Коронавирус. После.

 

Эти произведения отобраны из 79 заявок, поданных на конкурс фантастических рассказов «Коронавирус. После». Тексты разных авторов, написанные на одну и ту же тему, составили неожиданную и яркую картину. Она разворачивается прямо у нас на глазах и проясняет тенденции в восприятии ситуации. 12 мыслящих очевидцев поделились с нами своим прогнозами. Маловероятно, что каждый из них ошибся.

 

Главный редактор журнала «Новая Литература» Игорь Якушко.

 

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за февраль 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 3 часа 45 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Минуло почти полвека с «Восьмёрки», но и сейчас лишь упоминание о вирусе вызывает сковывающий ужас даже у тех оставшихся, кто если и не бессмертен, то уж парочку столетий проживёт, сохраняя нежность кожи и ясность ума.

А вот моё существование бессмысленно и чуждо этому миру. Я плыву по течению реки жизни как старое сухое бревно, немного подгнившее, но недостаточно, чтобы опуститься на дно и больше не омрачать своим существованием мир над водой. Изредка я врезаюсь в берега, собирая собой листья и мусор, а потом медленно, бесполезно и одиноко направляюсь дальше.

В идеальном, почти совершенном мире нас всего несколько. Вероятность несовместимости была одна на миллиард, и этим уникальным существом стал я и ещё с десяток несчастливцев. Не то чтобы мы как-то ущемлялись обществом. Нет. О нас заботятся, можно сказать, даже избыточно. Нас охраняют и берегут.

Неизвестно зачем, но меня оставили про запас. Вероятно, боялись новой разновидности «Восьмёрки», на ком-то ведь нужно экспериментировать: вдруг понадобятся естественные антитела, которых нет у десяти миллиардов почти богов. Однако в настоящее время даже опыты с нами никто не проводит. Лучше б уж проводили, хочется чувствовать себя нужным, частью чего-то, пусть даже в ранге лабораторной крысы.

На кухне Ариша почти неслышно мыла мою баснословно дорогую посуду (вот люблю я фарфор и хрусталь, вопреки всему). Но вот и эти звуки стихли, наступила тишина. Мне повезло с ней, некоторые жаловались на машины класса «АРШ-0106»: они всегда следовали за нами, защищали, были услужливы, не давая побыть даже короткое мгновение наедине, почувствовать себя как все. Хотя, впрочем, я никогда не считал Аришу машиной, а её забота мне была приятна. Мы были вместе почти десятилетье. Ариша умела быть ненавязчивой и милой. Может ли андроид быть милым? Не знаю. Пусть будет тогда только ненавязчивой.

Раздались шаги, я закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Это было абсолютно глупо, так как андроиды этого класса синхронизированы с нами и могли определить, бодрствую я или нет. Тем не менее, глаза я закрыл. Она, ступая по мягкому ковру, подошла к кровати, поправила одеяло и потом нежно, слегка касаясь губами, поцеловала меня в лоб.

Сердце сжалось. Странно. Очень странно. Её поведение. Андроиды не целуют просто так – в этом нет нужды. Они обеспечивают наше комфортное существование. А поцелуи не из этой оперы. Хотя кто его знает. Да, давно я не был в опере. Завтра необходимо подать заявку в центр обслуживания, вдруг она сломалась. Пусть чинят. А то зависнет и зацелует меня до обморока. Но всё равно осталось чувство какой-то лёгкости, забытое ощущение человечности, что ли. С человечностью, в широком понимании этого слова, у нас плоховато.

Ариша тихо ушла, а я открыл глаза. Надо было поспать, но сон не шёл. Тогда я начал считать овец: один, два, три… На втором десятке белые шарики, а именно так я представлял себе этих парнокопытных, превратились в металлические вёдра, стулья, мячики…

Разбудила меня Ариша. Было прекрасное утро, впрочем, как и всегда в пределах внутренних периметров Москвы.

– Вставайте, Дмитрий. Уже утро. Ваши жизненные показатели в норме, завтрак готов. У нас сегодня поход в Национальный музей Империи. Идите в душ и быстро кушать.

Меня раздражает слово «кушать», от него отдает лакейством, оно заботливо-инфантильно. Поработаю над структурой построения её речи. Пусть говорит: «есть», «жрать», «завтракать» и т. д., но только не «кушать».

Ариша посмотрела на меня своими огромными синими глазами, так естественно прищурилась и великолепно улыбнулась, как бы говоря мне, что знает, что я вредный, недовольный всем, ворчливый старый осёл, но она мне это прощает. Разработчики намеренно сделали черты лица неидеальными, чтобы очеловечить внешность данного класса машин: у неё был милый носик, не совершенный, а именно милый, губы, готовые расплыться в улыбке, сияющие глаза и светлые непослушные волосы. В мире почти бессмертных людей, жизнедеятельность которых обеспечивалась антропонаномитами, хотелось немного несовершенства. Умные дядьки постарались, чтобы я не чувствовал себя совсем чужим среди социума с правильными чертами лица, ровными зубами, роскошными волосами, атлетическими фигурами. Люди в наше время больше походили на искусственных существ, чем андроиды – конечно, я имею в виду машины «А» класса. А Ариша была из этой категории. С ней мы не расставались почти десять лет, за исключением ежегодных обновлений, когда её увозили в Центр, а меня располагали в неприступном боксе, чтоб я сам с собой ничего по недоразумению в одиночестве не натворил.

– А вот ещё…– она понизила голос, – я купила вам пирожные, с настоящим тростниковым сахаром и маслом.

Я подарил ей воздушный поцелуй, а она его «поймала». После чего потрепала меня по волосам, по-человечески неумело, окончательно превращая в хаос мою прическу.

Подумать только, я флиртую с роботом!

 

 

*   *   *

 

Жил я, или, правильней сказать, жили мы на последнем этаже зеркальной башни «Спутник» в Новых Черёмушках. Не знаю, где были «Старые», да и черёмуху я никогда здесь не видел. Проспекты были засажены пальмами и вечноцветущими кустарниками. Черёмуха, вероятно, как и я, была вырожденкой в современном мире флоры и для парковой архитектуры столицы Империи не подходила. Вот даже думал раздобыть где-нибудь пару саженцев и посадить у себя, чтобы район оправдывал своё название.

На крыше здания у меня был собственный вишнёвый сад, с настоящими вишнями, так что место можно было найти. В центре сада на возвышении находилась посадочная площадка. Красная «Тесла-аура» ждала нашего вылета. Мне как ущербному полагались все блага цивилизации, так что я на время отбросил мысли о садоводстве.

Позавтракав, мы полетели приобщаться к прекрасному. За пультом управления сидела Ариша, так как мне ничем управлять, даже собственной жизнью, не полагалось.

 

 

*   *   *

 

Национальный музей Империи встретил нас пустыми мраморными ступенями, ведущими через колоннаду к массивным, возможно даже деревянным дверям. Я обрадовался, решив, что цитадель истории и искусства человечества закрыта, и сегодня мне удастся избежать развлекательной программы. Но – нет. Двери распахнула девушка на вид лет двадцати, хотя ей вполне могло быть и сто двадцать: рыжие волосы, заплетённые в косу, платье совсем не музейное – сиреневый шёлк, длинное, с оголёнными плечами – и взгляд чёрных глаз – очень уж взрослый и немного уставший от жизни. Да, скорее – сто двадцать.

– Заходите, Дмитрий, мы вас ждали. У нас для вас столько интересного. Я Офелия, – нежным голосом обратилась она к нам.

Оригинальное имя для почти бессмертной девушки, не подверженной страстям и, вероятно, не помнящей, что такое любовь. Хотя откуда мне знать! Я сам что помню?!

– Дмитрий, – представился я, несмотря на то, что она назвала моё имя, и подал руку.

Двери на петлях – пронеслось в голове.

Офелия продолжала придерживать дверь, намереваясь нас пропустить внутрь.

– Заходите, – немного резко произнес я и перехватил ручку двери, давая понять, что пропущу девушек вперёд. Музейный работник переглянулась с Аришой, как бы вопрошая, можно ли со мной так поступать. Андроид снисходительно кивнула. Это меня ещё больше взбесило: при мне делают вид, что я неразумен и не могу самостоятельно производить такие простые действия, как придержать дверь двум девушкам, экспонаты смотреть ну совсем расхотелось.

Но они за меня решили начать с живописи. Не то чтобы я не любил картины, просто не было настроения вникать в зачастую пустые и уже неактуальные замыслы художников, да и ещё по графику, и с конвоем.

Меня повели по длинным галереям, мимо неизвестных мне и, возможно, знаменитых полотен. По пути мы встретили ещё двух посетителей, это были мужчина и женщина, как и все в этом мире, красивые и неопределённого возраста. Они вдохновенно, счастливые, без сопровождения, рассматривали шедевры. Посетители не оглянулись на нас, хотя могли бы и посмотреть на такую диковинку, как я. Картины ещё повисят пару сотен лет, а я так долго не протяну даже при бережном уходе.

– А вот одна из самых дорогих картин на планете: «Пейзажи Луны: свет и тьма», – поставленным голосом произнесла Офелия.

Какое дурацкое пафосное название! Как можно претендовать на то, чтобы быть художником, и использовать избитые формы. Самое абсурдное, что людям это нравится. Ну Луна, ну серые горы, смотришь, и тебя уносит на просторы нашего мёртвого спутника с кучей до сих пор не убранных обломков первых пилотируемых китайских ракет с мёртвыми космонавтами внутри (говорят, сталкеры туда экскурсии водят), видишь лунный грунт, ощущаешь стерильность и если не смерть, то нежизнь точно. Чем восхищаться? Ничем!

Меня поставили взирать на шедевр, и я послушно повиновался, представляя Луну, засаженную незнакомой мне черёмухой.

– Вы пока насладитесь, а мне необходимо отлучиться на несколько минут. Кто-то безобразничает в павильоне «Художники Марса».

– Хорошо, Офелия.

Девушка неслышно удалилась. Ариша застыла рядом, она тоже разглядывала картину. Интересно, что она думает о ней, считает оттенки, толщину краски, сверяет с оригиналом? Я скосил взгляд – Ариша смотрела на меня и немного улыбалась. Что с ней?! Она мной любуется? Выглядело именно так.

– Как вам Луна? – раздался приятный мужской голос. По другую сторону от меня остановился мужчина. Ариша тотчас уставилась на картину, оценить опасность для меня собеседника она должна была ещё на подходе. Видимо, всё было с ним в порядке. Да и кому я нужен, не могу понять этих мер охраны! Даже если что случись, то останется ещё минимум девять таких.

Это был высокий, выше меня, мужчина, непримечательные в нашем мире идеальные черты лица без единой морщинки, даже мимической. А нет, ему оставили их в уголках рта, видимо, чтобы придать солидности. Серые холодные глаза – тоже, вероятно, по спецзаказу? Странные вкусы!

– Нравится картина?

– Не могу разделить общий восторг. Уныло.

– Это шедевр, признанный во всём мире. Луна судится более двадцати лет, чтобы вернуть эту картину в Лунный республиканский музей.

– Мне кажется, серость на серости.

– Вы уверены, что вы в состоянии?

– Что – в «состоянии»?

– Оценить произведение. – Он повысил голос. В тишине музея это особенно резануло слух.

Я в недоумении взглянул на него. Лицо мужчины изменилось: идеальная самовосстанавливающаяся кожа не давала изобразить гримасу ненависти, но его переполняло именно это чувство. Незнакомый мне человек ненавидел меня, по неизвестной мне причине. Его глаза расширились, рот уродливо искривился. В руке мелькнул нож. Долбанный полимерный прозрачный нож! Где он вообще мог его взять! Я ощутил несколько толчков в области живота и резкую накатывающую боль, прижал руку к животу, почувствовал, что одежда пропитывается кровью.

Руку нападающего с ножом перехватила подбежавшая Офелия. Мужчина вывернул кисть и полоснул лезвием девушку по лицу. Её кожа почти моментально восстановилась, на щеке остался небольшой смазанный кровяной след. Офелия вырвала нож и воткнула мужчине в глаз, отчего он, завизжав, упал на пол, тогда она прижала его голову ногой к полу, вытащила нож из глазницы и воткнула во второй глаз. Нападавший обмяк и больше не сопротивлялся. Глаза дольше всех восстанавливаются, а потом ещё несколько часов происходит светоадаптация. Это был самый лучший способ вывести его из строя на продолжительное время. Действовала Офелия как по учебнику для специальных служб.

И только сейчас сработали серены, и появились из стенных панелей роботы охранной службы, похожие на большие летающие облака. Они как лейкоциты облепили нападавшего, заключив в кокон, который потащили прочь из зала. Ариша всё это время стояла рядом, она бездействовала, у неё были стеклянные глаза, тряслись руки, а рот был открыт. Она как будто испугалась и замерла в ужасе. Какой такой может быть ужас у андроида! Это длилось мгновения, пока я сползал по стене на пол. Офелия подхватила меня, не дав упасть.

Ариша очнулась, бросилась ко мне. Они с Офелией положили меня на скамью, по которой впервые за сотню лет потекли ручейки крови – не всё же принимать упругие людские седалища. Попей крови моей, мебель древняя…

Стены и потолок закружились. Я чувствовал, как мне разрезали бионеактивным лазером рубашку, и Ариша стала заживлять раны, боль отступила, стены и потолок вернулись на причитающиеся им места. К восстановлению органов Ариша не успела приступить. Влетели медицинские боты с носилками. Последнее, что я помню, это прозрачный силовой колпак, накрывший меня, как крышка гроба. Я потерял сознание…

 

– Дмитрий, вы проснулись? Хорошо.

Это была Офелия. Очевидно, я находился в больничной палате, светлые тона, какие-то приборы, Офелия в белом халате – дань медицинским обычаям. Я повернул голову – Ариши рядом не было.

– Да, вроде бы.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, наверное. Не знаю. А где Ариша?

– Она на обновлении, произошёл сбой. Я так поняла, что с ней техники перемудрили, теперь исправляют.

– Я заметил. Да, что-то было в ней странное, очень человеческое…

Я улыбнулся… Ариша…

– Что это было? Почему меня хотели убить?

– Почему вы не спрашиваете о своём состоянии?

– Мне всё равно, милая Офелия. Так что это было?

– Вас хотели убить.

– Зачем, какая глупость! Я самое бесполезное существо, ну или одно из десятка самых бесполезных на планете.

– Я не знаю. Но сегодня убили четверых несовместимых, а покушения были совершены на всех одновременно. Предполагают причастность ордена «Совершенство».

– У нас есть какие-то ордена?

– Видимо, да. Создан на Луне сепаратистами-отделенцами. Имперская полиция упустила. Я тоже не понимаю: зачем?! Как оказалось, из поля контроля охранных систем столицы был выведен надзор за пластиковыми ножами, поэтому преступник смог передвигаться по Москве и принести его в музей. Правка должна была действовать всего четыре часа, никто и не заметил бы, это же не бомба. Все нападавшие действовали одинаково, в пределах этого времени.

– Похоже на ритуал. Чем бы бессмертные не тешились…

– Последствия грандиозные, сняли несколько генералов, шерстят службу контроля и безопасности. Консул Луны доставлен в Министерство иностранных дел.

– Когда вернётся Ариша, и мы полетим домой? Вы, кстати, не знаете, где продаётся черёмуха?

Офелия посмотрела на меня как на умственно отсталого.

– Извините, Дмитрий, но ваш андроид не вернётся. Она неисправна. Вы сами это заметили. Вы чуть не погибли из-за неё.

– Чего?

Я вскочил с кровати. Сорвал капельницы. И направился к выходу. Оказывается, я ещё могу вскакивать!

– Дмитрий! Прекратите! Быстро возвращайтесь в кровать!

В комнату влетели и замерли медицинские боты. Я испугался, что они меня усыпят, но – нет. Они уступили мне дорогу, злобно мигая лампами.

– Будете мешать – выпрыгну из окна или что-нибудь в глаз себе воткну, – родил я очередную глупость.

– Хорошо, могу я вас сопровождать хотя бы?

– Вот не хотелось бы.

– Дмитрий, вы же понимаете, что ваш комфорт, в том числе душевный, для нас также важен.

– Верните мне Аришу.

– Я не в силах, я ж в музее работаю.

– Милая, я успел отметить качество вашей работы. Для музейного работника вы обладаете поразительными навыками. Я в центр лечу, один, можете следовать, но не приближайтесь на расстояние вытянутой руки или лучше ноги.

– Хорошо, Дмитрий. Как скажете.

Офелия закатила глаза и кивнула несколько раз, делая ставку на мою непонятливость. Для меня оставалось загадкой, почему она потакает мне. При её способностях вырубить меня ничего не стоило.

 

 

*   *   *

 

Центр кибернетики и искусственного интеллекта, расположенный в Ядрошино, встретил меня распахнутыми дверями, отсутствием персонала и только роботом сопровождения, который уже меня ждал. Этот углепластиковый ящик летел впереди меня и басом рассказывал мне, куда пройти. Офелия следовала поодаль. Как только мы зашли в лифт, она вызвала соседний, бросив на меня испепеляющий взгляд. Мы спустились вниз на десять этажей. Навигатор повёл по широкому коридору, с прозрачными местами стенами, за которыми находились пустые кабинеты, лаборатории с оборудованием, частями человекоподобных и не очень подобных машин. Мы свернули налево и оказались в большом помещении, где за пультом стоял мужчина в сером костюме, с непримечательными правильными чертами лица. Напротив, у стены, отделённые прозрачной перегородкой от основного помещения, стояли андроиды.

– Вы хотели посмотреть на процесс? Нас предупредили. Присаживайтесь.

Мужчина указал мне на стул. Учитывая, что он был всего один, то я остался стоять.

Андроиды стояли в ряд, всего четыре, похожие на людей. Даже больше естественные, чем сами люди. Среди них, вторая слева, стояла Ариша, в длинном платье в горошек – по-домашнему. Она через стекло увидела меня и улыбнулась, так чисто, откровенно. Её глазах засветились, как загораются глаза у детей, которые счастливы, или у влюблённых. Она смотрела на меня не отрываясь и улыбалась.

– Откройте, я собственник, я аннулирую деактивацию. Имею право. Прекращай!

Мужчина за пультом покачал головой.

– Извините, процесс уже начался. Частицы для аннигиляции запущены. Им не больно. Вы же понимаете? Корпорация вам приносит извинения и возместит ущерб кратно. Не стоит смотреть на это. Всего лишь технологический процесс.

Он пожал плечами и углубился в изучение рабочей панели, а я взял единственный свободный стул, подошёл к прозрачной стене и ударил им по стеклу. Причинить ущерб перегородке я этим не смог. Я продолжал бить и кричать. Меня никто не останавливал. Видимо, в прочности стены и даже стула все были уверены. Ариша прижала руки слева к груди и продолжала улыбаться, по её щекам текли слёзы. Я ещё раз замахнулся стулом, но его у меня вырвали. Это была Офелия. Она поставила стул и села на него, запрокинув ногу на ногу, собираясь досмотреть процесс аннигиляции.

Невидимые частицы стали разъедать лицо Ариши, оставались глаза, ясные и такие дорогие. Она закрыла лицо руками, я не знал, то ли потому, что ей больно и страшно, то ли чтобы я не видел, как она изменяется. С остальными андроидами происходило то же самое, исчезла кожа, обнажились мышцы, белые кости. Вот одежда начала сползать по тающим телам. А вот ничего и не осталось, кроме одежды и… платьица в горошек. Я, прижавшись к стеклу, выл. Старый тупой болван, никому не нужный в этом мире, кроме как роботу, которого на моих глазах уничтожили. Только сейчас я осознал, что она была единственным мне родным существом в этом мире. Это они все, которые называют себя «люди», действовали в соответствии с алгоритмом, это они машины, а она была живая, искренняя и настоящая. В нашем мире не осталось больше ничего естественного…

 

 

*   *   *

 

– Пойдёмте, Дмитрий. Нас уже ждут.

С пола меня подняла Офелия, при этом сжав мне локоть так, чтобы я ей повиновался и не сопротивлялся. Она повела меня обратным путём. Навигатора видно не было.

На выходе на ступенях меня уже ожидали двое мужчин и девушка.

Один из них представил её мне:

– Уважаемый Дмитрий. Это машина класса «Вариант Прайм». Изначальное имя – Купава. Его вы сможете сменить после синхронизации и генетического слияния. Это усовершенствованный вариант. И в случае любых подозрений на неполадки немедленно сообщайте нам. Берегите себя. Вы так важны Империи! Предыдущая версия не подлежала наладке, техники перемудрили с уровнем слияния и допустимых чувственных возможностей. Перечеловечили, так сказать. Даже эволюция на человечество не делала ставку как на вид, что уж говорить про нас. Методом проб и ошибок мы идём верным курсом для обеспечения благоденствия человека и гражданина.

Говорил он долго, слегка поглаживая меня по плечу, вторую руку мне по-прежнему сжимала Офелия. Хотелось врубить ему по гладкой морде, разбить её в кровь, выбить зубы и задушить, чтоб только он заткнулся. Но даже убитый горем, я понимал, что всё это неосуществимо.

 

 

*   *   *

 

Прошло три дня. Купава ответственно исполняла свои обязанности по заботе обо мне. Сейчас она на кухне брякала и звенела моим хрусталём. Знаю, что не разобьёт, но почему так неуважительно!

Каждый день меня навещала Офелия. Сходил в музей, называется!

Вот и сейчас раздался звонок, на экране я увидел музейного работника. Вот прописалась, гадина!

– Заходите, – фальшиво улыбаясь, я открыл дверь.

– Здравствуйте, Дмитрий. Вижу, вам значительно лучше. Доброго дня, Купава! – крикнула она андроиду. – Скоро имперские новости на «Прайм-канале», включите экран.

– Может, лучше новости культуры? – огрызнулся я, но телевизионный экран включил.

Стенная панель засветилась, панорамные окна приглушили солнечный свет.

Диктор, девушка с прямыми фиолетовыми волосами, с серьёзным лицом, нижняя часть которого была прикрыта прозрачной маской, не скрывающей яркой помады, зачитывала Высокое распоряжение Императора:

– Враги Империи на территории планетарной системы применили вирус «Восьмёрка», с мульти-РНК. На особое положение переводятся Москва и наземная часть Санкт-Петербурга, подводная часть Северной столицы будет заблокирована до особого распоряжения.

Я непонимающе посмотрел на Офелию.

– К вам поднимаются представители Министерства здравоохранения Империи, – девушка положила мне руку на плечо, то ли пытаясь подбодрить, то ли чтобы показать, какое важное значение для Империи я теперь представляю. Естественные антитела теперь большая редкость, и я это не мог не понимать…

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в феврале 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: