Михаил Ковсан
Повесть
![]() На чтение потребуется 2 часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf
Слушая говор колёс непрестанный, Глядя задумчиво в небо широкое…
(И.С. Тургенев).
Ночью нас никто не встретит, Мы простимся на мосту.
(Народная песня).
И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна…
(А. Блок. Незнакомка).
Оглавление 23. Несдержанная линия судьбы 24. Юные души трепещущие 25. Любить можно только не существующее Юные души трепещущие
Если раньше в мыслях реальная провинция с мифической столицей встречалась, словно реальный Давид с мифическим Голиафом, то теперь на вокзале меня встречала столица реальная вовсе не так, как знаменитый синематографический поезд с исключительно усатыми пассажирами, несколько секунд прибывающий вечно. Вокзал полон суетной пустоты: приехавшие, отъезжающие, встречающие, провожающие – все безликие, все безымянные, словно музыка и слова совершенно народные, сочинителей, композитора и поэта, не помнили беспамятные да позабыли. А над вокзалом – тяжёлое жёлтое полнолуние. Оттуда – бесконечная плоскость голов. И один-единственный некто маячит несчастно и неприкаянно в безличной и безразличной толпе живых не совсем, не окончательно мёртвых. У вокзальных дверей водоворот, нетерпение, ажитация. Брезгливо морщась, с розой рифмуя туберкулез, экзему на лбу за Каинов знак выдавая, столица осматривала понаехавших. Их голоса и голоса встречающих сливались в единый утробный звук, с которым соперничал гудок паровоза, напоследок тяжело задышавшего, пар выпуская, и он, смешавшись с туманом, развеялся, словно мечтания провинциала, споткнувшегося о столичные нравы.
В этой дерганой сутолоке, суматохе вокзальной неистовой, в тесной темноте, сквозь которую ни мухе, ни комару не пробиться, в этой вечности, звонко разомкнутой, в этом торжище прилагательных, развеянных по ветру, где существительное не сыскать, неодолимо желание, выпростав взгляд из бесчисленности запахивающихся шинелей и восторженности оскалов и сквалыжных улыбок, встать на ходули, которых нет, а ещё лучше взлететь, подняться, чтобы под широкополыми шляпами и платками цветастыми женских глаз, растерянных и заплаканных, больше не видеть, чтобы свои думы не думать и душою своей о чужие души не шелестеть.
Столицу слетаются завоёвывать – время робких прошло – наглые провинциалы. Преуспев, вместе с аборигенами, от них к тому времени не отличаясь, тост во славу языка и гармонии мировой поднимая, бокалы с шампанским до дна осушают. «Недругам – ни дна, ни покрышки», – грубо, просторечно грассируют. На огонь свечи слетаются юные души трепещущие, мотыльково миры создавая, и вместе со страхами своими сгорают под колокольный звон, возвещающий отпевание только что прибывшего в столицу, чтобы погибнуть. Уже успевшие умереть встретят его, возьмут чемодан, проводят в недорогую гостиницу и выпьют, наверное, пива, шампанское ведь целое состояние, за близкую совместную бескровную смерть, длящуюся бесконечно. Столица приезжих близоруко рассматривает в лорнет. И в столичных дворах и в провинциальных хлопочут дворники, коты и воробьи. Жаркой, потной и пыльной провинции снится столица, светлая, яркая и блестящая. А холодной, промозглой, туманной столице грезится провинция, тёплая, солнечная и зелёная. В провинции вызывают дух великого Македонца, а в столице, оригинальничая – императора Адриана. И здесь и там грезят великими завоеваниями, всемирной отзывчивостью, всечеловеческой миссией, с проливов и Константинополя соглашаясь начать. В столице – провинции не чета – допьяна уповая, парною кровью упившись, овладев чем-либо, быстро охладевают. Из пены будней, не отстоявшейся, добывают нектар и амброзию, низводя на землю богов, их места занимая. А затем устраивают макабрические маскарады, маски натягивая на голые черепа. А вы, всё провинция да провинция. Поймите, однако. Провинция не захолустье, но – станция к столице ближайшая. Колокол бьёт. Отправляется поезд. Провинция кончилась – не успел насладиться поездкой, беседой и ужином, вот, и столица: носильщики, извозчики, привокзальная кутерьма. Провинция и столица совсем не чужие, их и связывает герой своего времени белоснежный болезный Пьеро, своего маленького креольчика ищущий непрестанно на перроне и на вокзале, и на площади привокзальной. Ох, эти столичные сквозняки, выдувающие плоть из одежды и душу из тела. Холодна столица, безжизненна и бледна по-ставрогински, вот-вот повесится. В провинции кажется: столицы не было никогда, а в столице думается: провинция только пригрезилась. Никак нет. Столица обречена на провинцию, а провинция – на столицу. Вот и она на кочке болотной. Всё вокруг глаголом сжигает. Милые нежные сумасшедшие в лохмотьях, картузах, высоких тугих воротничках, смокингах и цилиндрах. Красавицы и красавцы, поэты и поэтессы, дамы и господа, не девственницами, не девственниками родившиеся, познающие сокровенные изгибы столичные. От души делятся хлебом, на слова скупы чрезвычайно. От мира сего, не для мира сего. В доме, к привокзальной площади примыкающему, в комнате у окна, на втором этаже первое справа, над яркой, броской афишей: последняя, мол, гастроль, старуха слепая носки штопает сыну, в предложенных обстоятельствах жить не посмевшему, его, как и двух парок, не так давно расстреляли. А он свою жизнь творил, силясь соединить несоединимое, слить неслиянное в эротическую поэму по мотивам им же сотворённого мифа. Его видимая жизнь – отраженье невидимой, потаенной, разгадываемой им же самим. Многим кажется отражением отражений тысяч зеркал, для себя им придуманных. Зеркала эти ценности невообразимой отражают его вместе с другами дорогими. Кто он, этот шармёр, жрец опустошённых умов и зачервивевших душ? Был или не был? Жизнетворческие сюжеты в этом лучшем из гнуснейших миров преследовали его. Снописцы рядом с ним ночевали. Проснётся: сон записать. В пальто с воротником из барашка, то ли ступни, то ли копыта в калоши с опушкой упрятаны, а рога шапкой надёжно прикрыты. Бог или дьявол? Не Бог и не дьявол. Или: и Бог и дьявол, не по временам – одновременно. Нет, и это неверно. Создавший себя из ничего, из праха идеи Бога и осколков идеи его вечного спутника. Уцелевшая беззубая Морта нити не перекусывает – перерезает. За ней самозабвенно ухаживает не жена сына – вдова. Такое выпало время: парок и тех извели. Что о людях теперь беспокоится.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июнь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 23. Несдержанная линия судьбы 24. Юные души трепещущие 25. Любить можно только не существующее |
![]() Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:![]() Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 14.02.2025 Сознаюсь, я искренне рад, что мой рассказ опубликован в журнале «Новая Литература». Перед этим он, и не раз, прошел строгий отбор, критику рецензентов. Спасибо всем, в том числе главному редактору. Переписка с редакцией всегда деликатна, уважительна, сотрудничество с Вами оставляет приятное впечатление. Так держать! Владимир Локтев 27.12.2024 Мне дорого знакомство и общение с Вами. Высоко ценю возможность публикаций в журнале «Новая Литература», которому желаю становиться всё более заметным и ярким явлением нашей культурной жизни. Получил одиннадцатый номер журнала, просмотрел, наметил к прочтению ряд материалов. Спасибо. Геннадий Литвинцев 17.12.2024 Поздравляю вас, ваш коллектив и читателей вашего издания с наступающим Новым годом и Рождеством! Желаю вам крепкого здоровья, и чтобы в самые трудные моменты жизни вас подхватывала бы волна предновогоднего волшебства, смывала бы все невзгоды и выносила к свершению добрых и неизбежных перемен! Юрий Генч ![]()
![]() |
|||||||||||
© 2001—2025 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|