Окно в Энцелад

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за август 2023:

 

На чтение потребуется 10 часов | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

На ночное дежурство людей осталось совсем немного. Большая часть персонала покинула лабораторию, чтобы отправиться по домам и отдыхать. Те, кто жили далеко от НИИ и припозднились, решили переночевать на месте. Среди них была Ирина Эглитис – руководитель химической лаборатории, Рустам Хайруллин – ее лаборант, и молодой техник Костя. «Химики» разошлись по пустующим боксам, а Костя прилег у дальней стены лаборатории, сдвинув несколько стульев в ряд. Раздобыл где-то одеяло, укрылся и скоро захрапел.

За столом с мониторами осталась команда сомнологов, рядом с ними расположились Гонцова и Виктор Сергеевич, который тоже отказался спать. Ему не терпелось увидеть, как пациенты поведут себя во время сна, и понаблюдать за ситуацией непосредственно, так сказать, в реальном времени. А может, не желал выпускать гостью из-под надзора: Анастасия-то здесь посторонняя.

Все пятеро взяли себе по чашке крепкого кофе. Полковник угостил ученых и майора плиткой черного шоколада с высоким содержанием какао. К долгой бессонной ночи он явно подготовился всерьез.

Скоро в боксах погасили свет; Никита и Снежана заснули, облепленные датчиками и электродами.

Белякова дала команду запустить наблюдение. Экраны отобразили графики ритмов сна, на отдельном мониторе выстроились столбцы цифр с непонятными буквенными сокращениями; как позже поняла Анастасия из разговоров ученых, это были показатели сердечного ритма, уровня насыщенности крови кислородом и много чего другого, о чем она не имела ни малейшего представления.

На исходе первого часа короткие удивленные реплики сомнологов заставили ее насторожиться. Полковник тоже заметил неладное, отодвинул чашку с кофе. Спросил, не дожидаясь пояснений:

– В чем дело, Ольга Владимировна?

– Э-э… вроде пока все в порядке, – неуверенно ответила ученая, – просто немного удивляет одна деталь…

– Какая?

– Оба пациента находятся в фазе быстрого сна прямо с момента погружения в сон, – объяснила Белякова. Заметив недоуменное выражение на лицах полковника и Гонцовой, растолковала: – Я говорю об одной из фаз сна, она длится примерно пятнадцать минут и наступает несколько раз за ночь, обычно человек именно тогда видит сны. Быстрая фаза всегда сменяется медленной… у всех, кроме этих двух пациентов.

– То есть? – удивилась Анастасия. – Они все это время беспрерывно видят сны?

– Скорее всего, да, – ответил на ее вопрос Вадим, – но я не уверен.

– Что значит «не уверен»? – теперь насторожилась Белякова.

– У обоих пациентов не наблюдается БДГ, – озадаченно ответил ассистент.

– Что это? – спросил Одинцов.

– Быстрое движение глаз. Оно всегда наступает в этой фазе.

Вадим вперился в мониторы, считывая показания датчиков. Пышные усы шевелились, будто живые, в больших светлых глазах отражались графики энцефалограмм. Софья что-то усердно печатала в планшете, то и дело посматривая на экраны.

– Сколько длится наблюдение на данный момент? – осведомилась Белякова.

– Один час и двадцать одна минута, – без запинки ответила девушка.

– Хм… – главный сомнолог задумчиво побарабанила пальцами по столу, не отводя глаз от мониторов. – Прочие показатели?

– Электроэнцефалограмма отчетливо демонстрирует быстрый сон у обоих, – ответил Вадим, – но без БДГ. Все остальные показатели в норме, в том числе сердечный ритм.

– Ладно, – вздохнула Белякова, – поглядим, что будет дальше.

Прошел еще час, но ничего не изменилось. Гонцова наблюдала за вытянувшимися от удивления лицами сомнологов, когда они констатировали, что пациенты вот уже больше двух часов спят и пребывают в беспрерывной фазе быстрого сна. Судя по реакции, с подобным ученые столкнулись впервые. Анастасии передалось их изумление, но в то же время так и подмывало воскликнуть: «Этого следовало ожидать!» Странно, что Никита со Снежаной вообще заснули. Можно было предположить, что спать они откажутся вовсе, – чтобы продолжать молиться. А может, они молятся даже во сне? Потому и фаза быстрого сна не прекращается? Хотя, как сказал усатый, отсутствуют движения глаз… но что конкретно это означает для пациентов? Ответа на этот вопрос, как видно, не находила даже сама Ольга Владимировна.

На исходе третьего часа Гонцова ощутила, что ее клонит в сон. Ничего экстраординарного больше не происходило, показатели не менялись, медленная фаза по-прежнему не наступала, как и быстрое движение глаз. Полковник упрямо давил зевоту, усталость чувствовалась и среди сомнологов.

Вадим потер покрасневшие глаза, потряс головой, будто пес, вылезший из воды.

– Черт, вторая ночь подряд, – пробурчал он. – Сонь, подменишь? Буквально на полчасика…

– Не вопрос, – откликнулась девушка и отложила планшет. Ее большие карие глаза покраснели от напряжения, но держалась она бодрячком.

Софья и Вадим поменялись местами.

– Вы ведь не против, Ольга Владимировна?

– Отдыхай пока, – великодушно разрешила Белякова, – если что, разбудим.

– Да я спать не собираюсь, – буркнул он, – просто полежу, расслаблюсь, чтоб глаза отдохнули…

Вадим лег грудью на стол и устроил голову на сложенных руках. Веки устало сомкнулись, несколько секунд спустя послышался его тихий храп. Сомнолог и ассистентка с усмешкой переглянулись.

Анастасия с завистью смотрела на храпящего усача и раздумывала, не последовать ли его примеру. Судя по показанию графиков, а точнее, по реакции на них Беляковой, все было нормально и ничего интересного не предвещалось, если не считать уже случившегося. Потом бросила короткий взгляд на полковника – тот сидел хмурый и сонный, цедил третью чашку кофе и посматривал на ученых и на мониторы. Одинцов спать точно не собирался, это было понятно, и Анастасия передумала. Встала, походила по залу, размялась и поприседала, наведалась в уборную и умылась холодной водой, а затем вернулась в лабораторию и села на свое место.

Время шло. Будить Вадима не стали, Ольга Владимировна сказала, что тот много работал последние несколько дней (точнее, ночей), да и нужды в его присутствии сейчас особой не имелось. Полковник пожал плечами, Анастасия не отреагировала вовсе. Встала и прошла к окнам, заглянула в боксы, но там было темно и почти ничего не видно. Вдруг ей показалось, что она заметила какое-то движение за окном. Она прижалась к стеклу вплотную, образовав ладонями подобие трубы.

Никита сидел на кровати!

– Пациент проснулся! – донеся из-за спины голос Беляковой.

Гонцова поспешила к своему месту, взглянув по дороге на настенные часы – без четверти пять.

– Так, что там у нас? – говорила сомнолог, всматриваясь в мониторы.

– Сон прервался, – констатировала Софья, – но вроде никаких странностей.

– Вадик, сохрани все данные и не забудь запись камеры видеонаблюдения, – обратилась Белякова к ассистенту, но мужчина по-прежнему спал. Она нахмурилась, поджала губы и рявкнула так, что Анастасия вздрогнула: – Вадим Самойлов! Черт бы тебя побрал, проснись уже!

Усач медленно разлепил веки, поморгал и выпрямился на стуле. Но посмотрел он не на начальницу и не на мониторы. Его взгляд уперся в стол, руки безвольно упали на колени.

– Вадим, займись данными, – попросила Софья из-за спины Беляковой.

Но ассистент сидел неподвижно. Анастасия с удивлением воззрилась на него, а потом обмерла, когда до нее донесся едва слышный шепот:

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится…

– Нет! – невольно воскликнула Гонцова и подалась вперед, заглянула усачу в глаза. Те казались пустыми и безжизненными, как у чучела. Мужчина монотонно бормотал молитву.

– Твою мать! – взревел полковник, вскакивая со своего места. Он понял все мгновенно и бросился к ассистенту, развернул его вместе со стулом к себе и отвесил оплеуху.

– Виктор Сергеевич! – взвизгнула Белякова и подпрыгнула к офицеру, схватила его за руку. Бледная как смерть Софья застыла, держась двумя руками за свою косу, будто утопающая за канат, брошенный через борт корабля.

Вадим на пощечину внимания почти не обратил, лишь поморщился, чуть помотал головой и продолжил молиться, упершись глазами полковнику в живот. Гонцова встала рядом, растерянно глядя на ассистента, не зная, что предпринять. Одинцов замахнулся вновь, но Ольга Владимировна недолго думая повисла у него на плече.

– Перестаньте немедленно! – взвизгнула она. – Что вы творите!

– Разрешите мне, – попросила Анастасия полковника, и тот успокоился, взял себя в руки и даже извинился перед сомнологом, сказав:

– Простите, но я должен был попробовать привести его в чувство, пока не поздно.

Белякова отпустила руку Одинцова, но грозно сверкнула очами и с укоризной покачала головой.

– Вадим, что вы делаете? – обратилась тем временем Гонцова к ассистенту.

– Молюсь, – спокойным, ровным голосом ответил усач.

– Почему?

– Это хорошо. Это угодно Господу.

– Кто заставляет вас молиться?

– Никто, – безэмоционально произнес Вадим и добавил: – Это хорошо. Это угодно Господу.

– Что вы сейчас чувствуете? – спросила Анастасия.

– Мне приятно.

– Перестаньте молиться! – жестко потребовал Виктор Сергеевич.

– Нет, – последовал ответ.

Софья и Белякова подошли ближе, с сочувствием глядя на своего коллегу.

– Он впал в то же состояние, что и пациенты, – удрученно констатировала сомнолог и пощелкала пальцами перед глазами ассистента. Тот не обратил на щелчки ни малейшего внимания, продолжая самозабвенно читать «Отче наш».

– Вадим, у вас есть родные? – поинтересовалась Гонцова.

– Да.

– Кто?

– Жена, – начал перечислять Вадим, – трое детей, мать, брат, двоюродный брат, невестка…

Он затих, перешел на шепот и уставился в пол. Анастасия растерянно оглянулась на полковника и ученых. Все молчали, потрясенно рассматривая новоиспеченного зомби. Анастасию осенило, она наклонилась к усачу и спросила:

– Скажите, Вадим, вам что-то снилось, перед тем как вы проснулись?

– Да.

– Что именно?

– Кресты.

– Кресты? И все?

– Кресты и священные знаки.

– Какие? – спросил Виктор Сергеевич.

– Могендовид, полумесяц, аум…

– Что?! – Гонцова изумленно переглянулась с полковником.

– Свастика, – продолжал между тем Вадим, – колесо Дхармы, инь-янь… и еще какие-то, которых раньше не видел.

– Майор, – обратился Одинцов к Анастасии, – спросите-ка Никиту, снилось ли ему что-нибудь?

Она ухватила мысль на лету, прошагала к пульту и взяла наушники с микрофоном. Полковник встал рядом, ткнул в одну из кнопок, и в боксе Никиты загорелся свет. Тот вышел из-за ширмы, направился к кровати и присел на самый краешек. Смотрел прямо перед собой. Анастасия, надев наушники, включила микрофон и сказала:

– Доброе утро, Никита!

– Доброе утро.

– Хорошо спал?

– Да.

– Что снилось?

Никита помедлил пару секунд, затем произнес:

– Святые образы.

– Какие? – Анастасия старалась говорить мягко, дружелюбно. – Опиши точнее, что именно ты видел?

– Крест, – ответил Никита, – полумесяц, шестиугольная звезда, колесо какое-то, свастика и еще всякое...

Это было самое длинное предложение, которое он сказал за последние пару суток, мелькнуло у Анастасии. Она взглянула на полковника, тот ошарашенно покачал головой и проговорил:

– Мистика хренова…

Анастасия ощутила, что у нее подкашиваются ноги: то ли сказалась бессонная ночь, то ли потрясение от услышанного. Она оперлась одной рукой о стол, а другой подтащила ближайший стул к себе и упала на сиденье.

Полковник, сложив руки на груди, напряженно размышлял. Сомнологи стояли возле своего молящегося коллеги и тихо переговаривались. Гонцова сидела на стуле с закрытыми глазами и терла лоб, пытаясь остановить карусель мыслей. Наконец ей это удалось, из плотного фантасмагорического потока она выудила одну, самую яркую, которая требовала немедленного вербального воплощения. Анастасия открыла глаза и обратилась Беляковой:

– Ольга Владимировна, скажите, Вадим вступал в непосредственный контакт с пациентами, когда вы готовили их сеансу?

Женщина обернулась и устало ответила:

– Да, разумеется. Вадим и Софья подключали гарнитуру с датчиками. Но оба были в костюме биозащиты.

– Они герметичные, – вставил Одинцов.

– Никакого незащищенного контакта не было? – уточнила Анастасия.

– Нет, конечно.

– Ясно, спасибо. – Теперь она посмотрела на полковника и сказала: – Виктор Сергеевич, Снежану и Никиту забирали трое ваших оперативников…

– Черт, – процедил Одинцов, поняв, куда она клонит, – минутку…

Он выудил из кармана телефон, принялся набирать номер. Через несколько секунд из динамика донеслось приглушенное: «Слушаю, товарищ полковник!»

– Лысенко, – заговорил Одинцов, – как ты себя чувствуешь?

В лаборатории, несмотря на перешептывание сомнологов, висела тишина. Полковник присел на стул рядом с Гонцовой и поставил телефон на громкую связь.

– Нормально, – ответил на том конце удивленный капитан. – А что?

Полковник проигнорировал его вопрос и задал свой:

– Я тебя разбудил?

– Никак нет, товарищ полковник. Я всегда рано встаю.

– Что тебе снилось?

– Не понял?..

– Отвечай на вопрос, капитан!

– Э-э… так, ничего интересного, – пролепетал сбитый с толку оперативник, – кошмар приснился.

– Конкретнее! Что именно? – не унимался полковник.

– Теща приснилась… что она приехала к нам на месяц и привезла, как обычно, маринованные помидоры в банках. Мы с женой открываем банки, а в них вместо помидоров…

– Ладно, я понял, – перебил его Одинцов. – Свяжись с Бахтиной и Завьяловым, узнай, как себя чувствуют, потом перезвони.

– Говорил с обоими вчера вечером, – ответил капитан, – свежие как огурчики.

– Свяжись! – с нажимом повторил полковник.

– Так точно, товарищ полковник!

Виктор Сергеевич разъединился, спрятал телефон в карман и задумчиво подергал себя за кончик носа.

– И как это понимать? – пробормотал он, глядя в пол и озвучивая собственные мысли. – Может, на всякий случай всех троих изолировать?

– Не стоит, – ответила ему Гонцова, и он поднял голову, – по-моему, ясно, что незащищенный физический контакт с пациентами не имеет никакого значения. У Вадима его вообще не было.

– Вы правы, – согласился Одинцов. – Хотя риск полностью не исключен.

К полковнику подошла Белякова.

– Виктор Сергеевич, что теперь делать с моим ассистентом? – В ее голосе слышалось отчаяние. – Он впал точно в такое же состояние, как те двое пациентов.

Одинцов невесело усмехнулся.

– Теперь ваш Вадим один из них, – заявил он. – Наверное, стоит поместить его в бокс, пока не разберемся, что это за херня такая.

Женщина поморщилась и вернулась к своему ассистенту, попросила его подняться на ноги. Тот послушно выполнил просьбу. Белякова сообщила Вадиму, что сейчас его отведут в отдельную комнату для отдыха, там будет хорошо и ему помогут. Усатый ничего не ответил, Гонцова услышала лишь его безостановочный шепот.

– Погодите, Ольга Владимировна, – спохватился Одинцов, – я не помню, какой именно сейчас свободен. В двух спят наши сотрудники из химлаба.

Он встал и направился к пульту.

– Вам, ребята, тоже пора вставать, – бормотал он себе под нос, возясь с кнопками и рычажками, – работы прибавилось. Да и Покровской проснуться не мешало бы.

Он включил свет во всех боксах и застыл, разинув рот от изумления. Глаза его округлились, руки мелко задрожали. Анастасия, глядя на него, похолодела и медленно привстала, посмотрела из-за ряда мониторов на окна боксов.

За крайним левым стеклом она увидела Снежану – та сидела в обычной позе на краешке кровати с прямой как доска спиной, сложив руки на коленях, и смотрела в стену. В палате справа от нее у самого окна стояла Ирина Эглитис. Светловолосая женщина была без очков; сложив ладони лодочкой у груди, она задрала лицо к потолку и что-то шептала.

– Господи, нет… – еле слышно пролепетала Гонцова, а потом обратилась к полковнику: – Включите, пожалуйста, звук из их боксов.

– Блин, где этот чертов техник, – ворчал Одинцов, пытаясь найти на пульте нужные кнопки.

Анастасия тем временем встала со стула и приблизилась к окнам, заглянула в палату, где находился лаборант Рустам Хайруллин. Черноволосый молодой человек сидел на полу, поджав под себя ноги, и смотрел в свои ладони, будто держал в них книгу. Его губы беззвучно шевелились, взгляд был пустым, бессмысленным.

Полковник наконец разобрался с пультом и вывел сигнал из третьего бокса на динамики. Послышался тихий шепот лаборанта:

– Во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед его пророк. Во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед его пророк. Во имя…

Одинцов щелкнул кнопками, послышался голос Ирины:

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое…

Затем переключил на Снежану – то же самое.

Гонцова отвернулась от стекол, посмотрела на полковника враз помертвевшими глазами. Руки ее дрожали, голова кружилась, во рту пересохло. Когда невероятное становится частью реальности, перестаешь ее понимать и находить в ней опору.

Виктор Сергеевич побледнел, переводя ошарашенный взгляд с окна на окно. Белякова и Софья стояли потрясенные, замерли, будто неживые. Анастасия прошагала на ватных ногах к столам с пультом и мониторами, рухнула на стул. Несколько минут все молчали, затем Гонцова попросила:

– Виктор Сергеевич, узнайте у новеньких про сны, пожалуйста.

Полковник, опомнившись, ругнулся, потыкал кнопки и заговорил в микрофон:

– Хайруллин, вы спали сегодня?

– Да, – ответил бесцветный голос.

– Что вы видели во сне?

– Священные знаки.

– Какие?

– Полумесяц, крест, аум… – начал перечислять Хайруллин, – свастика, инь-янь, звезда Давида и что-то еще.

– Что ты сейчас делаешь? – спросила Гонцова, приблизив микрофон к губам.

– Молюсь Всевышнему.

– Тебе хорошо?

– Я счастлив.

– Все ясно, – буркнул полковник и переключился на бокс Эглитис.

Женщина отвечала на вопросы неохотно, однажды даже потребовала оставить ее в покое, но Одинцов все же уговорил ее рассказать о своих сновидениях то, о чем все и так догадывались – разве что перечислила священные знаки в ином порядке. Затем наступила очередь Снежаны. Та собеседников ничем не удивила, только попросила пить.

– Как под копирку, – проворчал Виктор Сергеевич, качая головой.

– Выходит, зомби стали все, кто спал этой ночью, – заключила Гонцова, а затем поправила саму себя: – Кто спал в этой лаборатории.

– Похоже на то, – сказал полковник и тут же вскинулся: – Где техник, мать его?! Где Костя? Он же тоже спал где-то здесь…

Послышались мягкие шаги, прозвучал молодой заспанный голос:

– А чего так рано поднялись-то?

Техник Костя, держа в руках свернутое в трубу одеяло, подошел к полковнику, майору и сомнологам, собравшимся в тесную кучку, и окинул всех изумленным взглядом.

– А в чем дело?..

Анастасия чувствовала, что не в силах встать. Она подняла глаза на парня и изумленно спросила:

– Ты не молишься?!

– Чего? – опешил техник и зевнул. – Я вообще неверующий…

Гонцова облегченно выдохнула, но решила продолжить допрос.

– Ты спал?

– Ну спал, – кивнул Костя. – А что?

– Что тебе снилось?

Он осклабился, хохотнул.

– А вам-то что?

– Говори, когда спрашивают! – рявкнул полковник. Он встал рядом с Гонцовой и с интересом прислушивался к диалогу.

Юноша посерьезнел и смутился, стрельнул глазами в сторону сомнологов.

– Ну снилось кое-что, – промямлил он.

– Отвечай, что именно! – потребовала Гонцова с нажимом.

– Кхем… – Костя прокашлялся, смутился еще больше, но в конце концов выдавил: – Мне вот эта снилась, Софья… э-э… в купальнике… мм… знаете, в таком бикини голубом со стрингами.

Услышав свое имя, девушка резко обернулась, глаза ее сверкнули в полумраке.

– И мы на пляже, – рассказывал техник, глядя в пол, – море, жара, а потом мы пошли в раздевалку и там…

– Ладно, можешь не продолжать, – махнула рукой Гонцова. – А кресты не снились?

– Кресты? – изумился Костя.

– Или другие религиозные символы?

– Н-нет… – пролепетал он. – А что?

– Ничего, – ответил за Гонцову полковник. – Иди куда шел, через десять минут чтоб был за пультом. Работаем.

– Слушаюсь, товарищ полковник.

Юноша, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, направился в сторону уборной; ему вслед долго и пристально смотрела Софья.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в августе 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: