Без запретов и следов: «Песня о двух красивых автомобилях»

 

В жизни СССР 1960-70-х годов трудно найти сколько-нибудь значимое явление, событие или человека, которые не нашли бы отражения в песнях Владимира Высоцкого. Он не только как поэт, но и как журналист запечатлел советскую эпоху с детальной точностью.

 

Автор: Вера Круглова

 

Идея проекта: Анна Круглова

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2024:

 

На чтение потребуется 10 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Элегантные иномарки, названия которых звучат в «Песне о двух красивых автомобилях», могли впечатлить будущего поэта ещё в детстве – в 1947 году отец Володи, майор Семён Владимирович Высоцкий, забрал сына с собой в Германию, к месту своей новой службы в городе Эберсвальде. Здесь, в сорока километрах от Берлина, на улицах наверняка встречались Mercedes-Benz и Horch, Opel и BMW образца тридцатых-сороковых годов – безупречные для тех лет и по дизайну, и по техническим возможностям. Сама же картина неуправляемого потока рвущихся за город машин, напоминающих горячих коней, в воображении Владимира Семёновича могла сложиться намного позже – благодаря общению с французской актрисой Мариной Влади, с которой судьба свела его через восемнадцать лет после возвращения из Эберсвальде в Москву.

 

Володя Высоцкий в Германии. 1948 год.  
Мерседес-Бенц. Годы производства – 1937–1941

 

«На сцене неистово кричит и бьётся полураздетый человек. От пояса до плеч он обмотан цепями. Ощущение страшное. Сцена наклонена под углом к полу, и цепи, которые держат четыре человека, не только сковывают пленника, но и не дают ему упасть. Это шестьдесят седьмой год. Я приехала в Москву на фестиваль, и меня пригласили посмотреть репетицию «Пугачёва», пообещав, что я увижу одного из самых удивительных исполнителей – некоего Владимира Высоцкого». Эти строки из книги французской актрисы Марины Влади «Владимир, или Прерванный полёт» повествуют о её первой встрече с будущим мужем, за которой последует стремительный, страстный роман, роспись в Грибоедовском ЗАГСе и вечная разлука – через двенадцать лет. «Песню о двух красивых автомобилях» Высоцкий создаст через два года, в 1969-м. Это произведение, несомненно, связано с любовью к Марине – спустя пять лет, в 1974-м, именно она запишет эту композицию в Москве, в студии фирмы «Мелодия» по воле и с поддержкой Владимира Семёновича – автора, супруга, коллеги.

 

 

«Без запретов и следов,

Об асфальт сжигая шины,

Из кошмара городов

Рвутся за город машины.

И громоздкие, как танки,

«Форды», «линкольны», «селены»,

Элегантные «мустанги»,

«Мерседесы», «ситроэны»

 

Будто знают – игра стоит свеч,

Это будет как кровная месть городам!

Поскорей, только б свечи не сжечь,

Карбюратор, и что у них есть ещё там!»

 

«Песня о двух красивых автомобилях» – иносказание о собственной драме. Игре по особым правилам, которые не прощает окружение. Личная история автора скрыта в гуще метафор и заключена в рамки современной ему действительности. Рвущие душу интонации Высоцкого слышны даже в мягком, чарующем голосе Марины: со дня знакомства им обоим сполна довелось испытать всё, что пережито героями «Песни». Это они, любящие, стремились друг другу «без запретов и следов», надеясь на то, что судьба позволит сблизиться:

«Это скопище машин

На тебя таит обиду.

Светло-серый лимузин!

Не теряй её из виду!

Впереди, гляди, – разъезд!

Больше риска, больше веры!

Опоздаешь!.. Так и есть!

Ты промедлил, светло-серый!»

 

Париж. Елисейские поля.

 

В «Песне о двух красивых автомобилях», где за пределы несвободы рвутся стаи одушевлённых машин, нет ни одного отечественного наименования – в драме участвуют только иномарки, созданные в Ford Motor Company, Carrozzeria Ghia, Mercedes-Benz Group и Citroën. Несомненно, этот западный мир был связан с Мариной Влади – как и образ неуловимой красавицы-лимузина, за которой на бешеной скорости мчится светло-серый герой песни. «Мерседесы», «Ситроены» и другие западные автомобили в СССР были редкостью: к концу шестидесятых трофейные авто, доставшиеся на исходе Великой Отечественной войны нашим фронтовикам, в основном пришли в негодность. Новые же машины появлялись в Советском Союзе лишь благодаря избранным – генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу, представителям дипкорпуса, известным писателям, звёздам оперы и балета. Высоцкий, мечтавший сесть за руль собственного авто, не желал от них отставать.

 

«Мерседес» Владимира Высоцкого и первая модель автомобиля «Жигули»

 

«Я привозила из Парижа в Москву много машин, – вспоминает в своей книге вдова поэта. – Ты научился водить, разбив несколько из них. Теперь тебе нужен «мерседес» – он надёжен, и можно найти запчасти у немецких дипломатов, а ещё потому, что это одна из марок, которую Брежнев получил в подарок и время от времени водит сам. А мода, как всегда, следует вкусу или внешнему виду высшего руководства».

Что мог противопоставить этому пристрастию отечественный автопром? В 1966 году Московский автомобильный завод «Москвич» поставил на поток выпуск «Москвича-426». В том же году на Запорожском заводе «Коммунар» приступили к выпуску автомобиля «ЗАЗ-965» – знаменитого «Запорожца», ставшего героем бесчисленных анекдотов, а на Луцком автозаводе трудились над микролитражными ЛуАЗ-969 «Волынь» повышенной проходимости. На Московском заводе имени Лихачёва (ЗИЛ) с 1967 года работали над выпуском советского эксклюзива – «ЗИЛом-114» с кузовом «лимузин», автомобиля высшего класса. На автомобильном заводе в городе Горьком (ныне – Нижний Новгород) в 1968 году началось серийное производство легендарной «Волги», автомобиля «ГАЗ-24». Высоцкий, по словам Марины Влади, «…пытался купить «Жигули», но на них огромная очередь, а цена больше налога за иномарку» – это стремление позже, в 1971 году, поэт саркастически обыграет в своей «Песне автозавистника».

Серийное производство автомобиля «Жигули» в СССР началось через несколько месяцев после того, как Владимир Высоцкий создал песню о его иномарочных собратьях – в апреле 1970 года. За основу был взят итальянский Fiat-124, и первая модель ВАЗ-2101 (она же «копейка» или «единичка») представляла собой седан, скоростной и манёвренный. О достоинствах этой машины могу судить не понаслышке: в 1978 году «Жигули» приобрёл мой дед, ветеран Великой Отечественной войны, чтобы передать моей маме – только так можно было избежать той самой очереди, о которой писала Марина Влади. Мама, как и дед, любила скорость, и «копейка» слушалась её беспрекословно – преодолевала 700 километров по свободной трассе за 6-7 часов пути. Я выросла в этой машине, она была моим первым «наставником» в вождении, а расстались мы с ней только в 2000 году – передали в заботливые руки нового владельца.

По воспоминаниям современников, Высоцкий однажды устроил гонки на «копейке», которую передал ему отец, Семён Владимирович, и разбил эти «Жигули» вдребезги. Дальше были машины, которые из-за рубежа перегоняла в Москву Марина Влади, а потом Высоцкий загорелся мечтой о «колёсах и мостах», приобретённой не женой, а им самим. Для этого супруги отправились в Мюнхен. «Мы, – вспоминает в своей книге Марина, – бегаем по огромным стоянкам машин в комиссионных магазинах, и ты останавливаешься перед той, которая станет Твоей Первой Машиной: огромный «мерседес» серо-стального цвета с четырьмя дверцами. По сравнению с новой машиной он просто ничего не стоит».

 

 

 

Эта «первая машина» подарила своему владельцу не только откровенную радость, но и почёт: «Московские гаишники, – запечатлено в книге М. Влади, – сначала отдавали тебе честь, путая тебя с кем-то, а потом, узнав тебя, так и продолжали приветствовать тебя по-военному, когда ты ездил по городу. За этой машиной появится другой «мерседес» – спортивный, шоколадного цвета. Это будут твои любимые игрушки».

Скорость, риск, вера, столь необходимые Высоцкому в реальной жизни, были не просто забавой – они нашли отражение и в «Песне о двух красивых автомобилях», и в «Горизонте», и в откровениях дальнобойщика в балладе «Кругом пятьсот», и в картине «Единственная дорога». В ней В. Высоцкий сыграл советского шофёра времён Великой Отечественной войны, оказавшегося в плену у немцев, но не покорившегося «хозяевам мира». Созданные им образы, экранный и поэтический, подчинены одной и той же идее, одному и тому же порыву преодолеть любые преграды на пути к свободе. Даже если она даётся ценой жизни.

Супруга Высоцкого, ставшая прообразом героини «Песни о двух красивых автомобилях», разделяла и понимала это – и как личность, и как гонщик. Однажды их общая страсть к скорости едва не привела к катастрофе во время совместной с Владимиром поездки в Ниццу, в которой Марина была за рулём. Сначала у «кадиллака» отказали тормоза на крутом спуске, и машина чудом остановилась на ручнике, а потом, недалеко от Английской набережной, пару настиг новый несчастный случай: «Какой-то человек мирно стрижет газон. Когда мы проезжаем мимо, машина вздрагивает от удара, звук похож на выстрел. Мы оба выскакиваем из нашего красавца «кадиллака». На стойке, разделяющей переднее и заднее стекло справа, на уровне головы – огромная дырка и врезавшийся в обшивку камень, выброшенный машиной для стрижки газона, который – ещё бы секунда! – попал бы тебе в голову. Я думаю: «Бог троицу любит». И, испугавшись этих предзнаменований, рассказываю тебе историю с тормозами.

Ты принимаешься хохотать, сначала потихоньку, потом – во всё горло:

– Вот так вот умереть, в этой машине, с тобой, здесь, быть убитым этим камнем – это же чудесно!

Но видя, что мне не до шуток, добавляешь.

– Успокойся, со мной не так-то просто разделаться. Ещё не вечер!

До глубокой ночи беспокойство гложет мне сердце. И лишь на рассвете я засыпаю. Третьего раза не случилось».

В документальных фильмах о Владимире Высоцком часто используются кадры, ставшие легендарными: артист выходит из дома и спешит к своему роскошному автомобилю под номером 71-76 ММУ, распахивает дверцу, удобно устраивается в водительском кресле. Мгновение, и машина плавно трогается с места и уходит по московским улицам навстречу светлому зимнему дню. Впереди – хлопоты, съёмки, встречи, репетиции, ненаписанные строки стихов – и дорога. Та, которая ещё не оборвалась, но упрямо ведёт за горизонт. К неумолимым разъездам. В вечность.

 

 

Песня о двух красивых автомобилях

 

Без запретов и следов,

Об асфальт сжигая шины,

Из кошмара городов

Рвутся за город машины.

И громоздкие, как танки,

«Форды», «линкольны», «селены»,

Элегантные «мустанги»,

«Мерседесы», «ситроэны»

 

Будто знают – игра стоит свеч,

Это будет как кровная месть городам!

Поскорей, только б свечи не сжечь,

Карбюратор, и что у них есть ещё там!

 

И не видно полотна:

Лимузины, лимузины…

Среди них, как два пятна, –

Две красивые машины,

Словно связанные тросом

(А где тонко, там и рвётся),

Акселераторам, подсосам

Больше дела не найдётся.

 

Будто знают – игра стоит свеч,

Только б вырваться – выплатят всё по счетам.

Ну, а может, он скажет ей речь

На клаксоне… иль что у них есть ещё там.

 

Это скопище машин

На тебя таит обиду.

Светло-серый лимузин!

Не теряй её из виду!

Впереди, гляди, – разъезд!

Больше риска, больше веры!

Опоздаешь!.. Так и есть!

Ты промедлил, светло-серый!

 

Они знали – игра стоит свеч,

А теперь – что ж сигналить, – рекламным щитам?

Ну, а может – гора ему с плеч

Иль с капота – и что у них есть ещё там.

 

Нет – развилка как беда:

Стрелки врозь – и вот не здесь ты!

Неужели никогда

Не съезжаются разъезды?

Этот сходится, один –

И, врубив седьмую скорость,

Светло-серый лимузин

Позабыл нажать на тормоз.

 

Что ж, съезжаться – пустые мечты?

Или это есть кровная месть городам?

Покатились колеса, мосты…

И сердца. Или что у них есть ещё там?

 

1969 г.

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: