Чёрный пёс Кара-Ашур

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за январь 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 2 часа 15 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Путь до протоки, действительно, был не близкий, но то, что увидел Кара-Ашур, выйдя из дома старика, ошеломило его. Воздух оказался теплым, от снега не осталось и следа, на земле то там, то здесь вылезала молодая зеленая травка. Почки на деревьях набухли и готовы были вот-вот выпустить листья. Он попал в начало мая и не верил своим глазам. «Так не бывает» – вертелась у него в голове назойливая мысль. Даже подготовленный разговором со стариком, Кара-Ашур не мог свыкнуться с происходящим.

Он постоял, наслаждаясь весенним воздухом, потом побежал, легко перепрыгивая через лужи на дороге, через завалы в лесу, через канавы с талой водой. Он крутил головой во все стороны, как будто не мог сориентироваться, куда направиться. Наконец, выровнял бег и весело двинулся к протоке – к тому месту, где она впадала с озеро.

«Если бы я мог человеком так перемещаться во времени, – подумал пес. – Тогда…»

Он на полном бегу остановился.

«А что тогда? Что было бы тогда? Я бы иначе жил? А кто я сейчас?» – неожиданные вопросы застали его врасплох.

У него не было на них ответа, и времени на раздумья тоже не было. Он отбросил пришедшие в голову мысли и, снова пустившись в путь, через полтора часа увидел перед собой разлившуюся во все стороны протоку. На ближайшей к нему заводи плавали утки.

Кара-Ашур на полусогнутых лапах, стараясь не шуметь и не выдать себя неосторожным движением, подкрался к воде как можно ближе. Селезней и уток в заводи он насчитал семь штук и сразу разглядел того, о котором говорил старик: селезень с необычным кокетливым хохолком на голове был тут. Никто не заметил Кара-Ашура в старой желтой траве, покрывавшей берега. Брюхо пса погрузилось в воду, но он не чувствовал холода и сырости, весь обратившись в слух.

Утки сплылись в небольшой кружок. Разговор вела одна из них, которую все внимательно слушали.

– Завтра сюда придет охотник, который живет вверх по протоке, – говорила эта утка. – У него заканчиваются запасы еды, и он придет за нами. Точнее, за вами, селезни, – обратилась она к красавцам с зелеными головами. Ему нужны два селезня, и нам необходимо выбрать, кто будет этими селезнями.

Все покорно слушали, не перебивая.

– Сейчас я назначу двоих из вас для охотника. Это будешь ты, – обратилась она к молодому селезню, плававшему слева от нее, – и ты, – она посмотрела на селезня с хохолком.

Тот встрепенулся и ударил крылом по воде.

– А если я улечу? – с надеждой в голосе прокрякал он.

– Ты не улетишь, – осадила его утка. – Помните, это наш долг – долг перед человеком. Вы все знаете об этом.

– Но почему именно мы? – опять возник хохлатый селезень.

– Сегодня – вы, в другой раз кто-то ещё. Вы живете для этого, и должны всегда помнить о вашем предназначении: давать пищу людям. Это – закон, а я слежу за тем, чтобы он соблюдался. И довольно об этом! – грозно добавила утка. – Примите как должное и не спорьте со мной. Все поняли?

Утки и селезни закивали головами.

– Так вот, – продолжила она. – Охотник подойдет к тем березкам на берегу, сядет в засидку. Все плаваем и делаем вид, что не замечаем его. Люди все же наивны: они думают, что мы по глупости садимся невдалеке от них, не видим их, не понимаем их хитростей. – Она усмехнулась и дважды хрипло крякнула. – Пусть думают. Когда же охотник наведет на нас ружье, все утки и селезни, кроме тех, кого я назначила, начнут взлетать. Ты, хохлатый, подставишь ему бок: так для тебя лучше и быстрее. Будешь первым. А ты, молодой, подождешь пару секунд, как будто не понял сразу, что к чему, и задержался. Когда охотник убедится, что первый выстрел стал удачным, можешь подниматься на крыло. Он выстрелит второй раз, в тебя. Будем надеяться, что попадёт хорошо. Если же только ранит или перебьёт крыло – не нырять, в траву не уходить. Ждать. Он перезарядит и выстрелит снова. Ясно?

Два селезня кивнули.

– Все исполним, – подтвердили они.

– Почему? – спросила их утка.

– Это наш долг, – заученно ответили те.

– Правильно, – проговорила утка. – Тогда все свободны, отдыхайте после перелёта.

Сама она тоже решила отдохнуть, подплыла к затопленному бревну, взобралась на него, засунула голову под крыло и задремала.

Кара-Ашур понял, что разговор окончен. Он мог уходить.

Во все годы своих охот, скрадывая уток в облике человека, Александр не раз удивлялся, как порой беспечно ведут себя птицы. Кто-нибудь из них обязательно отставал от других, а то, бывало, подсаживался к чучелам, принимая тех за сородичей, и оказывался под верным выстрелом. Он всегда считал это своей заслугой: обманул, был скрытен, удачлив. Порой зайцы вываливались ему прямо под ноги, бобры выходили на берег в нескольких метрах от него, рябчики подбегали к ногам при подсвистывании.

В несколько минут все перевернулось в его голове. Оказывается, на самом деле многое, если не все, обстояло иначе: его трофеи определены наперед, сами подставлялись под выстрел, выходили к нему, зная о своей судьбе, о том, что погибнут, и все только потому, что он – человек. И никто не вопил, как в том случае с зайцем, которого собаки ловили стаей.

«Нет, не может быть, – не верилось Кара-Ашуру. – Старик сыграл со мной шутку. Все подстроено им, с него станется.»

Он вдруг вспомнил, что Иса велел ему найти бобра. Зачем? Не довольно ли одних уток?

Кара-Ашур встал, больше не таясь, вылез из травы и решил было отправиться домой, но тут же остановился, как вкопанный: в памяти вдруг возникли глаза Исы, насквозь прожигающие его. Кара-Ашур не смог ослушаться старика. Он отряхнулся на сухом месте, тяжело вздохнул и побрел по кромке леса вдоль протоки.

 

Лапы сами привели его к искомому месту. Седой бобер уже ждал его. Он подплыл к берегу и, кряхтя, вылез на траву. Размеры его и окрас снова поразили Кара-Ашура.

«Просто левиафан» – отметил про себя пес.

– Ни сна, ни отдыха, – поздоровавшись, пожаловался бобер и показал тому свои огромные желтые зубы. – Ну что, слышал разговор уток?

– Да, – ответил Кара-Ашур, – слышал.

– И не поверил, – произнес бобер.

– Не знаю, – правдиво ответил пес.

– Я – знаю: не поверил. Ты подумал, что все подстроено стариком Исой. Он предвидел это, почему и попросил меня поговорить с тобой.

Бобер помолчал, размышляя, с чего начать.

– Ничего не подстроено, – сказал он, несколько повременив. – Ты еще убедишься в этом сам, на охоте. А пока я скажу тебе так. Все животные созданы для того, чтобы обслуживать людей. Все: и лоси, и лани, и куропатки – они все живут и плодятся для людей. Трава растет для людей, деревья плодоносят для людей. Солнце светит… Ну, это немного другое, но, в общем, тоже для того и только потому, что живут люди. Мы заботимся о людях, потому что без людей этот мир исчезнет, а тогда исчезнем и мы, животные. Поэтому когда нам угрожает смерть от других животных, мы сопротивляемся, а когда за нами приходит человек, мы не уходим: мы воспринимаем это как должное. Правда, глупые свиньи – кабаны – иногда начинают бунтовать и представляют опасность для человека, но тогда природа жестоко расправляется с ними – болезнями, морозами и прочим. Но свиньи и есть свиньи: самый дурной народ.

– Ты можешь верить старику Исе, – заключил бобер. – Он говорит тебе правду. Но поскольку тебе нужны доказательства, ты их получишь чуть позже, в облике человека. Вот и все, что я хотел тебе сказать.

Бобер, не прощаясь, полез в воду.

– Подожди, – окликнул его Кара-Ашур. – А если я приду за тобой, ты тоже спокойно подставишь мне бок?

– Мы знаем, когда, кто и за кем приходит. Мог бы быть и повежливей, – с укоризной промолвил бобер.

Он нырнул в протоку, ударил по воде мощным хвостом, обдав Кара-Ашура фонтаном брызг, и исчез.

Сидеть и размышлять уже было невмоготу. Особенно размышлять: от этого голова шла кругом. Времени еще было довольно много для возвращения к старику, поэтому Кара-Ашур нашел сухое место под раскидистой елью, уютно свернулся калачиком на осыпавшихся иголках и задремал.

 

В один из весенних дней, в самый предрассветный час Александр выходил к протоке. Он давно наметил место своей засидки на уток, и сейчас шел к молодым березкам, разросшимся на полу-островке, вдающимся в протоку при ее соединении с озером. Протока разлилась, и полуостров стал островком, на который попасть можно было, осторожно пройдя среди затопленных деревьев по колено в воде. Зато обстрел с него открывался на три остальных стороны, и березки, несмотря на отсутствие весенней листвы, все же прекрасно скрывали охотника при минимуме дополнительной маскировки. Александр только надел на себя специальную накидку цвета хаки с нашитыми на нее полосками материи, имитирующими весеннюю траву.

Он не стал расставлять чучела, справедливо полагая, что утки все равно не минуют разлива перед озером: это было их излюбленное место. Он просто решил подкрасться к протоке, расположиться среди березок и ждать, когда красавцы селезни окажутся в зоне выстрела. А уж кто это будет – кряковые, чирки или гоголи – посмотрим.

Заложив в стволы два патрона для дальнего и ближнего выстрелов, он уже сидел на месте засидки, когда на глади протоки в предрассветных сумерках стали постепенно выделяться отдельные предметы: затопленные деревья, травянистые кочки, оконца чистой воды. Светало.

Стайка кряковых уток прошла над протокой, сделала круг над озером и повернула обратно. Одна за другой утки стали садиться на ближней к Александру заводи. «Три утки и четыре селезня, – отметил он про себя. – Можно попытаться выстрелить дуплетом».

Между тем от стаи уток отделились два селезня и неспешно стали приближаться к берегу. Остальные плескались вдалеке. Селезни на некоторое время сплылись, поокунали головы в воду, отряхнулись и дальше медленно поплыли невдалеке друг от друга. Вскоре они оказались уже в двадцати метрах от Александра, не замечая его из-за густой прибрежной растительности. Тот не торопился.

«Вот что значит хорошая маскировка и спокойствие, – в который раз повторил он сам себе. – На охоте главное – не суетиться: суетливых дичь не любит». Александр прикинул, что когда селезни подплывут поближе, он одного точно возьмет с воды, а по второму готов будет выстрелить в зависимости от обстоятельств.

Он поднял ружье, спокойно прицелился в правого селезня, нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Мельком отметив, что попал хорошо, перевел стволы на второго селезня. Тот почему-то не взлетел при звуке выстрела, а только завертел зеленой головой. Лишь через мгновение, когда он уже был на мушке у Александра, селезень захлопал крыльями и попытался подняться в воздух, но даже не успел толком оторваться от воды, когда его настиг дробовой заряд.

«Чисто взял. Хороший дуплет», – поздравил себя Александр и вслух произнес традиционное охотничье:

– С полем!

Он проводил взглядом стайку уток, поднявшихся с протоки после выстрелов и удалявшихся в сторону озера, потом развязал рюкзак и достал из него капроновый шнур. Найдя тут же на островке крепкую толстую палку, он соорудил «собаку» – так охотники называют устройство, с помощью которого достают уток без помощи четвероногого друга.

Забрасывая палку с привязанной к ней веревкой, Александр по очереди подтянул к берегу обоих селезней. Один из них был значительно больше другого. Александр взял его и взвесил на ладони: килограмма на полтора. Он, как обычно, осмотрел селезня и отметил, что несколько дробин угодили селезню в голову. Он посмотрел на нее внимательнее. На голове торчал необычайно смешной черный хохолок из перьев, которого Александр до того не замечал.

Какая-то волна вырвалась из глубин его то ли сознания, то ли памяти и накрыла его. Он все вспомнил. Он как будто снова... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: