Чиркну спичкой

* * *

Чиркну спичкой –
Воды вспыхнут –
Нефть без запаха,
С лунным бликом.

Под откосом,
Под высоким –
С космонавтами
Бронепоезд.

Мимо смерти,
Мимо жизни
На Луне они
Приземлились.

Возвращаться
Не желают,
Лишь тоскуют и
Наблюдают

За Землёй, где
Пахнет нефтью
И на севере
Ночь белеет.

* * *

Паука напополам
Перерезал лунный свет
В назиданье светлякам,
Воплотившим звёзд балет.

К лампам бабочке не в кайф:
Пляшет с каплями дождя.
Мало пылким мертвецам
Абсолютного нуля.

Пеплом Феникса они
Быть при этом не хотят,
В решете святой водой –
Стекловидным телом глаз,

Изначальной чистотой
Шума поезда вдали
И сеченьем паука –
Терминатором Луны.

* * *

Жёлтый квадрат
«Главной дороги»
В лес убежал
Лунною ночью,

В чаще блистал
(Чёртов Малевич!),
Утром – назад.
Бог не заметил.

Воет кукушка
В сердце-гнезде,
Сидя на пуле –
На серебре.

Осы танцуют
На перфоленте
Смысла возвышенность
И многомерность.

* * *

Вставало солнце – «сорок километров в час».
Был вечер,
Который в этом никаких не замечал
Противоречий.

И чайки, плавая в высокой
Воде разлива,
Боялись меньше, чем меня,
Автомобиля.

И солнце – «сорок километров в час» –
Вставало.
И роботы смеялись, соблюдая
Движенья правила.

И было солнце настоящее
Лишь семафором
С инерцией – единственно возможной
Степенью свободы,

Которая была необходимой
Для предсказанья,
Но солнце – «сорок километров в час» –
Вставало.
 
 

Инерцией оно распоряжалось
Умело –
Придумывало правила движенья
Для тени,

Которая была необходимой
Для измеренья
Глубин поставленной на сердце
Точки зренья.

* * *

Синие тучи
С розовым низом
Низко крадутся,
Свесив щупальца
И дотягиваясь
Почти
До заката –
Огня реки.

До холодного.
Унижался,
Становился
Немного дальше
Я напрасно:
Заря – экран,
Но мультфильмы –
Лишь облака;

Мост прикинулся
Небосводом,
Поместился
В лекарства ложке,
Белой, с трещиной,
Из пластмассы,
В блеске рельса,
У чёрной шпалы.

Зря пружину
Хранили черти
В табакерке:
Тюфяк изнежен,
Сокрушительна
Мешанина
Из капризности
И конформизма.
 

От сетчатки
До сетки лузы –
Коридор из
Деревьев – случай.
Он же – луч из
Под тучей рая,
Мне обещанного,
Проходная.

* * *

Золото лютует
В пойме реки.
Логика достигла
Края земли.

Золото не осени:
Цветут лютики.
Рок-н-ролл замедленный
В башке крутится.

Пашня грампластинки,
Как ночь чёрная.
Поперек борозд сажу
Ноты-звёзды я.

Вырастет ли день?
Динь.
MONEY.
Буратино –
Пень –
Крестьянин –
Схему заземлил
Высокó –
Будем корчевать
Рок-н-ролл.

* * *

Вспышка слева:
Белены
Объелась Венера.

Вечер. Красный
Горизонт
Сияет от счастья.

Пляшут звёзды
В лунных вод
Электрическом токе.

Между ними
Горизонт
Запутался в тине,

Став прозрачным.
На сосне,
У корня, – лишайник,

В адской бездне,
Чтоб огню
Показывать север.

Вспышка справа:
В сердце лёд –
Моя переправа.

Утро. Красный
Горизонт
Сияет от счастья.

* * *

Если смотреть из ада –
Рай – порнография.
Если смотреть из рая
Глазом галактики –

Можно увидеть где-то на
Периферии,
Где ещё знают тьму,
Луч-паутину,

Что предназначен только
Для перелётов
Ангелов-паучат,
Богом проклятых.

Звёздная пыль в глаза,
Ставшая глазом.
Время – улитка, но
Главное – раковина:

Без глубины всякой
В ней жемчуг –
Звёздная пыль. Однако,
Времени не согреться:


Без глубины всякой
В нём разум.
Истинный жемчуг – блеск
Ныряльщика глаза,

В собственной глубине
Равного Богу.
Вычислить – дать отпор
Времени форме.

Может быть, это ошибка
Самая главная.
Ветер деревья гнёт?
Дом уезжает?

Это пружина-луч
Без всякой опоры.
Это отпор числа
Собственной форме.

Только бы не открыть
Этаким штопором
Клапаны сердца тьмы,
Ни живого, ни мёртвого.

* * *

Гуманóидка с собачкой,
Замороженная краской,
Чьи глаза без симметрии
Желтовато-крокодильи,
Чьи зрачки, как будто стрелки
На часах кофейных зёрен
В арифмометре-шарманке,
Крутит ручку кофемолки,
Варит кофе в совершенстве,
Без энергии кипящем,
Созерцание-сравненье
Подливает в глáза чашку,
Словно сливки с простоквашей.
Опечалена собачка:
Очень любят, но на шее –
Красный бант как на подарке.

* * *

Формы – матрешки,
Но содержание
Их не матрёшки
Меньшие главное:

Масло машинное
Между матрёшками:
Неощутимые
Связывать тонкости,

Чтобы не стали
Они ощутимы,
Чтобы матрёшки
Себя не открыли,

Не увидали,
Что сохраняет
Масло их формы,
Даже стекая

Тени подобно
И отраженью.
Ад не помойка,
Не исправленье:

Даже ошибки
Сверхсущества
Истинны слишком:
Живы весьма.

Низшее с высшим
Соединяет
Суперподшипник,
Но для себя лишь

Это подшипник:
Без оснований
Логику движет
Масленым взглядом.

* * *

Заброшенный город
На склоне горы,
У тёплого моря.

Дорога сквозь стены.
Триумфальные арки –
Пробоины.

Чувство, похожее
На бумеранг
Или на томагавк.

Последний – название
Американских ракет
На боевых кораблях.

Эти ракеты
Точно летят.
Разум – не холодильник.

Сердце замёрзло,
Зато звенит,
Словно хрусталь.

Противоречие?!
Оно – прозрачная
Чаша.

Лучше вулкан,
Извергающий кровь? –
Сомнительно.

Это сомнение –
Сладкий яд
И безболезненный.

Тупое сверху,
Острое снизу
Лицо.

Красные усы.
Рáзвитые мышцы.
Мужская грудь.

Но это женщина.
Её кулак –
Её сон.

Вавилонская готика –
Постель для йога
В стране культуры.

Подъёмный кран? –
Петух гигантский –
Кирпичный флюгер.

Детектор лжи?!
А если я
Полностью ненормален?

Маяк лучом
Пытается повернуть
Пространство.

* * *

Между воздухом пыльным
И землёю зыбучей
Перья белой вороны
Обещают стать тучей
Дождевою и тенью,
И волною всех круче,
И стрелы опереньем,
Но к чернильнице рвутся,
Переполненной нефтью,
Будто тенью и кровью.
Солнце – взорванный танкер –
Погружается в море.
Меж огнём и водою
Квинтэссенцией тени
Быть хотят, но не знают,
Есть ли дно или берег
Между смыслом и ритмом,
И дорогою лунной,
По которой гонюсь я
За серебряной пулей.

* * *

Нью-Вавилон –
Башни развитий
Лёгкие: вес
В душах таится.


Светлый народ
В тёмных одеждах
Ищет в золе
Чистое сердце

И компромат
Одновремéнно.
Телекинез
Под майонезом.

Тик-да-не-так –
Верное время.
Точное? – Нет,
Перерожденья.

Верное, как
Слугам не снится.
Белая ночь –
Чёрные списки.

Тик-да-не-так –
Делает чёрту
Белую ночь –
Татуировку.

* * *

Инвалидная коляска
На колёсах восьмерящих –
Бесконечностях, спасает
От сансары и нирваны

Сыр, забытый в мышеловке
Между лесом и помойкой,
На дороге утешенья,
Будто мусор трансцендентный.

В сопке яма, словно кратер,
Словно луза на бильярде
Для меня, Луны и Солнца,
Для зари и белой ночи.

Под столами бильярдисты
Проигравшие решили
Под косыми парусами
Ветер Солнца одурачить.

И почти что получилось.
Только зря они кружили –
Непорочное начало
Своего пути искали:

Знаки золота молчанья,
Расплавляясь, отправляли
К чёрту тайну ночи белой,
Сна светящиеся тени.

* * *

На высоком берегу,
На устойчиво-песчаном,
На закат в реке смотрю.
Устраняет он изъяны
В отражениях осин –
Ветви, осень подгоняя,
Вместо тени от листвы
Светлым холодом пугая
Теплым вечером. Бобры
Под водою как торпеды.
Берега, как корабли
Без кильватерного следа.

Мышь летучая, ко мне
Осторожно приближаясь,
Над водой кружúт, как тень,
Отраженьями питаясь.

* * *

Бурный поток.
Берег крутой.
Ногу занёс
Ты над рекой,
Но не шагнул,
Остановился,
Видя вокруг
Лúшь свои мысли.

В доме твоём –
Средняя школа
Или забор
Длинный из ёлок,
Снегозащитный
Возле дороги.
Дух преступленья
Зря ты там ловишь.

Зáмерло зря
Тропкою сердце:
Клён во дворе
Жёлтый и рельсы.

* * *

Ила слои –
«Истины» уровни.
Вместо воды
Травы волнуются.
Вместо высот
Истинных берега
В небе звезда
Жирная светится.

* * *

Листья в костре.
Там же садовник:
Дерево-Бог
Им недовольно:

Не красоты,
А удобренья –
Палой листвы,
Богу хотелось.

* * *

Новогодняя ёлка.
Время сбилось с пути
На игрушках объёмных
Из разрезанной плоскости.

* * *

Провода заиндевéли
И ночное режут небо
Под наркозом лампы света
На столбе у переезда

И пытаются вручить мне
Крест из рельсов и асфальта
В абсолютной перспективе,
Где сольются Бог и Дьявол,

Позабывшие друг друга.
Только зомби им напомнят
Субъективно-релятивно,
Под откос упавший поезд.

Провода заиндевéли,
Но не все, и тёмный провод:
«Между звёздами и в душах
Не такой уж сильный холод».