Раиса-2024

 

Соавтор – Дмитрий Зуев

 

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июль 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 50 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

 

 

 

Только теперь, когда прошло много лет, с тех пор, как последний желейный след межгалактического двигателя растворился в небе над осенней Москвой, к нам приходит осознание того факта, что все эти рождавшие наши ехидные насмешки «Съезды» наивных гостей были неразрывно связаны с тем, что происходило и в нашем мире.

Скажем так, мы принимали за мышиную возню, надменно взирая на толпу недотеп, все эти суетливые декреты и смехотворные попытки переделать суть вещей, не понимая, насколько происходящее на борту «Красной лилии» являлось карикатурой на наше собственное существование.

Все технологии, все гносеологические открытия, все непроизвольные откровения «гостей» и ни к чему не приведшие, но исключенные нами из собственных маршрутных листов пути, политые кровью, оказались просто не востребованы человечеством.

О, высокомерие! Когда-то и к нам отнесутся, как философскому секонд-хенду истории. Тогда не притворяйтесь, что ваша жизнь, в которой не нашлось минуты обдумать теорию Зота о четырех углах или истинные последствия посиделок в «Кофейном балагане», имела хоть какой-то ничтожный смысл. Потому что суть вещей переделалась. Мы просто не помним, какой эта суть была до нас.

Это всё теперь, но тогда – в 2024 году…

 

 

*   *   *

 

Прошло какое-то время с первого контакта. Визитеры теперь вели себя смелее и небрежнее. Едва они научились понимать по-человечески, сразу объявили, что вина людям нужно делать больше, а пить его меньше. Сыр считали признаком достатка. И признались в итоге, что знают, как все устроить, и собираются переселиться на Землю всей расой.

Сначала эти разговоры затевались под предлогом осваивания земного юмора. Но потом парламентарий, которого выбрали по настоянию земного правительства для заключения договоров, сказал, что гуманоидам и впрямь негде жить. Что цивилизация благоборов развилась так лишь потому, что всю свою историю вынужденно шлялась по вселенной. «Но всему свое время и народ их устал». Заодно он признался, что это благоборы закинули на Землю споры три миллиарда лет назад, и теперь очень горды за своих потомков и хотели бы «побыть с ними наедине».

Зот, этот парламентер, пройдоха был тот еще. Он все время с момента прибытия на Землю лежал в своей капсуле и лупился в телевизор. Его и назначили ответственным за изучение земного языка, потому что, кроме как разводить философствования и смотреть сериалы, он ничего не умел.

В этот день на благоборском съезде в огромном помещении, похожем на метростанцию академика Янгеля, где присутствовали абсолютно все гуманоиды вместе с отцом народа Боболу, который выглядел уже не очень – набрал в последние месяцы сорок три килограмма и сидел в новом кресле, так как в старое не влезал, – Зот в черной водолазке, выпирающей в неподходящих местах, ступил на ровную площадку из синего кварца. Он подошел к стеклянной тумбе и открыл папку для бумаг.

Формально, он должен был преподавать очередной урок всем остальным пришельцам. На самом же деле все предчувствовали скандал. Нехорошие слухи дошли до отца народов.

Отец народов – техник, который чуть застрял во времени, занимаясь предскоростными процедурами, и случайно состарился на лишние семьдесят лет – имел прагматический ум. Ему не составило труда вернуть Зота из сфер гуманистической метафизики в позитивистский мир межгалактической аристократии, опустившейся до мобилизации народных сил.

– Кажется, все немного сложнее, чем мы думали, – сказал Зот, – На коммуникацию с еще несколькими миллиардами землян потребуется дополнительное время.

– Что?! – крикнул отец народов, и желатиновая прослойка его шеи заколыхалась, как солнечный парус под ударами протуберанцев.

– Нас не все могут понять, – замялся Зот.

– Что!? – снова крикнул отец народов.

– Они несколько более сложно устроены, чем мы думали.

Волны на коже Боболу пошли мелкой рябью. Он начал разрастаться и заслонил от Зота ряд плафонов со световыми элементами.

– Оказывается, на Земле существует не только один язык, – выпалил наконец Зот.

– Что? – спросил, разрядив обстановку, по роду занятий глуховатый начальник вооружения в костюме из пронизанного трещинами златолита. Он никогда не кричал без надобности. К тому же понял настроение отца народов и заранее настроился на скандал:

– Зачем им два языка? – сказал он.

– Дело в том, братья, что их даже не два, – ответил Зот и уткнулся в тумбу своим длинным подбородком, – и кажется, я выучил не самый главный из них.

– Сколько же у них языков? – донеслось из толпы.

– Несколько сотен.

