vel etiam tenuissimas, sicut filum araneae, sed illae aliae sunt, non sunt imagines earum quas mihi nuntiavit carnis oculus
Видел линии, которые гравируют ремесленники, такие тонкие порой, как паутина, но те линии, которые у меня в душе – это совсем другое, а вовсе не образы тех, о которых мне поведали мои глаза
Novit eas quisquis sine ulla cogitatione qualiscumque corporis intus agnovit eas
Каждый знает образы линий, которые у него в душе без размышлений, и распознаёт их там, то есть внутри себя без какого-либо внешнего тела
Sensi etiam numeros omnibus corporis sensibus quos numeramus, sed illi alii sunt quibus numeramus, nec imagines istorum sunt et ideo valde sunt
Я воспринимаю также число каких-нибудь тел всеми пятью органами чувств. Но числа этих тел – это совсем другое, чем числа, которыми мы их обозначаем
Quis talia volens loqueretur, si quotiens tristitiam metumve nominamus, totiens maerere vel timere cogeremur?
Кто по доброй воле бы говорил, если бы сколько раз называя печаль или страх, он столько же раз был принуждён печалиться либо боятся?
non ea loqueremur, nisi in memoria nostra non tantum sonos nominum secundum imagines impressas a sensibus corporis sed etiam rerum ipsarum notiones inveniremus
никто бы не говорил об аффектах, если бы в памяти находили не только звуки названий, соответствующих впечатлениям органов чувств, но понятия самих этих аффектов
Nomino salutem corporis cum salvus sum corpore; adest mihi quidem res ipsa. Verum tamen nisi et imago eius inesset in memoria mea, nullo modo recordarer quid huius nominis significaret sonus
Называю тело здоровым, когда сам здоров телом: здесь сама вещь у меня в наличии. Но если бы образа здоровья не было в моей памяти, никаким бы образом не вспомнил, что означает звучание слова «здоровый»
Quid, cum oblivionem nomino atque itidem agnosco quod nomino, unde agnoscerem nisi meminissem? Non eundem sonum nominis dico, sed rem quam significat. Quam si oblitus essem, quid ille valeret sonus agnoscere utique non valerem?
Чего я там называю именем забывчивости, признавая, что́ я называю, если бы я не понимал, что это такое? Ибо я не просто произношу звуки имени, но обозначаю саму вещь. Если бы я забыл это слово, я бы не знал, что́ несут с собой звуки «забывчивость»?
non per se ipsam inesse memoriae, cum eam meminimus, sed per imaginem suam
не сама по себе в нас есть забывчивость, когда мы вспоминаем о ней, а её образ
si quod meminimus memoria retinemus, oblivionem autem nisi meminissemus, nequaquam possemus audito isto nomine rem quae illo significatur agnoscere, memoria retinetur oblivio. Adest ergo ne obliviscamur, quae cum adest, obliviscimur
если чего мы и помним, то помним это. Забывчивость же, если бы не помнили, что это такое, никаким образом не смогли бы, услышав это слово, уразуметь, о чём речь: вот и выходит, что и забывчивость мы храним в памяти. Храним в памяти, чтобы не забывали, что у нас есть то, что забываем (не забывали, что наш ум имеет такое свойство как забывчивость)
si per se ipsam praesto esset oblivio, non ut meminissemus, sed ut oblivisceremur, efficeret
если бы забывчивость присутствовала в нас сама по себе, то мы бы не помнили, что забыли, а просто бы не помнили
ecce memoriae meae vis non comprehenditur a me, cum ipsum me non dicam praeter illam
непонятна мне сила памяти, ибо без нее я бы даже не помнил, что я это я
Quid dicturus sum, quando mihi certum est meminisse me oblivionem? An dicturus sum non esse in memoria mea quod memini? An dicturus sum ad hoc inesse oblivionem in memoria mea, ut non obliviscar? Utrumque absurdissimum est
Что я собираюсь сказать, когда говорю, что я чётко помню, что такое забывчивость? Что ли я говорю, что в моей памяти нет того, что́ я помню? Или же собираюсь сказать, что для того я помню, что в моей памяти есть забывчивость, чтобы я не забывал никогда? Всё это чушь
Quo pacto dicam imaginem oblivionis teneri memoria mea, non ipsam oblivionem, cum eam memini? Quo pacto et hoc dicam, quandoquidem cum imprimitur rei cuiusque imago in memoria, prius necesse est ut adsit res ipsa, unde illa imago possit imprimi?
Что я подразумеваю, когда говорю, что в памяти содержится образ забывчивости, но не она сама, если я помню о ней? Что я подразумеваю, если учесть, что когда какой вещи образ впечатывается в память, прежде нужно было, чтобы она сама была в наличии и из неё мог бы отпечататься образ её?
Quo pacto – «каким образом»
cum imprimitur rei cuiusque imago in memoria, prius necesse est ut adsit res ipsa, unde illa imago possit imprimi
когда какой вещи образ впечатывается в память, прежде нужно было, чтобы она сама была в наличии и из нее мог бы отпечататься образ её
Si per imaginem suam, non per se ipsam, in memoria tenetur oblivio, ipsa utique aderat, ut eius imago caperetur
Если забывчивость присутствует в памяти, как образ забывчивости, а не сама по себе, то, значит, должна она была где-то быть, чтобы с неё можно было снять образ
Cum adesset, quomodo imaginem suam in memoria conscribebat, quando id etiam quod iam notatum invenit praesentia sua delet oblivio?
Если бы забывчивость когда-то была в натуре, то как бы она прописала свой образ в памяти; ведь даже находя его там, она своим присутствием как бы стирает его? (как только забывчивость была воспринята, то, попав в рассудок, она тут же бы уничтожила запись о себе)
cum memoriam memini, per se ipsam sibi praesto est ipsa memoria
когда я помню о памяти, она сама присутствует во мне собственной персоной
Cum memini oblivionem, et memoria praesto est et oblivio, memoria qua meminerim, oblivio quam meminerim
Когда вспоминаю о забывчивости, и память при этом есть и забывчивость. Память, благодаря которой помню и забывчивость, о которой помню
Si autem penitus aboleatur ex animo, nec admoniti reminiscimur. Neque enim omni modo adhuc obliti sumus quod vel oblitos nos esse meminimus. Hoc ergo nec amissum quaerere poterimus, quod omnino obliti fuerimus
Если однако что исчезнет из души, мы его никак не вспомним, если нам что-то его не напомнит. Тем не менее, не совсем мы это забыли, если сам факт, что мы забыли, мы помним. Мы не смогли бы искать забытое, как ищут потерянное, если мы совсем забыли о его существовании
Beatam vitam nullo sensu corporis in aliis experimur
счастливую жизнь мы никак не обнаружим в других никаким из пяти наших чувств
gaudium meum expertus sum in animo meo quando laetatus sum, et adhaesit eius notitia memoriae meae
радость свою я испытал в душе своей, когда был весел, и прилипло это знание к моей душе
Ubi ergo et quando expertus sum vitam meam beatam, ut recorder eam et amem et desiderem?
где и когда я испытал, блин, в своей жизни счастливую жизнь, чтобы помнил о ней, и любил бы её и желал бы её?
Quae quoniam res est quam se expertum non esse nemo potest dicere, propterea reperta in memoria recognoscitur quando beatae vitae nomen auditur
Какова же это вещь, «счастливая жизнь», если нет такого, кто не может сказать, что испытал её, по этой причине, когда слышим: «счастливая жизнь», мы находим её в своей памяти
Non ipsas quae iam non sunt, sed aliquid in memoria mea metior, quod infixum manet
не самих звуков долготу я меряю, ибо они уже отзвенели, но нечто, что есть в памяти моей, что остаётся там закреплённым
cum altera post alteram sonat, si prior brevis, longa posterior, quomodo tenebo brevem et quomodo eam longae metiens applicabo, ut inveniam quod bis tantum habeat, quandoquidem longa sonare non incipit nisi brevis sonare destiterit?
когда один звук звучит вслед за другим, если первый короче, а последующий длиннее, каким образом я удержу короткий и каким образом прикладу его к длинному, чтобы, допустим, обнаружить, что последний звучит вдвое дольше, когда длинный ещё звучать не начал, а короткий уже отзвучал своё?
Affectionem quam res praetereuntes in te faciunt et, cum illae praeterierint, manet, ipsam metior praesentem, non ea quae praeterierunt ut fieret; ipsam metior, cum tempora metior. Ergo aut ipsa sunt tempora, aut non tempora metior
Аффекты (впечатления), которые в тебе производят вещи, уже прошедшие, хотя они уже и прошли, остаются, я как раз и меряю как присутствующие, но не сами вещи, которые произвели аффекты. Итак, я меряю аффекты, когда измеряю время. Меряю аффекты – значит, измеряю само время, либо не время я измеряю (??).
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
09.11.2024
Взаимодействие с Вами не перестаёт меня радовать и, думаю, принесёт хорошие плоды. Алексей Уткин
13.10.2024
Примите мой поклон и огромаднейшую, сердечную Благодарность за труд Ваш, за Ваше Дивное творение журнала «Новая Литература». И пусть всегда освещает Ваш путь Божественная энергия Сотворения. Юлия Цветкова
01.10.2024
Журнал НЛ отличается фундаментальным подходом к Слову. Екатерина Сердюкова