Двенадцать турецких ночей

Споткнувшись

Страдать гавайская гитара
                                        умеет,
   под пальмами свиваясь в старость.
Не смею
   вонзиться словом в тело бухты:
               накатит,
               а разразиться мощно в «Ух ты!»
                                                     не хватит.
Замызганное возле гальки
                                     бунгало.
Темно: на память мне – рогалик
                                        фингала.
Спасибо…
Но рассчитывая
              вернуться,
              запомню радость под гавайским
                                                      пульсом.

Память на фото

Память, ты выцветешь, как фотография,
     сгибы протрутся насквозь.
Память – недолгая "не-эпитафия".
Как ни смотри, с жизнью врозь
                                      рамочка.
В рамочке – графика.

Море, останься, пожалуйста, в точности
     прежним, могучим, ничьим.
Чтоб никому не хватило межстрочности
     ляпнуть, мол, ножки мочил.
Впрочем, тебе дел до склочности…

Горы, мы вам не нужны для величия.
В вас миллиард на дыбы
                                  встал.
Вечность – родинкой.
Есть ли отличия,
     память нам: «Абы, кабы...»
Фото.
С дырой – для приличия.

Кажется

Всё подошло к концу.
Но не успел о главном.
И позже не подправлю.
И глупость не к лицу,
    а подошло к концу.

Всё кажется – найду
    на резюме мыслишку.
Но пере… жился слишком…
И не переведут,
    а кажется – найду.


                                 05–24.09.10.