Высь заветной цели: Борис Токарев

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июль 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 14 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

«Два капитана», «А зори здесь тихие…», «Горячий снег» – поклонники отечественного кино знают Бориса Токарева по образам его легендарных героев. Зрители следуют за ними, как за путеводной звездой: мужество, честь, способность любить остаются эталоном во все времена. Увлечь примером, показать лучших людей России – своего рода миссия, и Борис Васильевич занят ею как актёр, режиссёр и продюсер киностудии «Дебют». О многогранности этой работы и творческой судьбе знаменитого артиста – наш разговор.

 

Борис Токарев

 

– Борис Васильевич, чем вы занимаетесь сейчас?

 

– В последнее время мы вместе с моей супругой, Людмилой Михайловной Гладунко, создаём большой проект документального кино. Называется он «Соль земли» и создаётся благодаря поддержке фонда «Созидающий мир. Проект Вячеслава Заренкова». Вячеслав Адамович по сути своей деятельности очень походит на наших героев, великих людей: предпринимателей, промышленников. В «Дебюте» мы сняли уже три фильма, которые транслировались по каналу «Культура» и ещё нескольким телеканалам. Сейчас работаем над четвёртым. Это фильм о Гавриле Гавриловиче Солодовникове, человеке весьма сложной биографии. При жизни над ним посмеивались, а когда его не стало, Москва была потрясена. Солодовников оказался крупнейшим благотворителем – оставил завещание, по которому его душеприказчик должен был построить учебные женские заведения, дома для рабочих с квартплатой не больше трёх рублей в год, школы для детей всех сословий и многое другое. На всё это Гаврила Гаврилович выделил двадцать миллионов золотом. Ничего подобного мировая история, пожалуй, не знала. Надо сказать, что при жизни Солодовников был скупым до крайности: мог прийти в трактир и заказать вчерашнюю кашу, потому что она стоила на полкопейки дешевле. Как я понимаю, он был человеком идеи – в определённом смысле.

 

– Солодовников принадлежит эпохе, которой посвящены многие ваши фильмы, в том числе сериал «Моя Пречистенка». В нём с изумительной точностью сочетается игровое кино и старинная хроника. Будет ли такой эффект и в вашем новом проекте?

 

– Мы все документальные картины снимаем с реконструкцией – живой герой есть обязательно. Сейчас присматриваем актёра на роль Гаврилы Солодовникова: хотим, чтобы было сходство с его единственным портретом. Изображений Гаврилы Гавриловича практически нет, и это тоже удивительно, потому что купцы, особенно богатые, любили фотографироваться и позировать художникам. В целом же мы используем хронику, фотографии, живопись, которые создают атмосферу того времени.

 

– Ваш герой принадлежит девятнадцатому столетию: веку не только предпринимателей и меценатов, но и заговорщиков. Сейчас в школе не проходят роман Николая Гавриловича Чернышевского «Что делать?», а ваши герои близки к Рахметову – Скрипач из картины «Площадь Восстания», Софья из «Моей Пречистенки», Сергей Синегуб из к/ф «Нас венчали не в церкви». Почему вам интересен именно этот ракурс истории России?

 

– Для того чтобы понять сегодняшний день, необходимо знать прошлое – в том числе революционное и советское. Без этого невозможно. И когда мы отсекаем – по разным причинам – то, что было до нас, это никуда не годится. Вырывать страницы из книги минувшего преступно по отношению к народу. Как только какой-то серьёзный кусок выпадает из истории или его сознательно уничтожают, на его месте может возникнуть что угодно. Помните великую фразу Шекспира в «Гамлете»: «Распалась связь времён»? Она не должна распадаться, потому что будущего без прошлого не бывает.

 

– В вашем актёрском прошлом есть военная драма по одноимённому роману Юрия Бондарева – вы прожили в ней судьбу лейтенанта Кузнецова. В семидесятых годах, когда была написана книга и снята картина, авторы на первый план ставили личность: времена связывал именно человек.

 

– Бесспорно. В этом как раз существенное отличие советских военных картин от многих сегодняшних. Там показан человек на войне – это самое главное и самое интересное. Можно придумывать любые сюжеты – кручёные, залихватские, но они не тронут душу зрителя, если там не будет человека.

 

  Борис Токарев в роли лейтенанта Кузнецова, к/ф «Горячий снег»

 

– Сюжеты, о которых вы сказали, есть не только в кино: зрителя нередко ошеломляет современный театр. При этом многие актёры подчёркивают ценность именно театрального опыта. Но ваша любовь и глубокое погружение – кино. Вы никогда не жалели о том, что не играли долго на сцене?

 

– Никогда. Я всегда любил театр только как зритель. Дело в том, что в своё время в детстве я работал в театре Пушкина, играл большие роли и ездил с ними на гастроли. Видимо, это и позволило мне увидеть театр изнутри, и, может быть, не самые лучшие его стороны. Это не моё. Зато в кино я готов делать всё. Даже мыть полы в павильоне. Кино дало мне профессию, которую я очень ценю – не только актёрскую, но и режиссёрскую и продюсерскую. Я с 1995 года руковожу «Дебютом» и ни разу не пожалел об этом.

 

– А ещё кино подарило вам Людмилу Михайловну Гладунко – вашу супругу.

 

– Люда – это бесценный, абсолютный подарок. Мы познакомились на съёмках детьми и с тех пор не расстаёмся – всю жизнь.

 

  Борис Токарев с супругой Людмилой Гладунко

 

– Как герои знаменитой картины «Два капитана», Саня и Катя, в которой вы сыграли главную роль. Романтика и боль этой истории во многом связана с Ленинградом – Петербургом, образ которого не раз возникал в вашем творчестве. Что для вас значит этот город?

 

– Многое. Самая первая картина, в которой я снимался – «Спасённое поколение» – как раз о детях блокадного Ленинграда, и с тех пор он стал мне родным. Некоторые даже считают, что я ленинградец, хотя я калужский парень. В Питере у меня друзья, много картин, которые снимал я сам и в которых снимался как актёр: в частности, фильм-опера «Князь Игорь», где я играл князя Владимира и пел голосом Виргилиуса Норейки. Петербург мне близок своим внутренним миром, он покоряет своей величавостью, столичным блеском. Прекрасно, что у нас есть две столицы! Москва широкая, добродушная, бесшабашная, весёлая, а Петербург более холодный, расчётливый, точный – как его прошпекты. Он прекрасен во всём.

 

  Елена Прудникова (Катя) и Борис Токарев (Саня) в фильме «Два капитана»

 

– Из Петербурга в Москву то и дело наведывается к князю Репнину герой вашей «Пречистенки», философ Василий Розанов. Вы воссоздали на экране те роковые дни, когда оборвалась высокая русская мысль и духовность. Есть ли надежда, что они оживут не только в кино?

 

– Конечно, есть – вне всякого сомнения. Активнейшее возрождение духовности у молодого поколения началось сейчас. Для этого потребовалось время, потому что все девяностые годы, которые я прожил и очень хорошо помню, были направлены на то, чтобы полностью растоптать, уничтожить, забыть всё, что было связано с Россией, с русской духовностью. Если наш нетрезвый президент говорил «благослови Бог Америку!», то чего же боле? Казалось, что хуже просто некуда, но мы на лету, во время падения в эту пропасть каким-то образом перевернулись и стали выбираться наверх, цепляясь за любые выступы, используя любые возможности. И то, что сейчас мы встаём в полный рост, не может не раздражать.

 

– Мы переживём все невзгоды пополам с санкциями и взлетим ещё выше.

 

– Конечно. Знаете, есть одна прелестная история – не знаю, правдивая или нет, но она мне очень нравится своей образностью. Связана она со Станиславским, и услышал я её от своих преподавателей, Бориса Владимировича Бибикова и Ольги Ивановны Пыжовой, для которых великий режиссёр был просто Костей. Однажды Константин Алексеевич, любивший задачки на актёрскую наблюдательность, спросил у своих студентов: «Что делает чайка перед тем, как взлететь?». Все заговорили наперебой: крыльями хлопает, подпрыгивает, разбегается… Он ответил: «Нет, дорогие мои! Она становится гордой». Мы стали гордыми, вот в чём вся штука. И теперь то, как мы взлетим и как далеко полетим, зависит только от нас. К счастью.

 

– Не могу не вспомнить вашу «чайку», Ларису из картины «Нас венчали не в церкви», и её спутника – Сергея Синегуба. В этом году исполняется сорок лет со дня выхода на экран этой пронзительной драмы, ставшей вашим режиссёрским дебютом. Как вам удалось впечатлить своей работой и партийцев из «Мосфильма», и патриарха Пимена?

 

– Это интереснейшая история, потому что начинать свою режиссёрскую карьеру с такого фильма было не только в каком-то смысле рискованно, но и предполагало серьёзные, обширные знания в этой области. Мне пришлось долго разбираться, и я сказал, что нужен консультант. Тогда в кино обязательно были консультанты – во всех областях. Совет по делам религий возглавлял товарищ Куроедов, на имя которого мы написали официальное письмо. Там какое-то время молчали: видимо, сильно задумались. Откуда взять? Но мне всё-таки назначали консультанта – священника Владимира Степановича Рожкова. С отцом Владимиром, потрясающим человеком, мы очень подружились. А когда картина была полностью сделана, он сообщил, что её хочет посмотреть сам Пимен, патриарх Московский и всея Руси.

 

– Высокая честь.

 

– Для меня это был шок. Как патриарх? Зачем? Мне пришлось поставить в известность дирекцию «Мосфильма»: кино ведь государственное. Тогда генеральным директором «Мосфильма» был Николай Трофимович Сизов, человек тонкий и точный. Назначили день просмотра, встречу у центрального входа «Мосфильма»: красивый въезд с Воробьёвых гор, надписи, всё здорово. Приезжает кортеж машин из пяти – огромных чёрных «ЗИЛов». Явление! Как будто сам генеральный секретарь прибыл. Выходит патриарх, за ним – свита. Несут его посох, плащ. А на «Мосфильме», как вы понимаете, много всякого есть. Порой цари ходят по коридорам самые разные. Но наши гости так шли, что бабушки из гардеробной стали креститься. Поняли, что это не актёры. А в центральном холле стоял весь партком. В полном составе.

 

– Бесподобное зрелище!

 

– Да уж (улыбается). Все пошли в зал, я сел рядом с патриархом. Он был спокоен и доброжелателен – мой невероятный зритель. Посмотрел картину, включили свет, и все замерли в ожидании его слов, потому что понимали – это главная оценка. Выше Госкино и Министерства культуры. А он сказал: «Благодарю за очень хорошее кино. Мне хотелось бы сделать подарки всей вашей группе». В рядах – замешательство. Что за подарки? Можно ли принять? И я подстраховался: предложил подняться к Николаю Трофимовичу. У него был зал, где всегда собирался худсовет. Там мы и расположились. Его святейшество подарил мне и Сизову книгу «Русская православная церковь на современном этапе» со своим автографом, памятные медали, а всем остальным – пластинки с православными молитвами, бесценные по тем временам.

 

– За такой похвалой, вероятно, последовала зависть?

 

– Были проблемы – это точно. После визита патриарха я чуть не получил за свой дебют третью категорию: так распорядился Борис Владимирович Павлёнок, заместитель председателя Государственного комитета СССР по кинематографии. А третья категория означает невозможность снимать кино три или четыре года. Но, к счастью, в приёмной комиссии нашли компромисс: вторую категорию, которая давала надежду на прокат. И всё же картину показали не во всех регионах. Была, например, запланирована большая премьера в Нижнем Новгороде, но из обкома прислали письмо: «Ваш приезд нежелателен».

 

– Не объяснили, почему? Ведь фильм, собственно, о революционерах-народниках.

 

– Не в этом дело. Вероятно, не пришлось по душе то, что мы практически полностью показали обряд венчания, но я этой сценой очень дорожу. Мне нравилась церковь Сергия Радонежского недалеко от Лавры, а это был музей, она была закрыта. И я через своего консультанта, отца Владимира, добился, чтобы нам разрешили работать там. Мы полностью воссоздали алтарь, привезли иконы и сняли уникальный материал. Николай Немоляев, на мой взгляд, великий оператор: он запечатлел даже сияние свечей на лицах. Венцы, кстати, были бутафорские: настоящие брать было нельзя, иначе по законам церкви наши герои-артисты были бы обвенчаны на самом деле. Но снимать обряд пришлось дважды.

 

– Почему?

 

– Когда посмотрели отснятый на плёнку материал, изображение было с трещинками, как на старых картинах. Брак! Показали материал Владимиру Степановичу. Он предложил переснять, устроив на съёмочной площадке мощное заземление. Оказалось, что именно на том месте, где находится храм-музей, отроку Сергию было видение. Отец Владимир счёл, что здесь сильнейшая энергетика, которая повлияла на нашу работу. Он посоветовал сделать так, чтобы не было статического электричества, а сам отправился в Лавру – заказать молитву. И всё получилось.

 

  Александр Галибин (Сергей) и Наталья Вавилова (Лариса) в к/ф «Нас венчали не в церкви»

 

– Ваша картина впечатляет не только сценой венчания, но и романсом Исаака Шварца «Любовь и разлука». Как сложилось ваше сотрудничество с легендарным маэстро?

 

– Исаак Иосифович – уникальный кинематографический композитор. Уже был написан романс «Кавалергарда век недолог», все его боготворили, и я даже не мечтал о таком мелодисте. С ним дружили авторы сценария, Александр Свободин и Натан Эйдельман: «Не волнуйся, мы договоримся». Шварцу понравилась наша история – на фоне других картин с производственной темой, и отношения со Шварцем сложились прекрасные. Он всегда приезжал в Москву из Ленинграда и размещался в Доме ветеранов кино: там был инструмент очень хороший. Жил и работал. Но особенность его была в том, что те мелодии, которые он писал, показывал особым образом – свистел по телефону. Решил и мне насвистеть, но я ничего не понял и приехал слушать вживую. Петь Исаак Иосифович любил сам. Сел за рояль, стал себе аккомпанировать, и…

 

– Вы сказали, что это никуда не годится?

 

– Угадали. Сейчас, как режиссёр с большим опытом и руководитель студии, я бы ни за что так не сделал. А тогда высказался резко: «Исаак Иосифович, я вообще ничего не понимаю! Это просто «Каховка» какая-то. «Каховка, Каховка, родная винтовка…». Он замер и смотрел на меня в изумлении.

 

– «Молодой человек, что вы себе позволяете»?

 

– Вроде того. Но что значит творческая личность! Он сделал паузу и сказал: «Боря, прошу, дайте нам с Булатом три дня. Попробуем что-нибудь придумать». И они с Окуджавой, который писал стихи для романса, скрылись в неизвестном направлении. Куда уехали, не знаю. Спустя трое суток – звонок, и я понял по голосу, что свершилось что-то необычное. Уже не свистит, а приказывает: «Немедленно приезжайте. Мы с Булатом готовы вам показать новый вариант». Я приехал и, к своему изумлению, увидел актрису, которая будет петь: Шварц пригласил её специально. То, что он решил не исполнять произведение сам, было особенным знаком. Да ещё они с Окуджавой такие загадочные оба. И как только он стал играть, а актриса запела «Ещё он не сшит, твой наряд подвенечный», я понял, что мне дарят шедевр. Это было потрясающе. И смотрите, картина на большом экране не живёт, но романс из неё помнят и поют.

 

– Вы не хотели бы написать книгу о своём творчестве?

 

– Знаете, не берусь этого делать. Письмо требует тщательного выбора слова. Этот талант есть у моей супруги: она потрясающе пишет сценарии. Людмила недаром получила несколько премий «Золотое перо», потому что для неё слово осязаемо. За ним сразу возникает изображение, картинка, и это замечательно. Такого умения у меня нет, поэтому написать ничего не смогу.

 

– А любимые писатели у вас есть?

 

– Скажу как героиня моей первой маленькой картины «Ангел мой»: «Я не писателей, я книги люблю». Для меня важно абсолютное владение словом: его можно почувствовать с первых же строк. Когда читаю и вижу живую картину, то мне и книга, и её автор интересны. В этом смысле обожаю Юрия Полякова: он отличный писатель, к тому же мы с ним дружим много лет. Нравятся его книги «Советское детство», «Гипсовый трубач». Отношусь к нему с почтением.

 

– Борис Васильевич, вы – лауреат государственных премий, имеете множество наград, в том числе уникальных. Есть ли та, что вам особенно дорога?

 

– Есть. Её мне тоже подарил случай. Однажды я был на строительном рынке, что-то покупали с женой. Весна, слякоть, огромное количество народа, суета. Я шёл по лавочкам, а за мной следовал какой-то человек. Не отставая. Я уже догадывался, что сейчас произойдёт. Остановился в какой-то лавке, стал разговаривать с продавцом, и вдруг на выходе этот незнакомец преграждает мне дорогу и спрашивает... [👉 читать далее...]

 

 

Беседовала Вера Круглова

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июле 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: