На складе

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за октябрь 2023:

 

На чтение потребуется 10 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

18+

 

 

 

Сон

 

 

Свежий воздух соснового бора и увлекательный поиск белых грибов в исхоженном людьми осеннем лесу не предвещал ничего плохого, как вдруг надо мной послышался механический гул металлических лопастей дрона. Визжа от ужаса, держась руками за голову, я заметался зигзагами, рухнул на колени и, как мультяшный страус, попытался зарыть голову в опавшие листья. Почему-то решил: если досчитаю до двадцати, тогда обязательно останусь живым, и моя смерть улетит. Досчитал, открыл глаза и увидел перед собой собаку серого окраса. Друг человека сообщил мне человеческим голосом:

– Если не произойдёт перехода из настоящего экономического строя, где качественными показателями являются расслоение людей на богатых и бедных, сила, агрессия, то ваш вид обречён на самоуничтожение. Так как нажива и мирная жизнь – взаимоисключающие ценности.

– Ты кто?

– Замаскированный под местного жителя представитель параллельного мира.

– Я шизанулся?

– Конечно. Ты только не расстраивайся. Наоборот, воспринимай это как преимущество.

– Ненормальное поведение принесёт привилегии?

– Конечно. Объяви себя чем или кем угодно. И если тебя не свяжут в первые десять лет, тогда нормальные люди поверят в то, что ты говоришь. Так кем ты хочешь быть?

– Миротворцем!

– Давай ты выберешь что-нибудь другое. Разве не хочется быть Супергероем? Будешь ходить в одном плаще, наводя страх и смятенье на людей. А давай ты станешь богом, или давай ты станешь верить в человека, назвавшего себя богом. Или давай на худой конец – ангелом, а за миротворца тебя будут бить. Посадят.

– Молчать, собака! Хочу пить водку только за мир. Хочу «Миру – мир». Лишь бы не было войны.

Нужно торопиться по всей Земле кричать: «Нет войне!». Как только я выбежал из леса и заикнулся: «Нет войне! Вся власть пролетариату!», – меня поймали, арестовали и приговорили к расстрелу. Нас, десять человек приговорённых, привели к лабиринту. Командир расстрельной команды нам сообщил:

– Всё огнестрельное оружие на фронте, и вас, уважаемые приговорённые к высшей мере наказания, забьют камнями. Приносим глубокие извинения за доставленные неудобства и надеемся встретить в вас понимание и поддержку.

Палачи, хоть и фашисты, такие душевные, благородные. Они, должно быть, немцы, культурный «Запад». Даже перед глумливой экзекуцией ведут себя так цивилизованные. Я восхищён! Начали по нам тихонько кидать щебнем. Не в силах сдержаться от умиления, я подбежал к одному добродушному палачу и дружелюбно начал учить.

– Ганс, да кто же так забивает камнями людей?

– Никакой я не Ганс, меня зовут Федя.

– Приятно увидеть здесь простого русского парня.

– Мне тоже всегда приятно видеть здесь обычных русских людей.

– Можно быстро сбегать по делам?

– Здесь так нельзя… Хорошо, только как русский доверяю. Быстрей возвращайтесь, вашей тушкой мне, русскому, отчитываться перед бухгалтерией.

– Раз дал слово, я его сдержу.

Из лабиринта полетел воевать на другую планету, с фермером Сергеем, красивым молодым брюнетом, и целым отрядом разнополых инопланетян в образе людей, только полностью голых и с кожей цвета хаки. Прилетел на войну. И пробыл там целый час, за это время никого не убил и, самое удивительное, не погиб. Угнал космический корабль, чтобы дезертировать. Сходил по третьему разу туда, где убивают друг друга, метнулся к красивой инопланетянке и позвал её бежать со мной. Инопланетянка прихватила своего любимого – постаревшего, полностью седого, хромого фермера Сергея. Взлетели. Куда? Не важно, подальше отсюда. Вновь планета Земля.

А, зараза, чуть не забыл, у меня казнь! Фёдор перестанет мне доверять. Вбегаю в лабиринт. Жуть. Окровавленные тела лежат на пути, навстречу мне бежит человек, прикрывая руками голову, а за ним несётся с озверевшим лицом Федя. Он сходу проламывает мой череп булыжником. Я подскочил на кровати.

Приснилось, будто я русский пацифист, страшный бред. Какой кошмар!

 

 

 

В пути

 

 

С резким пробуждением зазвенел будильник. Январская утренняя темень, пять часов. Первым автобусом доезжаю до метро, бегу по эскалатору, первой электричкой доезжаю до конечной станции метро «Купчино» и снова бегу, чтобы сесть к первому таксисту за сто рублей. Собираемся в автомобиле по четыре человека и едем на склад «Вайлдберриз». Сидим греемся: я, две женщины и молодой парень. Зима выдалась холодной. Таксист говорит о семейных ценностях:

– Не понимаю мужиков, которые бьют своих женщин. Бить, конечно, нужно. Но нужно понимать, зачем. А когда можно не бить, можно и не бить. – Водитель развязным тоном продолжал, переводя задумчивый взгляд с меня на молодого парня, и через зеркало в салоне мы понимающе кивали. – Моя у меня как шёлковая. И зарабатывает хорошо. Я что, обязан только один работать? Приезжаю домой на час позже её. Вчера вернулся к себе, стол не накрыт, зачем бить? Отправил её срочно в «Дикси», в тапочках и в куртке. Магазин в ста метрах от моей парадной. Вчера – минус пятнадцать. Так она у меня у входа в парадную звонила в домофон, а я из окна следил, чтобы с каким-нибудь хмырём не зашла. Впустил минут через двадцать. Её всю трясло, и не нужно рукам волю давать, и лишних слов. Всегда стараюсь придумать что-нибудь этакое, и оттого моя – шёлковая. Педагогика!

Наконец доехали. Быстрым шагом, переходящим в бег, – в раздевалку. В холодном складе стоит большая очередь людей в одних трусах и с рабочей одеждой в охапке. Трясусь, как многие в очереди, от холода, чтобы пройти на работу.

После рабочего дня, игнорируя таксистов, стоял уставший сорок минут, трясся от холода, дожидаясь развозки. Домой добрался поздно и сразу заснул. Проснулся от собственного кашля. Подумал про выбор: есть ли он у меня? Или ещё долго торопиться? Вспомнился рассказ таксиста про жену. Есть ли у неё выбор? Впрочем, привык. Да и некогда мне что-то там выбирать.

 

 

 

На работе

 

 

На «сорте» в огромном складе мы «пикаем» товары. Здесь, в первом блоке, двенадцать основных квадратов и двенадцать дублей. Работа безостановочно идёт в две смены по двенадцать часов. Мы работаем в день на «основной тройке». Мы – это сорокалетняя женщина и здоровенный таджик с труднопроизносимым именем. Он ещё врач-эпидемиолог. Чтобы не заморачиваться его именем, я его называю «Братом». Третий – я, лысый мужик, который постоянно забывает, у кого какое имя. Четвёртый – запуганный молодой паренёк, от него воняет говном и конским потом. В первое время я его называл «Человеком морально обосранным». Отовсюду его гнали, материли, кричали на него. Из семи операций, шесть из которых я не знаю даже по названию, ему достался «сорт», и из всех трёх блоков «сорта» он выбрал наш, и из двадцати четырёх квадратов блока прилип к нашему дневному.

Неполный коллектив начал борьбу с четвёртым. Когда я либо женщина добирались до квадрата раньше «Источника вони», мы его не впускали в квадрат, и ему приходилось уходить со склада. Мальчишка иногда приезжал раньше нас, вызывая такси, тогда он выслушивал от нас горы упрёков и оскорблений. Я планировал после рабочего дня поколотить «Вонючку», пару раз караулил его, но ему удавалась ускользать от меня. Женщина путала предметы, что он отсканировал, в другие гофры, отчего ему приходили большие штрафы.

«Брат» как-то раз сказал нам:

– Зачем ругаете молодого человека? Он болен, и от вашей злобы всё равно лучше не запахнет.

После слов бывшего доктора я и женщина решили не ругать волосатого молодого парнишку, а оставить за ним рабочее место. Деньги, к сожалению, нужны не только здоровым, больным людям – тоже. Я стал чувствовать себя добрее и терпеливей, перестал постоянно ворчать и ругаться и даже начал шутить с женщиной и с «Братом». Так продолжалось два месяца. В один прекрасный день перестал чувствовать вонь. Принюхался. Нету, точно, нету вони. Источник стоит здесь, пикает. Он помылся!

Парнишка в тот день впервые поздоровался с нами. До меня дошло, что за четыре месяца, что его знаю, из которых два месяца ругался, а два месяца не злился, я впервые услышал его голос.

Прошло ещё два месяца. Выходной день. Лена, Талер, я и Гена на природе готовили шашлыки, было весело.

Пройдёт ещё пару месяцев, я и Гена уйдём с одного склада на другой, предпочтя сомнительному статусу «самозанятый» официальные трудовые отношения.

 

 

 

Новый россиянин

 

 

Читаю часто комментарии злорадных хохмачей в интернете: «Рашка, нищета, от неё все бегут».

Всё правда, есть нищета, есть люди, покидающие страну. Но всё же есть масса людей, которые мечтают жить в России.

Работает со мной на складе тридцатилетний коренастый улыбчивый негр, обладатель новенького российского паспорта, Думбуя Барбосса Нжок Нжок. Я как-то задал ему вопрос:

– Нжок Нжок, а что ты делал у себя на родине в Камеруне?

– Ничиго ни делаль, нимножко спаль и ель.

– Чтобы есть и спать в Камеруне, разве можно не работать?

Нжок Нжок, иронично усмехнувшись, ответил:

– Ты себе представить не сможешь, как много нужно поработать и как мало нужно спать и есть, чтобы жить и работать в России.

 

 

 

Триумф призраков прошлой эпохи

 

 

За работой часто умничаю перед Геннадием:

– Где ты услышал про равноправие? Кто тот хорёк, который сказал тебе, что мужчины и женщины равноправны?

– В интернете.

– Выкинь в мусорку интернет! Ты что, не видишь, что даже здесь многие женщины работают каждую смену наравне с мужиками, выбиваясь из последних сил? А это ни фига не равноправие, а уродли…

Мою эмоциональную речь, которую способен выносить лишь Гена, перебил голос старшего участка.

Старший участка по рупору кричал:

– Коллеги, все работаем до двадцати одного часа, в двадцать ноль-ноль никто не уходит.

Пикаю в квадрате и возмущаюсь.

– В смысле? Я что, должен работать на час больше? А ничего, что я на таблетках? У меня планы! Да даже на час позже приехать домой – мне это нужно? В восемь вечера ухожу домой. Гена, пойдёшь со мной!

– Хорошо, если вы пойдёте, я тоже уйду.

Подхожу с пустой тележкой к первому степу, присоседился к Феликсу, молодому парню, и начинаю возмущаться:

– Феликс, ну ты слышал? Подонки принуждают нас сверхурочно работать. Это нарушает наши трудовые права.

– Что ты начинаешь! Пофиг на твои трудовые права, они никому не нужны, и плевать все хотят на твою ерунду и что ты там говоришь.

Наш непростой диалог перебивает работник первого степа, обращаясь к Феликсу:

Если двое или несколько человек будут на время составлять слова из букв, входящих в одно и то же слово, то получится интересная игра. Кто быстрее соображает, у кого шире словарный запас? Кто из вас внимательнее, кто лучше сосредотачивается? В эту интересную игру можно играть даже удалённо онлайн. Просто дайте другу ссылку: https://makeword.ru/combo. И несколько часов, наполненных открытиями и положительными эмоциями, пролетят незаметно!

– Забирайте «Е», закрыто.

Феликс забирает тележку и уходит.

Ноющим голосом обращаюсь к работнику первого степа за пониманием:

– Зачем он так? Не лично мои, а наши общие трудовые права, и они нам необходимы, за них боролись наши предки, за них гибли сотни, а возможно, тысячи людей во всём мире и, в основном, в России. А он – «плевать и ерунда».

– Забирайте «С», закрыто.

Забираю тележку, иду в свой квадрат, по дороге обращаюсь к Думбуе Барбоссе Нжок Нжоку из «А»:

– Нжок Нжок, нам нужно уходить в двадцать ноль-ноль.

– Остаюсь на час, раз попросили.

Захожу в свой квадрат, вздыхаю и продолжаю работать.

Без десяти минут восемь вечера закончил работать. Когда оглянулся, около квадрата стояли пять человек: Три женщины, Гена и парень с первого степа. С интересом смотрели на меня. Я обрадовался и произнёс импровизированную речь:

– Самоё дорогое, что есть в жизни, – время! Мы свою работу выполнили, давайте по домам. И вообще, самое важное в безопасности трудовой деятельности – это гармоничное распределение времени труда, досуга и сна.

Из соседнего квадрата мужчина в очках крикнул мне раздражённым голосом:

– Слышь, ты! Перестань мутить людей.

Я грубо и надрывно в ответ выкрикнул:

– Мутишь – ты! А мы требуем уважать наши права!

Неуверенно я потопал в сторону проходной, за мной гуськом пошли люди. Страшно, а вдруг уволят? Из четырёх сотен рабочих склада только шесть человек ослушались требования начальства. Точно уволят. Пройдя бесконечный лес стеллажей, с большой радостью увидел, что у проходной столпились человек тридцать. Это люди из других операций.

Нас просили разойтись по рабочим местам. Мы ответили возмущением. В двадцать ноль-ноль по расписанию нас пропустили. Я переоделся, минут через пять спускался к главному выходу. Навстречу в раздевалки поднималась основная масса рабочих склада.

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в октябре 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: