Пандемия и её последствия в песне Высоцкого «Холера»

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за декабрь 2022:

 

На чтение потребуется 8 минут | Цитата

 

 

В жизни СССР 1960-70-х годов трудно найти сколько-нибудь значимое явление, событие или человека, которые не получили бы отражение в песнях Владимира Высоцкого. Он не только как поэт, но и как журналист запечатлел советскую эпоху с детальной точностью.

 

Автор: Вера Круглова

 

Идея проекта: Анна Круглова

 

 

 

 

Летом 1970 года курортный сезон на юге СССР превратился в настоящий кошмар: были зарегистрированы вспышки холеры. Это бедствие граждане страны восприняли почти так же, как мы – Covid-19. Пресса в те годы о масштабах случившегося из осторожности не сообщала, но народ всё знал без газет – молва о происходящем неслась быстрее ветра. Её и подхватил Владимир Высоцкий, для которого не было запретных тем.

В те дни мало кто знал, что случившееся – часть седьмой в истории человечества пандемии холеры, которая началась в 1961 году в Индонезии и перешла границы нашей страны. В 1965 году эта незваная гостья дала о себе знать в Каракалпакской АССР (Узбекистан), а оттуда спустя пять лет добралась и до других территорий.

Первые случаи пришлись на середину июля: холеру обнаружили в Батуми. Потом «дама с косой» заявила о себе в Астраханской области: в роковое лето здесь умерло от холеры 35 человек из 1270-ти заболевших. В августе холера разгулялась в Дагестане, Туркмении, Азербайджане, Казахстане, проникая на территории советских областей и республик из каспийских портов и вверх по Волге. 3 августа первый смертельный случай был зарегистрирован в Одессе, а спустя четыре дня – в Керчи. Оба города были закрыты на карантин, в Крым перестали пускать новых туристов и стали спешно вывозить уже находившихся там. Полуостров взяли под контроль 9400 военных, но тогда эти данные были засекречены: делалось всё для того, чтобы избежать паники. И в чём-то эти старания – на фоне глобальных противоэпидемиологических мероприятий и работы «сарафанного радио» – доходили до абсурда.

Негласная информация стала основой для стихотворения «Холера», написанного Владимиром Семёновичем в разгар событий. Поэт оставил нам многогранный очерк о том, что происходило в стране – с острыми ракурсами и горьким сарказмом.

 

«Не покупают никакой еды –

Все экономят вынужденно деньги:

Холера косит стройные ряды, –

Но люди вновь смыкаются в шеренги.

Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»,

И в Астрахани лихо жгут арбузы,

Но от станка рабочий не уйдёт,

И крепнут, как всегда, здоровья узы».

 

Холера в стихотворении Высоцкого предстаёт осязаемым врагом, грозным в сознании людей, но вполне побеждаемым на уровне плакатов и лозунгов:

 

«Убытки терпит целая страна,

Но вера есть, всё зиждется на вере, –

Объявлена народная война

Одной несчастной, бедненькой холере».

 

Пыл «народной войны» ударил по сельскому хозяйству, и больнее всего – по Астраханской области. Урожай помидоров, арбузов, дынь в роковое лето был небывалым, но другие регионы панически боялись заразы. Баржи, прибывшие в Москву и иные города, не разгружались. Роскошный товар тоннами прокисал и лопался на солнце, пока в один прекрасный для аграриев день академик П. Н. Бургасов не сумел доказать с помощью эксперимента полную безопасность сельхозпродуктов. После его телеграммы Л. И. Брежневу беспредел прекратился.

 

«На трудовую вахту встал народ

В честь битвы с новоявленною порчей, –

Но пасаран, холера не пройдёт,

Холере – нет, и всё, и бал окончен!»

 

Слово «порча» звучит у Высоцкого иронично: страх перед эпидемией смертельно опасного заболевания с чьей-то подачи «сверху» преподносился как суеверие. В стране развитого социализма и научного прогресса вера в порчу или сглаз – не иначе как пережиток прошлого, проявление взрослой наивности. Очевидно, гражданам внушалось, что «бедненькая холера» того не стоит. Отсюда бравурный лозунг «No pasarán», который Высоцкий вплетает в своё повествование. Соотечественникам эта фраза была известна с 1936 года и имела чёткий антифашистский контекст. Однако у Высоцкого «но пасаран» звучит без политического оттенка: поэт высмеивает недопонимание катастрофичности происходящего. Точнее, попытку властей убедить общество, что бояться нечего.

«Под запретом был сам диагноз «холера», – вспоминает врач Елена Алексеевна Кальченко, сражавшаяся вместе с коллегами со страшной эпидемией в Крыму. Она, выпускница Томского медицинского института, в 1970 году вернулась из Сибири к родителям, и в одну из августовских ночей была «мобилизована» в городскую больницу Старого Крыма. По словам доктора, поступил приказ освободить для инфекционных больных терапевтическое отделение: главный врач, Владимир Иванович Воловиков, отправил их по домам под наблюдение участковых врачей, а вместо них койки заняли новые, особенные пациенты.

 

Эвакуация больного в Астрахани

 

«В том, что это именно холера, я совершенно не сомневалась, – говорит Елена Алексеевна. – В истории болезни нам приходилось вписывать нечто нейтральное, но на тот момент я только что сдала экзамен по инфекционным заболеваниям и прекрасно разбиралась в симптомах. Людям грозила смерть от обезвоживания, поэтому мы обязаны были капать больным физраствор, а его в достаточном количестве не было. На пятнадцать тяжёлых больных – только два флакона. Капельниц тоже не хватало. Владимир Иванович обратился во все аптеки, но собрать необходимое количество литров было проблемой. И тогда мы решили переливать больным собственную одногруппную кровь. Этим хоть как-то можно было поддержать уровень жидкости в организме. Другого выхода не было. К нашей чести надо сказать, что никто из пациентов не умер. Нам не удалось спасти только одного мальчика, отец которого наотрез отказался от госпитализации, и ребёнок не выжил».

Статистику от граждан скрывали: цифры и факты было решено обнародовать только после того, как с эпидемией удалось справиться. Врачи, рисковавшие ради этого собственной жизнью, не получили ни наград, ни званий. Страна не узнала имён этих героев: официальное признание их подвига повлекло бы за собой необходимость признать реальность холерных вспышек – тех самых, которых как бы не было. При этом в Керчи и Одессе ввели жёсткий карантин, спешно организовывались обсервации. Счёт заболевших шёл на тысячи: холера гуляла по Крыму, берегам Каспийского моря и Волги. Однако формально всё было в порядке, и лирический герой Высоцкого заявляет об этом с насмешкой:

 

«Я погадал вчера на даму треф,

Назвав её для юмора холерой, –

И понял я: холера – это блеф,

Она теперь мне кажется химерой».

 

Внезапная беспечность игрока, согласившегося расценивать происходящее как блеф, сочетается у Высоцкого с воинственным настроением:

 

«Уверен я: холере скоро тлеть.

А ну-ка – залп из тысячи орудий!

Вперёд! Холерой могут заболеть

Холерики – несдержанные люди».

 

В «залпе тысячи орудий» легко угадывается строка из лермонтовского стихотворения «Бородино»: Владимир Семёнович намекнул на главное. Герои Бородинского сражения защищали столицу России («Не Москва ль за нами?»), а значит, холера могла подобраться к главному городу, сердцу страны. Остановить этого незримого врага надо было любой ценой, и это смогли сделать медицинские работники, милиционеры, военные: им удалось погасить очаги, справиться с волнениями и хаосом и покончить с эпидемией.

«Несдержанных» холериков Высоцкий упомянул недаром: эксцентричные и эмоциональные персоны с необдуманным поведением – большая опасность для окружающих в сложные времена. Мы убедились в этом на собственном опыте, когда в пределы России вторгся ковид. И сам по себе, и как «сувенир» от непоседливых сограждан-путешественников. Для многих жажда новых впечатлений оказалась сильнее осторожности. К чему это привело, известно.

Ошарашенные пандемией Covid-19, мы перестали замечать буйство других инфекционных заболеваний. А между тем холера и не думала с нами прощаться, хотя седьмая пандемия закончилась в 1975 году. Коварный недуг любит эффектные появления вместе с землетрясениями и ураганами в бедных странах, а границ по-прежнему не ведает: в XXI веке на земном шаре холерой болеют миллионы. «У каждого всегда своя холера», – предупреждал Владимир Высоцкий, имея в виду не только темперамент. И был абсолютно прав.

 

 

Холера

 

Не покупают никакой еды –

Все экономят вынужденно деньги:

Холера косит стройные ряды, –

Но люди вновь смыкаются в шеренги.

Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»,

И в Астрахани лихо жгут арбузы, –

Но от станка рабочий не уйдёт,

И крепнут как всегда здоровья узы.

Убытки терпит целая страна,

Но вера есть, всё зиждется на вере, –

Объявлена народная война

Одной несчастной, бедненькой холере.

На трудовую вахту встал народ

В честь битвы с новоявленною порчей, –

Но пасаран, холера не пройдёт,

Холере – нет, и всё, и бал окончен!

Я погадал вчера на даму треф,

Назвав её для юмора холерой, –

И понял я: холера – это блеф,

Она теперь мне кажется химерой.

Во мне теперь прибавилось ума,

Себя я ощущаю Гулливером,

И понял я: холера – не чума, –

У каждого всегда своя холера!

Уверен я: холере скоро тлеть.

А ну-ка – залп из тысячи орудий!

Вперёд! Холерой могут заболеть

Холерики – несдержанные люди.

 

            1970 г.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в декабре 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: