Посмертный танец Яаны Тамаренко

 

соч. 100

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за апрель 2023:

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

памяти Элисио Диего

 

 

Отец семнадцатилетней Яаны Тамаренко (окрещённой в честь испанского дедушки Яана), намаявшись в Константинополе, решился ехать в Аргентину, ибо пришёл к выводу, что совдепия падёт не скоро. Он сказал об этом за завтраком, вяло шевеля усами. Она же объявила невпопад, что видела у Никанора Платоновича молодого офицера, он элегантен, но холоден, коренаст, но несколько женственен манерами, постоянно зевал, но его манеры выдавали истинного петербуржца. Он пропал неожиданно; никто не знает, кто он и кем приглашён, даже хозяева. И она бросила взгляд в окно, если не страстный, то по меньшей мере с оттенком страсти в посиневших глазах, изобличавшем в ней испанское начало. Отец многозначительно оглянул её, крякнул, надел потрёпанную в рядах Врангеля фуражку и вышел.

Незнакомец вновь встретился через день, невдали от храма святой Софии, арестованного четырьмя минаретами. Брюнет стоял на углу, в гражданском платье, ковыряя под рыжими усами зубочисткой. Миновав его, она оступилась и могла бы упасть, но незнакомец поддержал её под локоть, нежданно вырастя рядом. Поблагодарив по-русски и французски, она удалилась несколько поспешно, смущённая спокойным и тяжёлым взглядом чёрных глаз. Обернулась через квартал и, сладко испуганная сопровождением чёрножалого взора, поспешила дальше.

Непонятная сладость этого испуга (да и сам испуг был ей мало понятен) вспоминалась на протяжении всей предотъездной кутерьмы – глотания драгоценностей, продажи и обмена вещей, суматошных денежных расчётов; соответствовавшей духу времени, когда все бежали, уезжали, приезжали, глотали камешки и яды, стрелялись, что-то распродавали и высчитывали разницу валют. Две встречи подзабылись лишь при отплытии, как начали истаивать в воздушной синеве константинопольский порт и пышноусые басурмане кофеен, а в синемилой дали уже рисовались гаучо, сомбреро и прерии.

Когда рыжеватые кудри Яаны овеяли ветры Атлантики, а меж её очаровательных полушарий с победным залпом явились камни, залог безбедности на первых порах, Незнакомец (мысленно она писала это слово с заглавной буквы) явился вновь. Она сидела на палубе, где трио исполняло Доменико Скарлатти, аккомпанируя томными движениями веера в ещё более томной кисти. Повернув голову вправо, навстречу бризу, увидела его облокотившимся о борт – уставившись вдаль, он попыхивал маленькой пеньковой трубочкой. Слонявшиеся рядом пассажиры будто не примечали его, а он – их. Его солдатская шинель напомнила ей страшилки о красных, ходивших в подобных шинелях, и она отвернулась, боязливо поёжившись, а через несколько секунд, вернувшись взглядом, не нашла его, не нашла вообще нигде, только раздымочки из его трубки почему-то стойко держались в воздухе, она их видела ясно. Нет такого пассажира, втолковал ей отец получасом спустя, оглядел её фигурку от рыжих венчиков макушки до кончиков туфелек и, всмотревшись в блажные глаза, медленно перекрестился.

Больше он про Незнакомца не слышал, а расспросив через день служанку, вновь не услышал подозрительного. Тамаренко настораживали только её капризы, небывалые до отъезда, нервные покачивания ногой под столом, птичье трепыхание пальцев над книгой, когда он спрашивал, каково доченьке в море. На четвёртый день плавания он обедал в салоне-ресторане. Каждый третий присутствующий тоже был эмигрантом-славянином, а полковничье звание, дородность и окладистая борода Тамаренко внушали почтение и остальным двум третям. Он внёс достойную лепту в поедание, распитие, фехтование зубочистками и обсуждение межконтинентальных новостей, со вкусом излагая перипетии крымской кампании, вначале восхваляя Врангеля, потом журя, наконец, порицая, встав во главе белого дела и изгоняя из России «большевистскую чуму», и уже почти изгнал, когда собеседники сомлели, он также почувствовал усталость и удалился, столь умиротворённый, что не заметил опасного блеска вновь посиневших глаз Яаны, не понял, что пуще прежней нервозности должны настораживать эти внезапное спокойствие и одновременно налёт праздничности во всей её осанке, будто перед балом, будто ею найдено, замечено нечто искомое.

Ему приснился тяжёлый длинный сон – верно, по причине переедания, – плавно перешедший в кошмар. Он был уже в Буэнос-Айресе, на балу-маскараде, где за карточным столом, недалеко от танцующих, излагал сеньорам в сомбреро и с сигарами причины отступления белой армии, потом обернулся и увидел отворяющиеся двери, обе створки, как для короля, явно без участия рук, и узрел Незнакомца, при шпаге и в мундире, сошедшим со старинных фамильных портретов Тамаренко, и десятки гостей расступились, освобождая проход к его дочери. Далее присутствующие, в средневеково-барочно-рокайльных платьях, застыли в статуарных позах в два ряда, только замедленно поводя и покачивая головами и руками, верно, в знак удивления от зримого меж рядами. Порозовевшую Яану в красном ренессансном платье вёл в танце Незнакомец, широкоплечий юноша малого роста в шитом золотом мундире, эполетах и туго обтягивающих ноги белых лосинах, выдававших выпуклостью соблазнённый Евою орган. Тамаренко хотел привстать, но не мог. Танцующие прошлись по залу, кружась, и скрылись в соседней комнате. Парой секунд позже Яана появилась на пороге и, окинув взглядом финальную сцену гоголевской пьесы, спокойно и медленно затворила двери. Музыканты прервали игру. Тамаренко дёргался в креслах, пытаясь встать, гости также подёргивались, видно, пытаясь двинуться с места. Ему казалось, что так прошло минут пять. Наконец двери распахнулись, и вышел Незнакомец в красном платье Яаны. В полной тишине, облитый празднично-безучастным светом, невидяще глядя перед собой, медленным размеренным шагом он прошествовал обратно мимо полуокаменевших гостей. Теперь они поводили головами несколько иначе, оборачиваясь друг к другу с удвоенным удивлением на лицах, а Тамаренко отчего-то задержал внимание на том, что это брюнет, но рыжеусый. Когда новый владелец яаниного платья удалился из залы, а гости бросились в комнату, откуда начал шествие Незнакомец, Тамаренко стряхнул временный паралич, ринулся вперёд, расталкивая тоги и мантии, и увидел дочь в мундире лейб-гвардии времён Николая I, лежащую на оттоманке с руками по швам, с закрытыми глазами, со шпагою на теле и смертной бледностью на лице. Он задёргался, хватаясь за туники и плащи, и проснулся.

«Смерть жидам, большевикам и антилихентам», – прошептал он любимую свою поговорку, сел, стал спешно креститься и вдруг застыл, полуоткрыв рот, ибо заслышал музыку. Лунный свет окрашивал каюту тихим ужасом. Тамаренко прильнул картофелиной носа к иллюминатору и увидел на палубе Яану, вальсирующую с Незнакомцем в мундире русского гвардейца времён деда Тамаренко, а за ними, у борта, сидели и играли на скрипках три музыканта, виденные вечером в салоне. Танцующие кружились очень медленно, будто в такт не музыке, а волнам, выбивающим о борт свою вечную мелодию, а складки ночной рубашки Яаны почему-то не сгибались, как накрахмаленные. Отец выбежал в коридор и сел, как рухнул, в том самом параличе, выпавшем из сна в реальность вместе с танцем. Танцевавшие вошли в коридор, прошли мимо него, глядя перед собой, и он приметил, что глаза дочери более синие, чем когда-либо прежде, как небо за иллюминаторами. Послышался звук затворяемой двери, он продолжал сидеть, припав к стене, и ему казалось, что так прошло минут пять. Потом почувствовал, что может шевелить шеей, обернулся и увидел, что дверь распахнулась, и показалась Яана, в форме Незнакомца и при шпаге. Мундир был широк ей в плечах и свисал, зато штаны сидели как влитые. Она проплыла по коридору, кружась в танце с невидимым партнёром, и выплыла в ночь. Тамаренко стряхнул оцепенение и выбежал за ней. На фоне фиолетового пятна ночи Яана медленно кружилась над волнами в танце с невидимкой, удаляясь, размываясь в синеве. «Дьявол!» – шёпотом воскликнул отец и почему-то, потерявшись, прошлёпал босиком обратно в каюту и увидел лежащего на диване... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: