Окно в Энцелад

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за август 2023:

 

На чтение потребуется 10 часов | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Гонцова предложила взять невостребованный тортик с собой и угостить Штейна, но от этой идеи сразу отказались: Снежана сладкого избегала, а Макс, может, и умял бы кусок-другой, но сейчас и крошка в горло не лезла – внутри леденела тяжелая глыба, сердце стучало, как дятел о сосну, и ни о какой еде не могло быть и речи.

Когда они вышли из подъезда и направились к припаркованному неподалеку черному гелендвагену, часы показывали начало пятого. Дождь перестал, но небо по-прежнему пряталось от людей за плотным саваном сизых облаков. От травы поднимался свежий аромат, природа благоухала, радовала теплым безветрием и нашептывала дрожащему от волнения Максу, что все будет хорошо и переживать не стоит. В конце концов это просто разговор. Но дурное предчувствие не отпускало. Пятьдесят метров до машины он прошагал, тревожно оглядываясь по сторонам. Когда заметил за спиной двух бугаев в серых костюмах, стало легче. Приставленная к нему и Снежане охрана продолжала бдеть, и это дарило некоторое успокоение.

В салоне «гелика» было просторно, тихо и пахло натуральной кожей, тонированные стекла скрадывали дневной свет. Макс со Снежаной и майором расположились на заднем сиденье, один из бугаев сел на переднее пассажирское, другой занял место водителя. Гонцова назвала адрес, и автомобиль, рыкнув мощным дизельным мотором, тронулся и плавно покатил прочь от дома, в котором двум беглецам пришлось безвылазно просидеть почти неделю.

Большую часть времени ехали молча. Снежана попыталась разок завести беседу с Гонцовой, любопытствуя о ее дочери, но майор отвечала неохотно – то ли не желала откровенничать с посторонней, то ли пыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре. Макс, сидя посередине, смотрел на убегающую под капот дорогу и тоже размышлял о Штейне. Ему подумалось, что важно с самого начала встречи приблизиться к ученому вплотную, чтобы исключить возможность удара со стороны «Нергала». Кто знает, насколько тот наблюдателен и догадается ли сразу о цели их визита.

В некоторые моменты ему казалась совершенно безумной та парадигма, в которой в последнее время приходилось размышлять. Даже становилось смешно. Откровенно смешно! Потусторонние силы, «рука Нергала», оно, кисмет, рок… Что там еще в списке? Жил себе не тужил, работал сам на себя, ни от кого не зависел, встречался с любимой женщиной, и на тебе, Бог и дьявол вместе с ангелами и чертями вдруг перекочевали из пропахших многовековым нафталином книг в реальный – современный! – мир. Иммигрировали и прочно заняли свое место в жизни людей и прежде всего в его, Макса, жизни.

– Кстати, Анастасия, – обратился он к фээсбэшнице, – что ваше руководство думает о происходящем?

– Ничего не думает, – буркнула та, глядя в окно, – крутит пальцем у виска и требует вразумительный отчет.

Иными словами, ФСБ просто-напросто игнорирует всю потусторонщину, подумал Макс, и хочет рациональных ответов на рациональные вопросы. Но их нет и не ожидается.

– А вы сами что думаете?

Гонцова дернула узкими плечами и бросила короткий взгляд на собеседника.

– Без понятия, совершенно. Первое разумное, что приходит в голову: открытие Смолова все-таки имеет для западных спецслужб некую ценность, о которой мы пока ни сном ни духом. Вот они и заслали сюда эту троицу и снабдили их каким-то новейшим сверхзасекреченным устройством, позволяющим телепортировать людей на большие расстояния, причем его работа управляется с некоего, скорее всего американского, космического аппарата, находящегося в данный момент на экваторе Энцелада. – Гонцова помолчала немного, затем, будто оправдываясь, добавила: – Звучит бредово, но что еще я как профессионал могу думать?

– У них устройство не только для телепортации, но еще и для подстраивания несчастий.

– Да, вы правы…

– Хорошо, а если не как профессионал? Если как обычный человек?

Девушка устало вздохнула.

– Максим, я хоть и крещенная, но не верующая, сразу говорю. Поэтому темные силы, Сатану, духов и призраков исключаю. А поскольку кроме этого больше ничего в голову не приходит, я избегаю делать какие-либо выводы вообще. Считаю, необходимо собрать побольше информации и, разумеется, изловить «туристов», допросить как следует. Да и смежные ведомства, быть может, скоро сообщат что-то новое насчет сигналов с Энцелада, и тогда, возможно, станет ясно, что это такое и с чем это едят. А пока… пока нужно просто наблюдать, анализировать и быть осторожными.

– Согласен с вами на все сто, – прокомментировал Макс, мысленно похвалив Гонцову за четкую, однозначную формулировку своих соображений, которые по большей части звучали в унисон с его собственными.

Вскоре за окном промелькнуло дорожное табло, возвещавшее о съезде с шоссе на дорогу, ведущую в Гатчину. Водитель сбросил скорость и включил поворотник.

Макс почувствовал, как Снежана обхватила его руку своей и прислонилась щекой к его плечу. Он повернулся к ней, чмокнул в рыжую копну и прижал плотнее к себе.

– Ничего не бойся, – шепнул ей в ухо, – просто будь всегда рядом со мной… – Потом улыбнулся и добавил: – Во всех смыслах слова.

– Буду обязательно, – ответила Снежана, тоже улыбаясь. – Во всех смыслах. Люблю тебя!

– И я!

 

 

*   *   *

 

Производственно-эксплуатационное коммунальное предприятие Национального исследовательского центра располагалось на первом этаже многоэтажного жилого дома. Рабочий день подходил к концу, из стеклянных дверей тоненькой струйкой вытекали работники. Водитель заехал на тротуар и остановил машину у самого здания в двадцати метрах от входа. Гонцова выгнула шею, наблюдая через лобовое окно за выходящими людьми.

– Как он выглядит-то? – взволнованным шепотом осведомился Макс. Он дышал глубоко и часто, в ушах грохотало, как в кузнице. Снежана нежно поглаживала его по руке, желая хоть как-то успокоить.

– Володя, кажется, у тебя была фотка? – резко спросила Гонцова. Она тоже была на взводе, но держала эмоции в узде.

Фээсбэшник с переднего кресла молча достал из внутреннего кармана пиджака фотографию десять на пятнадцать и протянул Максу. Тот едва успел посмотреть на изображение, как Гонцова схватила его за рукав.

– Вот он! – выпалила она, указывая на высокого грузного мужчину в очках, джинсовых брюках и джинсовой же куртке. Он стоял на ступенях, ведущих к дверям, и раскуривал сигарету. Плечом прижимал к уху телефон и с кем-то говорил, одновременно кивая проходящим мимо знакомым, с изгиба его локтя свисал на лямке плотно набитый рюкзак.

– Быстро, к Штейну! – воскликнул Макс, но два бугая не пошевелились, только синхронно обернулись к нему, хмуря брови и зыркая глазами.

– Он прав, выходим, – велела им Гонцова и дернула за ручку.

Четыре дверцы гелендвагена отлетели в стороны, будто крылья черного жука, изготовившегося к взлету. Охранники, Макс со Снежаной и Гонцова в мгновение ока высыпали на асфальт и встали тесной кучкой перед капотом машины, наблюдая за физиком. Тот по-прежнему находился на ступенях, дымил и что-то громко говорил в телефон, отчаянно жестикулируя зажатой меж пальцев сигаретой.

Макс предложил поторопиться, пока Штейну на голову не свалился кирпич или не стряслось чего-нибудь еще. Через несколько секунд ученого окружили два охранника и Гонцова; Макс со Снежаной подошли так близко, как только могли. Физик обвел всех удивленным взглядом, в котором с каждым мигом все больше проступало возмущение. Майор сунула ему под нос развернутое удостоверение.

– Майор Гонцова, ФСБ, – быстро отчеканила она. Грузный мужчина проглотил недовольную тираду, девушка продолжала: – Мы здесь, чтобы поговорить с вами.

– А? – Штейн почти впал в ступор.

– Сергей Исакович, – снова обратилась к физику майор, – нам необходимо задать вам несколько вопросов.

– Но я сейчас тороплюсь, – пробурчал тот, наконец придя в себя, – у меня встреча…

– Это очень важно, – настаивала Гонцова, – дело не терпит отлагательств. Кроме того, вашей жизни может угрожать опасность.

– Моей?!

– Да. Нам надо поговорить

Штейн театрально вздохнул. Задрав рукав куртки, взглянул на часы и сказал:

– Ладно, пройдемте внутрь, сядем в холле. Сейчас там уже пусто, и нам никто не помешает.