Сообщение это породило лишь молчание в толпе гуманоидов. Стражи с двух сторон от сцены наклонились к трибуне.

– Не торопитесь отчаиваться. Есть и хорошие новости, – в страхе начал придумывать Зот. – Я узнал, что на любом языке можно высчитать средства манипуляции человеком, общие для всех. Языки – это только маски, чтобы с завидным постоянством надувать своего ближнего. Общался я с одним земным философом. Вот, что он пишет.

В толпе защёлкали вопросительные артикли.

– Я читаю. «Я сидел и смотрел, как нормальные люди покупают продукты. На тумбе у искусственных традесканций. Я дул в стакан, а вдаль от прилавков люди вдумчиво уходили, крутя головами, словно ищейки или слепцы». Нет, это не то. «Пушистая собака забралась всеми четырьмя лапами на маленькую кочку и начала гадить». Минутку. «Мы же по людям скучать не умеем, только по себе в определённый момент с ними». Вот! Послушайте, что я вычислил, – сказал Зот.

И весь амфитеатр взболтнулся к синей площадке.

– «Законов манипуляции шесть: лесть, вина, жалость, ревность, угрозы и секс». Дальше следует такой отрывок. «В четверг на банкете я познакомился с некрасивой девушкой. Я заказал кофе. Она направила на меня свой взгляд. В кафе больше не было таких страшных девушек, но кроме нее взгляд на меня никто не уронил. Потому я пригляделся и заметил, что у девушки недурные ноги, грудь и живот. Когда девушка улыбнулась и написала на уголке салфетки свой номер телефона, я отметил также, что у нее ровные зубы, красивый нос, тонкая шея и очень приятные уши. Я пригласил ее в кино. Она пришла и в конце сеанса сказала, что у меня красивые глаза. Следующим вечером я пригласил девицу в ресторан Fish & Wine».

– Ты учишь другие языки? – булькнуло из зала.

– Можно и так сказать.

– А этот «фиш» на каком?

– Неясно, они сами не определились. Нет совсем отдельных языков, судя по всему. Есть периферии общего. Так вот, в Fish & Wine. «Она ответила, отведя глаза на проезжающий за окном автомобиль, что это лучшее свидание в ее жизни. У нас была прекрасная прогулка, но когда она потащила меня в постель, я сказал, что хочу серьезных отношений. В общем, оказалось, первый раз страстным у меня не бывает, а все остальные бывают. Но первый раз нужен в комфорте. В следующий день я снял квартиру для утех. Атмосфера большой гостиной должна была создать нужное вдохновение. Но утром девица приехала очень довольная, предложила покурить во внутреннем дворике и заявила, что приехала ко мне не из дома, а от друга, с которым у нее ничего сегодня не было, но с которым было раньше. В ярости я потащил ее на заляпанный чем-то чужой диван, и мы совокупились. Все было недолго. Но ей понравилось. Да и нога дивана отломилась, что сделало меня чемпионом в ее тайном списке, о котором она рассказала мне тут же. Весь день я терзался, смогу ли жить с женщиной такой красивой и популярной. К вечеру понял, что нет, не смогу. Я заявил ей об этом, но сначала для смелости выпил бокал вина. Она забегала по моей кухне, неожиданно выпила все оставшееся вино, разрыдалась и закричала, распугав голубей, которые смотрели на нас с подоконника: «Ну, почему никто на мне не женится!» Я пытался объяснить ей, но все, чего добился, так это отчаяния: мол, она до этого никому не мстила, хотя поводов было много, но она была добрым человеком. А я обещал ей, что все будет серьезно! Дал надежду. И окончательно разбил ей сердце, и за это отвечу. Она все сообщит».

– Кому? – спросил заинтригованный отец народов.

– Жене.

– Жене?

– Да. Дальше – про жену. Но эта история примерно соответствует прочитанной. Только без Fish & Wine.

Все оживились. Взволнованный отец народов разросся неимоверно над всем форумом и произнес:

– Здесь ошибка!

– Какая? – сказал глухим голосом Зот, стаскивая папку с трибуны.

– Земляне любят все по семь. Должен быть седьмой секрет. Без него ничего не получится.

Община благоборов оценила достижение Зота и поручила ему, первому космическому философу, договориться с людьми, чтобы не пришлось опять сматываться на какую-нибудь другую планету. «Все они одинаковые, а искать новую – черт знает еще сколько, при том, что время идет, и никто не молодеет».

 

 

*   *   *

 

Люди, видя, что гости из Космоса оказались совсем не тем волшебством, которым они представлялись тысячами лет, и даже подозревая, что парламентера не зовут Зот и вообще никак не зовут, выбрали человека самого компетентного и одновременно вызывающего, от греха подальше, только положительные эмоции. Через неделю переговоров Том Хэнкс дал вежливый, но прямой отказ Зоту:

– East or West home is best, – сказал он.

– У вас шикарные поговорки, мы обожаем их, таких больше нет во Вселенной, – ответил Зот.

– Это наша Земля, вам нужен свой дом, – сказал Хэнкс через переводчика, так как английский Зоту давался очень плохо: он смотрел американские сериалы с русской озвучкой, которая казалась ему лучше.

– Но она нужна вам только днем, – ответил Зот. – Ночью на ней почти пусто. А мы будем спать на свету, ведь нам не надо будет первое время ходить на работу.

В переговоры вступила президент Совета землян. Женщина в саржевом пиджаке поднялась на трибуну, потянула на себя микрофонный ус и сказала:

– Мы за гуманитарные ценности, но на Земле у всех есть документы. Порядок позволяет равные права, но только при их наличии.

Оказалось, что с приземистой женщиной в пиджаке ни вина, ни жалость, ни лесть, ни ревность, ни, уж конечно, угрозы, не работают. О сексе было глупо и думать.

– Они, кажется, больше не хотят нас кормить, – сказал Зот на очередном собрании благоборов, когда отец народов, грустно глядя в иллюминатор, приготовился дать охране знак, чтобы убили к чертовой матери этого баламута.

Поняв, что дело пахнет жаренным, Зот моментально вывел дополнительный седьмой способ:

– Я потратил время и средства с пользой. Седьмой способ – право бороться с несправедливостью.

Таким образом, в отсрочку, которую дали земляне, пришельцы стали вести себя из рук вон плохо. Чтобы люди могли ругать их и заботиться о них. Через месяц женщина в пиджаке сказала на внутреннем совещании своим землякам:

– Это мы их испортили, они были хорошими и не испорченными цивилизацией пришельцами. Теперь мы должны дать им жилье и сделать из них людей.

Благоборы рукоплескали, когда Зот, вернувшись на корабль, сообщил, что, если все согласны жить на Земле и дальше, им придется выпивать минимум по бутылке вина в день, затевать драки и уделять внимание земным женщинам.

«Никто ничего не обещает, но уделять надо».

 

 

*   *   *

 

Когда и эти кредиты кончились, и началось трудоустройство гуманоидов, Зот боролся до последнего. Он стал придумывать сентенции и раздавать их прохожим на Покровке. На третью неделю к нему подошел человек.

– Это ваше? – спросил он и протянул бумажку. Зот развернул и прочитал:
«Требовать от женщины справедливости – все равно, что брать у вора взаймы».

– Ваше? – сказал мужчина.

– Мое, – сказал Зот.

– Зайдем в кафе? – сказал мужчина и показал на вывеску «24», которой, как показалось Зоту, еще днем раньше не было на здании.

– У меня нет денег, – сказал Зот.

– О деньгах не беспокойся, – сказал мужчина.

Узкие стулья и лампы в колоннаде напугали инопланетянина.

– У вас интересная биография, – сказал мужчина и отложил меню в сторону. Официант в выгнутой стойке уставился в портьеру.

– Выберем сначала еды, – сказал Зот незнакомцу.

– Принеси что-то из овощей, – сказал властный мужчина, и официант удалился за портьеру, прихватив со стола натертые до блеска фужеры разных размеров.

– Что вы ответите, если я скажу, что вами заинтересовались?

– Скажу, что документы будут к концу недели.

Мужчина достал из кармана бордовое удостоверение с гербом и зеленой полосой на обложке и протянул Зоту. Зот сделал вид, что формальности излишни.

– Вам нужна выставка, – сказал мужчина.

– Выставка чего?

– Выставка картин, она просто необходима.

– Возможно, но я не умею рисовать, – сказал Зот совершенно без улыбки.

– Сегодня никто не умеет рисовать, а выставок больше, чем галерей, – произнес заготовленную фразу мужчина, – В квартирах проводят, на заводах, в бывших цехах, вместо производства. Важна биография.

– Что же тогда выставлять?

– Рисовальщиков хватает. Но у них нет бэкграунда, одно образование. Скукота. Совместные работы – отличный выход. Я предложу несколько мастеров высочайшего уровня, как пишут журналы. Вы выберете себе партнера. Будете писать свои мысли на работах. Это ваш почерк? – мужчина снова достал бумажку.

– Мой, – сказал Зот.

– Отлично. Главное, чтобы размашисто. Сейчас мы отправимся в Сочи. Самолетом вы, конечно, летали.

– Только космолетом.

– Удивительная! Удивительная биография, – обрадовался мужчина и продемонстрировал готовность встать и выйти из кафе.

– Послушайте, – сказал Зот, показав собеседнику, что не хочет вставать.

– В чем дело? – сказал мужчина с уважением.

– Я не думал вас расстраивать, но мое существование глубоко идеологизировано. К тому же я – идеалист. Это опасное сочетание. Зачем, вы думаете, я раздаю эти бумажки?

– Очень любопытно, – вернулся на свое место собеседник.

– Я хочу достучаться до людей. Посмотрите, какие шансы у человечества, чтобы жить по-человечески. Нужно только немного изменить отношение к происходящему.

– Что вы имеете в виду?

– Я, например, живу в общежитии с охотником, который разводит на продажу лаек. Давайте разберем досконально его поведение.

– Давайте, разберем, – сказал мужчина серьезно.

– В пять утра он просыпается и варит перловку в ведре. Достает из холодильника куропаток и бросает их в кашу. Все это делается на общей плите. Вонь стоит на целое общежитие, я ничего против не имею. Но что здесь не так?

– Пока, кажется, все в порядке.

– Согласен. Он кормит собак. Потом берет от суки одного щенка из трех и везет в лес. Там он выпускает его, чтобы тот порезвился. А потом начинает дрессировать. То есть поднимает ружье, стреляет и кидает кусок птицы в кусты. Пес находит, к примеру, крыло и тащит хозяину. И так два часа.

– Хорошо.

– Через полгода вырастает превосходная легавая. И он продает эту псину за триста тысяч. У него лучшие собачки в Москве. Об этом давно известно.

– Великолепно.

– На первый взгляд, да. Но что на самом деле?

– Что же на самом деле?

– Есть один момент. Сызмальства он кормит – я подчеркиваю «КОРМИТ» – псов дичью, которую сам же убивает на охоте. Не из жадности, конечно, денег на мясо ему не жалко. Но его собаки потому и лучшие в Москве, что чувствуют свою безоговорочную власть над жертвой и птицу найдут даже под землей. Для них работа и жратва – это одно и то же.

– Ну и прекрасно!

– Да, но эти шавки покалечены с щенячества. Вам не кажется?

– Объясните-ка, – напрягся мужчина.

– Настоящий охотник знает, что собаку дичью кормить нельзя. Иначе вырастает серийный маньяк, а не служивый. Собака выполняет свою работу, но почему она ее выполняет, сказать?

– Скажите.

– Не потому, что служит хозяину, а потому, что сама жаждет крови. Богатому человеку все равно. Едут три толстобрюхих депутата на охоту, и каждый радуется, что его псина с красными глазами рвется за добычей. Только эти толстобрюхи, сами не понимая того, ходят под плахой. Стоит упустить момент, оставить, например, мешок с птицей в предбаннике, а самому пойти в парилку или попить водочки, – собака сожрет этих куропаточек, разорвет на пух и кости. Это в сути своей с самого первого момента была не охота, это был садистский карнавал. И соревновались эти люди не в мастерстве, а в жестокости. Вот как меняет один нюанс всю суть. Все мы полны страстей. Но отношение к добыче определяет нашу роль не по отношению к добыче, а по отношению к охоте. Не уважая добычу, мы теряем уважение к себе. И что главное?

– Что же главное?

– На протяжении всей этой цепи формально каждый делает свое дело. Псарь кормит собак и дрессирует. Собаки ищут добычу. Охотники охотятся. Но суть всех этих действий в совокупности искажена, она прямо обратна своему названию. Короче говоря, я не буду подписывать чужие работы.

– Я вас услышал, – сказал мужчина, положил толстую ладонь на столешницу и посмотрел на Зота тем взглядом, под каким растаял бы даже мрамор, – Давайте так, я отдам вас на поруки одному хорошему человеку, он научит рисовать любого. Вы через полгода раздаете свои бумажки, но уже с картинками. На это вы согласны?

В этот момент официант принес два блюда, накрытых медными куполами с маленькими держателями и одновременно сдернул крышки. На одном подносе оказались овощи. На втором – мозаика из сыров разного цвета. Зот насторожился. «Откуда они узнали, что я люблю сыр? Что это было? – подумал он, – Демонстрация, мол, у нас все схвачено».

– И так понятно, что схвачено, – сказал он.

– Что? – среагировал мужчина.

– Я согласен, – ответил Зот.

– Сейчас я позвоню женщине, которая будет за вас отвечать. И все будет в шоколаде. Или в кофе.

– В кофе?

– У вас свои профессиональные секреты, у нас – свои. Скоро все поймете.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июле 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: