Кипяток

 

...Действительность нашу можно сравнить порой с кипятком, в котором мы совершаем заплывы…

 

Купить в журнале за июнь 2017 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 4 часа 30 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Баба Катя, старушка одинокая и самостоятельная, однажды закапала себе в глаза керосину, затем вышла на балкон и чиркнула спичкой…

Доктор поинтересовался:

– Зачем вы глаза свои сожгли, бабушка?

– Учёный больно, – насупившись, отвечала баба Катя.

Участковый тоже задавал вопросы:

– По какому случаю, Екатерина Гермогеновна, произошёл у вас такой странный пожар? Я скоро двадцать лет служу, однако такого безобразия не видывал! Итак, что вы намерены отвечать для внесения в протокол?..

– Васька, я тебя ещё вот таким махоньким знала! Ребятишки, бывало, насыплют тебе в трусики песок, а ты бежишь по двору и ревмя ревёшь…

– Вы что, гражданка, городите? Какие ещё песок и трусики! Я вас корректно, соблюдая законность, спрашиваю: что будем писать в протоколе?!

– Отвяжись...

– Екатерина Гермогеновна!

– Пошёл вон из моей квартиры!

– Я при исполнении…

– Права не имеешь!

– Я имею…

– Предъяви ордер!

– Какой ещё ордер?..

– Вот и ясно, что ордера нет. Вон!

– Как же быть? Мой начальник, Слуп-Либертовский Антон Иванович, подполковник, ждёт от меня подробнейших объяснений по поводу состоявшегося происшествия!

– Скажи, чтоб не ждал!

– Вы, Екатерина Гермогеновна, загадками, между прочим, говорите…

– Поживи с моё, милок… Ну, некогда мне тут с тобой рассусоливать!

Выпроводив участкового, баба Катя сдала малую комнату своей двухкомнатной квартиры студенткам пединститута.

Одна студентка прибыла из южных районов области, а другая из северных. Той, что из южных, родственники присылали мёд, варенье, битую птицу. А той, что из северных – вяленую оленину, кедровые шишки и меховые рукавицы.

Жили студентки дружно. На занятия в институт не ходили, сидели целый день в своей комнате, курили, слушали записи И. Кобзона, а в сумерках девицам наносили визиты студенты мясо-молочного техникума Тохтамышев и Игорь Борисович Тютюма.

Тохтамышев, уроженец далекого стойбища, всегда ходил с ножом, рукоятка которого была вырезана из бивня мамонта. Несмотря на то, что Тохтамышеву недавно исполнилось шестнадцать, выглядел он глубоким стариком. Отчего? Да оттого, что, по его словам, на свет появился уже с папироской во рту, а в руке сжимал жестяную кружку, наполненную самогоном.

Игорь Борисович, напротив, был румян и выглядел сущим младенцем. На самом деле ему было крепко за тридцать, и он имел детей в далёкой Ивано-Франковской области.

Итак, баба Катя почивала в своей кровати, а студенты со студентками, выстроившись цепочкой от кухни к снимаемой комнате, доставали из холодильника и передавали друг другу гусей, оленину, рыбу, яйца, самогон, мёд…

Слепая спала, открыв рот. Ей снились плывущие в вышине жареные гуси, бутылки с хмельными напитками, тарелки с мёдом и копчёные, с ветвистыми рогами, олени. Старушка, обоняя ядрёные запахи передаваемых над нею из рук в руки деревенских гостинцев, с силой втягивала носом воздух и давилась слюной. Она производилась в глубокой, тёмной и гулкой пасти бабы Кати с невиданной силой, двумя потоками стекая из углов губ на подушку.

Иногда кусок гуся или оленье ребро с налипшей на нём шерстью падали в старушку, вырвавшись из рук хмельных юношей и дев. Часто падала в бабу Катю заткнутая бумажной пробкой бутылка с первачом. И тогда студенты светили спичками в бабы-Катин рот, засовывали в него руки, пытаясь бутылку достать. Однако тщетно. Склонившись голова к голове, молодые люди кричали в старушку:

– Ого-го! – или: – Крыса! – либо: – Сам ты дурак!

В ответ доносилось странное эхо:

– Олухи вы, ё-моё, ё-моё…

– Я вот тебе покажу «ё-моё», – однажды, рассердившись не на шутку, завопил Тохтамышев и, поскользнувшись на капающих с подушки слюнях, свалился в квартирную хозяйку своей возлюбленной, рослой девушки с чёлкой.

В недрах старухи что-то стукнуло, как сырая картофелина о блюдо из чистого золота, и – тишина…

Поутру пришёл участковый.

– Здравствуйте, Екатерина Гермогеновна! Тохтамышева знаете?

– Полюбовника жилички моей как не знать.

– Куды, куды он девался?!

– Вот у жилички и спроси.

– Спросил… Спросил уже! Вы знаете, Екатерина Гермогеновна, какие она показания даёт?!

– Не знаю и знать не хочу!

– Между прочим, она утверждает… Нет! Даже сказать не могу! Антон Иванович, однако, пристал как с ножом: «Представь данные на Тохтамышева! Где родился, жил, как смел без вести исчезнуть…» Баба Катя!!! Что здесь у вас происходит?!!

Тут вперед выступил Игорь Борисович Тютюма, доселе сохранявший молчание и, скрестив руки на груди, стоявший у пианино. На нём бабы-Катина дочка когда-то училась музицированию, покуда не умерла шести лет от роду, так как с младых ногтей была себе на уме и, ещё трёхлетним несмышлёнышем, однажды объявила матери:

– Ты имей в виду, что я среди вашего смрада жить не буду.

– Как не будешь? – ахнула мать и тут же взбеленилась: – Я тебе покажу, такая-сякая, «смрад»! От горшка два вершка, а рассуждает… Будешь жить, как миленькая! Я глаз теперь с тебя не спущу, стану контролировать!

И пошла, и пошла честить этакую кроху-то. Ну, та ничего, прожила до шести лет под материнским оком. А потом в пустой соседней комнате голос сказал:

– Пора.

Баба Катя изумилась, так как никого в квартире, кроме самой бабы Кати, вяжущей носок, и её дочки, играющей под присмотром матери в куклы, не было.

Отложив рукоделье, вязальщица заглянула в соседнюю комнату. Разумеется, пусто было там, только посторонний, залетевший, вероятно, в форточку зелёный попугай сидел на шифоньере. Вот он-то и повторил ещё раз:

– Пора…

Хотела баба Катя поймать чудную птицу, но не тут-то было! Щёлкнул попугай клювом, хлопнул крыльями и комком взъерошенных перьев вывалился в форточку. А когда баба Катя вернулась в гостиную – готово! Девочка, дочка её, лежит на полу бездыханной.

Вот так, только на минутку осталось дитя без материнского глаза и взяло померло… Но вернёмся к Игорю Борисовичу.

Итак, он стоял у пианино, скрестив руки на груди, с видом глубочайшего ценителя слушая участкового. Вдруг лицо Тютюмы прояснилось, и, сделав шаг вперёд, он крикнул:

– Товарищ милиционер! Товарищ…

Да и осёкся. И больше к этому ничего уже прибавить не смог.

Как и в первый раз, не добившись от старушки никакого толку, участковый отправился восвояси. А студенческие вечеринки в квартире бабы Кати продолжились. И однажды, не совладав с равновесием, в тёмную пропасть спящей хозяйки рухнула уроженка северных областей. Так что поутру баба Катя вслух удивлялась, что у неё во рту такой странный привкус, будто она накануне поужинала лыжей, подбитой камусом…

Игорь Борисович Тютюма и квартирантка с юга области (девушка с чёлкой) в это время хранили молчание, стоя в двух шагах от сидящей в кресле и вяжущей носок слепой. И, голые, пьяные, страстно целовались.

– Чего это чмокает? – прислушавшись, спросила старушка.

Но не было ей ответа.

И вновь явился участковый. И вновь его начальник, подполковник Слуп-Либертовский Антон Иванович, остался безутешен.

…Ныне у бабы Кати не живут квартиранты. В прихожей стоят ботинки Тютюмы, на вешалке висит его пальто. Но самого Игоря Борисовича нет в квартире. Как нет в ней и девушки с чёлкой. Бросив пединститут, она, по слухам, уехала на заработки в республику Конго.

Хозяйка сидит в своём кресле и вяжет один бесконечный носок.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июнь 2017 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июня 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.