Рассказ неофита

 

Купить в журнале за март 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 7 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Весной Патриция пригласила меня в Венецию. Венеция была для меня местом, существовавшим в литературе и не имевшим своего соответствия в географии. Поэтому я был равнодушен к Венеции материальной и не представлял себе под этим названием ничего определённого. Даже знаменитые каналы не щекотали моё воображение: их частые иллюстрации в журналах полностью подчинили себе какую-либо свободу представления. Но теперь я любил Венецию ради неё и, перелетая застывшие под снежными шапками Альпы, я изнемогал от счастливого ожидания встречи с городом и с ней.

Венеция впечатлила меня своеобразным декадентским запахом влаги, ощущавшимся по всему городу. Я не был любителем гниющей старины, но освещаемое весенним солнцем сочетание воды и следов упадка привносили какую-то тёпло-отчаянную радость бабьего лета, когда страх перед зимой неожиданно рассеевается от пронзительной надежды дожить до следующего года.

Патриция уходила на работу, и я часто оставался дома один. Одному мне не хотелось гулять по городу и я предпочитал распахнуть окно и наблюдать насыщенную звуковыми и зрительными подробностями жизнь. При этом моё наблюдение заключалось больше в оглушающем впитывании в себя почти что нереального шумового фона, чем в редких взглядах из окна. Но эти взгляды приносили мне те мгновенные и неполные, а потому раскрашенные затем воображением впечатления, которые вместе с звуками формировали во мне фантастические представления о венецианской жизни.

В послеобеденное время Патриция уводила меня в тихие места города, где мы обычно сидели на скамеечке и я любовался ею, а моя душа в наивно-свободном порыве трепыхалась от радости, доставляемой мне её близостью. В эти моменты я был счастлив – я не желал более ничего от жизни. Я мог бы вечность сидеть рядом с Патрицией и вести с ней разговор ни о чём или просто молчать. Я больше не задавал себе вопроса, любит ли она меня действительно так, как мне хотелось бы, чтобы меня любили. Мне было так хорошо на душе, как никогда в жизни. Если её любви будет недостаточно, думал я, то тогда моя собственная любовь сумеет восполнить её недостаток.

Я был в лёгком надмирном опьянении и возвышался над обычной жизнью. Неужели я достиг состояния, в котором заключался весь смысл жизни, мой и всех остальных? Я был с нею рядом совершенен, не чувствовал никакого недостатка и жил ею и собою, не различая где наше взаимопроникновение душ заканчивалось. Её плоть стала моей плотью, я чувствовал её душу как свою, и от этого мне было сладостно и страшно и в то же время непоправимо грустно в предчувствии невозможности такого соединения надолго. И хотя я не ощущал той обжигающей любви, что испытал в своём знаменательном сне, я надеялся, что со временем мы оба придём к такой любви, если не в этой жизни, так в другой.

 

Теперь я уже верил в загробную жизнь, потому что не мог себе представить мрака вечной смерти, после того, как убедился в наличии воплощённой любви. Я видел ценность этой любви и во мне вновь пробуждались мои давнишние мысли: если природа совершенствуется, а, значит, заинтересована в сохранении высших форм, то она должна быть заинтересована и в сохранении самой высшей формы человеческого духа, любви. Любовь не может просто так исчезнуть, растворившись во мраке вечности. Но если всё в природе развивается в сторону возникновения высших форм, то чем она отличается от Бога? Ведь если природа вечна и в ней совершается творческое созидание, то это уже Божественное качество и, значит, в природе заложен вечный дух, невидимая сила, без которой ничто не могло бы быть сотворено. Так, природа не могла бы произвести из себя человека, если бы уже не несла в себе возможность возникновения человека, его идею – из ничего не возникает нечто само собой. Всё говорило о том, что природа не обездушена, что за ней скрывается Божество. Но в чём же конкретно выражалось оношение этого Божества ко мне?

Я имел понятие о существовании явлений невидимых и неощущаемых в обычной жизни, которые рассматривались мной с эгоистическо-мистических позиций, но эта закулисная жизнь не воспринималась мной как нечто определяющее и направляющее мою судьбу, а лишь как необозримое богатство, лежащее передо мной, как могучий, но подвластный человеческому духу океан, из которого при правильном подходе к нему я мог бы черпать бесконечно. Это представление противоречило моей фиксации на идее избранничества, так как такая идея подразумевала существование какой-либо другой инстанции, управлявшей моей судьбой и бывшей духовно сильнее меня. И вдруг это противоречие разрешалось через одухотворение природы, через видение в ней Божественной силы. Это сила была как раз тем духом, который руководил природой и который направлял мою жизнь, одновременно предоставляя моей воле все возможности для её осуществления. Во мне, как и в других немногочисленных избранных, этот дух находил своё воплощение, как бы приходя к своему собственному осознанию через человеческие страдания и человеческое желание любви. Этот дух открыл мне свою внутреннюю движущую силу – любовь, которая через мою человеческую индивидуальность достигала своей наивысшей формы. Я думал о том, что связан с этим духом, являясь его орудием и одновременно целью его воплощения. Во мне дух осознавал сам себя в своём вечном стремлении к самопознанию, для которого телесная смерть не представляла какого-либо предела.

Я считал теперь всё таким понятным и прочным, к тому же я пришёл к своим выводам не через отвлечённые умопостроения, а через свой личный опыт. Божественный дух принимал в моих мыслях более определённые очертания, становился для меня более личностным, как евангельский Бог. Я вспоминал прочитанное мной в Евангелии и пытался найти в нём тождественное своим новым мыслям, перешагивая при этом смелее через те требования к человеческой личности, которые казались мне неудобоносимыми бременами. Я стал больше концентрироваться на совпадениях между моими духовными убеждениями и евангельским учением, ставя упор на постепенное приближение к евангельским истинам, так как пришёл к тому, что Христово учение – идеал, к которому следует стремиться, но который невозможно достичь. Теперь мне казалось, что не обязательно исполнять всё, к чему призывает Евангелие, а только лишь посильное.

Если в Евангелии было сказано, что Бог – любовь, то не была ли уже моя любовь к женщине началом Богообщения и принятия Бога-Духа в себя? Не нуждался ли Бог-Дух во мне, как в органе Своего вечного самопознания? Смысл любви к Богу заключался в моей любви к конкретной женщине; через эту богоугодную любовь я приближался к Богу-Духу и достижением высшей стадии в этой любви стало бы моё соединение с Богом-Духом, которое выразилось бы в наиполнейшем соединении с любимой женщиной.

Когда я теперь думал об этом, то чувствовал лёгкость эйфории от надежды на нескончаемое счастье, которого я не мог представить себе во всех подробностях, но которое должно было соответствовать будущему состоянию души, только нащупываемому в нашем мире и постоянно ускользающему от нас, ускользающему, как воспоминание о детском жизнелюбивом счастье, когда так хочется жить и ощущаются такие огромные силы в груди, и все дороги кажутся открытыми.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению марта 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.