– Превосходно! – кивнула Гонцова. – Тогда ведите.

Двое охранников остались у дверей, а Штейн, подхватив свой рюкзак, провел посетителей внутрь.

В небольшом помещеньице, похожем на типовую прихожую в обычной квартире, было чисто и опрятно, на стене висела старинная фотография, изображавшая гатчинское дворцовое управление, которое в стародавние времена, видимо, располагалось по этому же адресу. Макс, держа за руку Снежану, прошел вслед за майором и физиком по узкому коридору и оказался в открытом холле. Большую часть помещения занимали широкие синие кресла с низкими спинками, симметрично расставленные вокруг приземистого столика. Вдоль стены выстроилась батарея цветочных горшков с фикусами, кактусами и какими-то загадочными деревцами, названия которым Макс не знал.

– Присаживайтесь.

Сергей Исакович кивнул на кресла и сам опустился в одно из них, оказавшись лицом ко входу. Гонцова, Макс и Снежана заняли оставшиеся места, причем Макс выбрал то, которое находилось к ученому ближе всего.

Послышались шаги, из коридора появился охранник.

– Все в порядке, товарищ майор? – обратился он начальнице.

– Да-да, все хорошо, Володя, – ответила она, а затем уточнила у Штейна: – Мы же одни в здании, не так ли?

– Да, все разбежались по домам, а директор в отпуске. Уборщица приходит по утрам, так что здесь сейчас никого.

– В здании есть запасной выход?

– Нет, – помотал головой физик, – только через эти двери.

Охранник, удовлетворенный ответом, тем не менее отправился осматривать помещения. Через несколько минут, убедившись, что там действительно никого нет, удалился и оставил собеседников наедине.

– Итак, чем могу быть вам полезен? – поинтересовался ученый.

Слово взяла Гонцова. Представив своих спутников, она отметила, что те не состоят на службе в органах, но помогают в проведении расследования.

– В частности, Максим Смолов, – говорила она, – является сводным братом Александра Смолова, которого вы консультировали насчет аспектов одного исследования, связанных с физикой. Того самого, которое называется… э-э… – Майор достала телефон, сделала пару кликов и прочла с экрана: – «Сейд-излучение височной медиальной извилины правого полушария при деполяризации нейронов».

Штейн поправил очки на крупном крючковатом носу, кашлянул и заметно побледнел. Стрельнув большими черными глазами в Макса и Снежану, снова посмотрел на фээсбэшницу и сказал:

– Ну да… было дело, консультировал.

– Нам необходимо узнать как можно больше об открытии Смолова вообще и о сейд-энергии в частности. Будьте добры, популярным языком, так сказать, для чайников.

Штейн снял очки и потер переносицу, затем водрузил их обратно на нос. Макс заметил, что руки ученого мелко дрожат. Сергей Исакович кашлянул еще раз, поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и наконец сказал:

– Ну… начну с того, что я сто раз пожалел о своем согласии консультировать исследование Смолова. Он обращался ко мне за помощью неоднократно, и всякий раз, как я с ним разговаривал или приходил в их лабораторию, со мной происходили крупные и мелкие неприятности. То колесо у машины пробьет, то стакан из руки выскользнет, а осколки ногу поранят, то бродячая собака укусит, то еще какая-нибудь ерунда.

Макс, Снежана и Гонцова переглянулись.

– Я, конечно, не суеверный, – продолжал Штейн, – но порой мне становилось страшно. Рад, что все прекратилось.

– Мой брат скончался, – сообщил Макс, – от сердечного приступа.

– Соболезную. И рад я, разумеется, не этому. Неприятности прекратились примерно месяц назад, когда необходимость в моих консультациях отпала.

– Почему отпала? – не поняла Гонцова.

– За ненадобностью. Смолов завершил основную часть работы и далее занимался лишь сопоставлением и перепроверкой экспериментальных данных.

– Но вы же считали его открытие прорывным, – заметила Гонцова, – новым словом в нейробиологии и физике, не так ли?

– Именно! Я и теперь так считаю. Открытие сейд-излучения просто поражает само по себе, не говоря уже о том, что его секретирует одна единственная извилина, и только у человека.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее, – попросила майор, – что это за излучение и как оно образуется в мозге?

– На последний вопрос, к сожалению, определенно ответить я не в состоянии: не в моей компетенции. Обратитесь лучше к кому-нибудь из коллег Смолова. Могу сказать только, да и то с его слов, что некоторые группы нейронов, в частности в височной медиальной извилине, причем именно правого полушария, при возбуждении и активном прохождении по ним сигнала – так называемого потенциала действия – выделяют некую энергию, которую мы долго не могли идентифицировать. Как именно нейроны ее производят и выделяют, мне не ясно, лучше всего на этот вопрос ответил бы сам Смолов, но… увы.

– Ладно, оставим нейроны, – сказала Гонцова, – расскажите о новой энергии. Что она из себя представляет? На что похожа?

– Она не похожа ни на что виденное или зарегистрированное ранее. Вот скажите, какие виды энергии мы различаем на сегодняшний день? – Никто ответить не успел, вопрос оказался риторическим. – Есть энергия электрическая, есть химическая, есть еще тепловая, ядерная и прочие. От энергии сейд их отличает тот факт, что все они возникают при взаимодействии материальных объектов, а именно – атомов или элементарных частиц. Сейд же возникает при активации нейронов в одном единственном отделе мозга при определенном психическом взаимодействии человека.

– Взаимодействии с чем? – не понял Макс.

– Хороший вопрос, молодой человек! В том-то и дело, что ни с чем материальным! Смолов объяснил мне как-то раз, когда я полюбопытствовал, попробую теперь воспроизвести его слова… может, неточно, тут уж простите, но… э-э… – Физик замялся, потер лоб, припоминая. – Словом, любую психическую активность человека можно упрощенно изобразить в виде движения электрических сигналов в мозге по определенным аксоно-дендритным связям в заданном порядке. К примеру, сигнал из нейрона «А» передается в нейрон «Б», а затем в «В», из него в «Г» и, наконец, в «Д». Если сигнал идет таким путем, возникает одно психическое переживание, если другим, – то совсем иное. Так вот, существует определенный порядок передачи сигнала, при котором задействованные нейроны производят, помимо обычного электромагнитного излучения, излучение сейд. Такой порядок возникает в мозге при молитве богу или любым сверхъестественным силам, а также при всяком мистическом опыте вообще.

Штейн снова снял очки, достал из кармана куртки платок и принялся протирать стекла. Гонцова немедленно воспользовалась паузой:

– Значит, мы поняли правильно, когда читали аннотацию? У людей при молитвах выделается эта самая сейд-энергия?

– Верно. Всякий раз, как у человека возникает психическое переживание, вызываемое молитвой, сигнал проходит по нейронам таким образом, что из них выделяется сейд.

– Но что именно он представляет из себя? – спросил Макс.

– Трудно сказать, изучить предстоит еще многое. На данный момент сейд мне видится, как упорядоченное движение новых элементарных частиц, доселе неизвестных науке. Он, как и радиация, не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Поток, выделяемый из правого полушария, проходит сквозь костную ткань беспрепятственно и регистрируется приборами.

Макс удивился:

– Приборами? Такие уже существуют?

– Разумеется! – ответил Сергей Исакович. – Иначе мы бы его не обнаружили. У меня в лаборатории имеется пробный экземпляр сейд-регистратора, который и подтвердил наличие выделяемых мозгом частиц.

– То есть это не гипотеза, а факт? – уточнила майор.

– Совершенно верно! Смолов описывал результаты экспериментов в своей работе, которую собирался представить на конференции. Если вы читали, в приложении приводится подробный анализ данных. Все тестируемые, а это тысяча человек разного пола, возраста, образования, расовой и этнической принадлежности, исповедующие совершенно разные религии, – все до единого показали один и тот же результат: сейд выделялся у всех, хотя интенсивность была разная. Однако установить какую-либо корреляцию между ней и упомянутыми признаками не удалось.

– Значит, индивидуальные различия? – догадался Макс.

– Скорее всего, да. Ведь мы обладаем разным темпераментом, разным, так сказать, внутренним огнем. Так же и сейд – у одного течет слабым ручейком, а у другого хлещет фонтаном. Возможно, интенсивность зависит от мотивации. Ведь все верят по-своему, молятся по-своему: кто-то неистово, кто-то спокойно и скорее по привычке. У одного что-то стряслось, и он молит бога о помощи, а у другого все в порядке, и он молится так, на всякий случай, или потому что привык.

– Так что же получается, – заговорила до той поры молчавшая Снежана, – мир вокруг нас наполнен сейдом? Ведь большинство людей в мире верующие, а значит, более или менее регулярно молятся. Каждый источает при этом энергию, которая где-то, наверное, скапливается… да? Или рассеивается?

– А это, между прочим, вопрос, по которому я собираюсь писать диссертацию, – с некоторым торжеством в голосе ответил Сергей Исакович. – Безусловно, вы правы. Каждый молящийся человек генерирует определенное количество сейда, и при этом неважно, кому он молится – каменному идолу, духам предков или всеединому Богу любой из авраамических религий. Мы пока даже не знаем, как это количество измерять, в каких единицах. Мой регистратор замеряет выделения сейда и переводит его в килоджоули в секунду, но такой способ количественного измерения не надежен и не совсем корректен. Вероятно, в скором времени будет разработан некий иной метод, более подходящий характеристикам и свойствам недавно открытых частиц.

Макс решил вернуть ученого к вопросу, который задала Снежана.

– Так что с сейдом-то, – спросил он, – где он скапливается? Куда девается после того, как молящийся его выделит?

– Когда о сейд-частицах только стало известно, – сказал Штейн, – это был первый вопрос, который я задал себе. Да, интуитивно представляется, что поверхность нашей планеты окутана невидимым облаком сейда, который, как атмосфера, покрывает Землю плотной оболочкой – густой и насыщенной у поверхности и более разреженной на высоте. Наверное, так оно и было бы, если бы не некоторые примечательные факты.

На его губах заиграла едва заметная улыбка, а в глазах появилось выражение снисходительного удовлетворения, точно у профессора в аудитории, полной любознательных и внимательных студентов, ловящих каждое слово обожаемого учителя.

– Какие же? – не выдержала Гонцова.

– Во-первых, сейд-частицы никак не взаимодействуют с гравитаций. А во-вторых, регистратор фиксирует движение сейда. – Видя, что его слова не произвели должного эффекта, Штейн пояснил: – Сейд не просто копится вокруг планеты. Точнее, он не копится вообще. Он движется ручейками, которые сливаются вместе, образуя потоки. Те, в свою очередь, стекаются к трем конкретным точкам на Земле, и все три находятся на территории России.

– Где? – тут же спросила Гонцова и невольно подалась вперед, будто так слова ученого становились понятнее.

Макс тоже напрягся, вытер вспотевшие ладони о джинсы. Он не отрывал взгляда он Штейна, пожирал его глазами, пытаясь вникнуть в суть сказанного. Поразительное открытие, сделанное его братом, перестало казаться явлением, отвлеченным от повседневной жизни и принадлежащим только миру науки. Саша обнаружил нечто, невиданное доселе, но в то же время составляющее неотъемлемую часть реальности; приподнял завесу тайны над тем, с чем человечество испокон веку соприкасалось, но о чем до сей поры не имело ни малейшего представления.

– Точное расположение я пока не установил, – ответил Сергей Исакович, – но приблизительно могу сказать, что одна находится на Кольском полуострове, другая в районе среднего Урала, а третья где-то в южной Сибири.

Гонцова откинулась на спинку кресла, лицо ее стало белым как мел. Макс вытер капельку пота, сбежавшую вниз по виску, и закусил губу.

– Вы… кхем… вы уверены? – пролепетал он.

– Почти. Регистратор показывает движение потоков сейда со всех населенных уголков Земли в направлении именно этих трех точек.

– Но почему именно туда? – спросила Снежана.

– Ни малейшего понятия. Думаю, мне придется в ближайшее время обсудить с директором нашего института организацию экспедиции в эти районы. После того, разумеется, как выясню координаты точек.

– Значит, вся энергия скапливается именно там? – уточнила майор.

Штейн поджал губы и отрицательно покачал головой.

– В том-то и дело, что нет, – сказал он задумчиво, – эти точки – что-то вроде хабов, из них потоки сейда продолжают движение.

– Вам известно, куда? – задал Макс вопрос, который был написан на лицах всех собеседников Сергея Исаковича.

Грянул выстрел, голова ученого дернулась назад. Из аккуратной багровой дырочки во лбу побежала струйка крови. Макс, Снежана и майор вздрогнули от резкого звука и удивленно уставились на мертвого физика.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в августе 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: