Хуторянки-хуторяночки

На чтение потребуется 5 часов | Цитата | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Любава оказалась дома ровно через неделю, как и предполагала. Кому интересно тратить лекарства и силы на пациентку, с которой нечего взять. Потому-то и жизнь вокруг не благодаря, а вопреки идет. Люди думают, что по-другому нельзя, вот и выворачивают карманы свои.

Любаву встречали мать и сын, а еще и отец. Иван присоединился к ним у подъезда больницы. Павел Михайлович, так звали отца Любавы, был приятным человеком: приветливый, заботливый, искренне любящий свою жену, уверенный в собственных силах. В прошлом военный, он исколесил всю страну по гарнизонам и дослужился до полковника. Павел Михайлович любил во всем порядок, чувствовалось, что он умеет хранить честь и достоинство, не только собственные, но и членов семьи тоже. Иван познакомился с ним, когда навещал Любаву в середине недели. Со слов супруги, Павел Михайлович знал о семейной трагедии Ивана, а потому, заметив его кислую физиономию, спросил:

– Что киснешь-то, сынок? Неужели судьба допекла? Если так, то запомни: она ничего не дает в вечное пользование, она и пошалить может. Прими это как должное, тогда и получишь больше, чем потерял. Таков закон природы, таков божий промысел.

Иван в смущении попытался оправдаться:

– Да я так, задумался просто. Ведь цель в жизни найти хочется, а где она – понять не могу.

– Э, голубок, похоже, что ты совсем запутался, помогать тебе надо. Посоветую тебе, Ваня, одно: кончай перекур, выходи строиться. Не превращай свою жизнь в заслонку от окружающего мира, дружок. Посмотри на него своими глазами, так сказать без посредников, и пойми одно: человек – это не от пяток до макушки, а от головы до неба. Логику включай: одну страницу жизнь не пишет. И эта у тебя не последняя. Хватит голову пеплом посыпать, делай что-нибудь. Определи свой интерес в жизни, лицом к женщине повернись, например, ибо в таких случаях выручает только любовь. А так взбучку бы тебе хорошую, поскольку перекосил ты судьбу свою малость не в ту сторону, отсюда и градус твоего настроения упал, грустинка заела.

– Да понятно все, – согласился с ним Иван. – Пока не знаю как, но я все исправлю. Все равно от судьбы на ночной электричке не убежишь. Вроде все знаю, все понимаю, а душа, как уголек, дотла сгорела. А как бы хотелось еще раз влюбиться, но по-настоящему.

– Эх, Ваня, была бы шея, а хомут всегда найдется, – поддержала мужа Мария Ивановна. – Помогла бы я тебе, но нет у меня такой молитвы, чтобы вывести тебя из тупика. Человек ты вроде хороший, а потому свежий ветер в твою сторону все равно повеет. Не молчи только. Жизнь у нас одна, радуйся, что живешь. Главное – не быть сорняком в этой жизни, а все остальное придет.

Иван не успел ей ответить. Распахнулась дверь приемного покоя, и вышла Любава. Было видно, что она устала от больницы, и рада, что, наконец-то, ей удалось выбраться с больничной койки. Лицо ее несколько осунулось, утратило свой жизненный цвет, но глаза искрились, а широкая улыбка говорила о том, что она рада всех видеть. Легко скользнув по ступенькам больничной лестницы, она подошла к матери, прижалась к ней щекой и произнесла:

– Жива я пока, мамуля. Удивляюсь, как при таком лечении я еще ноги волочу. Максимка-то как, не достал еще до печенок?

– Успокойся, моя хорошая. Все у нас нормально. Соскучились по тебе все. Поедем домой. Там мы тебя быстро на ноги поставим. В родном доме и стены помогают.

Освободившись от объятий матери, она подошла к отцу, который держал на руках ее сына, она прижалась к ним и заплакала. Павел Михайлович, нежно поглаживая дочь по волосам, прошептал ей на ухо:

– Права наша мать, доченька, дома лучше, чем в больничной палате. Не зря же говорят: лучше синица в руках, чем утка под кроватью. Едем домой. Ванюша нас подвезет.

Услышав знакомое имя, Любава нашла глазами Ивана и, озорно блеснув глазами, произнесла:

– Не передумал, значит,, Ванечка? Я рада, что ты здесь. Мне почему-то кажется, что я постоянно хочу тебя видеть. Тебе не кажется это странным? Думаю, ты понимаешь, о чем я говорю?

Иван, пожав плечами, ответил:

– Люблю, чтобы вокруг все красиво было и у всех все хорошо. Только ради этого стоит жить, особенно если счастье можно есть горстями. А ты умная, милая. Для такой всегда готов подставить плечо.

– Ну что ж, жизнь наша не стоит на месте. А потому, Ванечка, от этого дня и до последнего быть нам с тобою в дружбе и любви. Запомни только, что характер у меня ужасный. Тут уж ничего не поделаешь – меняться я не буду.

Мария Ивановна, слушая болтовню дочери, поспешила вмешаться:

– Не слушай ее, Ваня. Несет всякую чепуху, а нам не до смеха. Вот уж воистину эмансипированная женщина, сладу с которой нет. Поехали домой, там уже стол накрыт.

Когда Иван привез всю семью к дому, его тоже пригласили на чай. Отказываться он не стал, тем более что был свободен в этот день и никаких планов не строил. Ему получше хотелось разглядеть Любаву, понять ее. Потому что только ее он хотел видеть рядом с собой. Понимал он: сердечное дело, не сделанное вовремя, может стать для него проблемой. А ему хотелось настоящей любви, которую он представлял только с Любавой. И делить ее ни с кем не хотел. Боялся Иван лишь одного: как бы не подумали, что тянется он к Любаве не по любви, а потому что так надо, лишь бы одиночества избежать. Напрасно он, однако, переживал. Родители Любавы были людьми мудрыми и хорошо понимали, как непросто найти женское счастье, которого они искренне желали своей дочери.

К столу Любава вышла преображенной. Иван ее даже не узнал, настолько она изменила свой облик. Радостная, открытая, в строгом платье, изящно облегающем ее великолепную фигуру, причесанная по моде, она выглядела настоящим сокровищем, к которому хотелось иметь отношение. Непонятно, каким образом, но тусклый цвет ее лица пропал, на щеках появился румянец, глаза сияли от предвкушения счастья, весь ее вид выражал удовольствие.

– Ну что это все стоят, присаживайтесь к столу, – широким жестом пригласила Любава. – Мамуль, налей-ка мне рюмочку коньячку.

– Я тебе налью, – пригрозила ей Мария Ивановна, – тоже мне алкоголичка нашлась. Пей вот брусничный морс. Я его специально для тебя приготовила. О здоровье своем думай, а не о вине. Наш гость еще подумает о тебе невесть что.

Однако отец Любавы был иного мнения:

– Зря ты так на нее, мать. Для нее рюмочка сейчас – отрада сердцу и утешение души. Рассудка она от этого не лишится. Если к вину относиться с почтением и умеренностью, тогда от него больше радости и приятности, чем порока и непотребства. А дочь наша с соображением, понимает что к чему – лишнего не позволит.

После таких слов Мария Ивановна глубоко вздохнула и разлила коньяк по рюмкам. Застолье получилось долгим. Сначала пили коньяк, потом чай с домашними пирогами. Разговор в основном шел о семейных делах, о власти, которая флиртует с народом, о стране, в которой народ уже не хозяин, а бедный родственник, о старости и о том, что станет со стариками в ближайшее время. И вдруг хозяин дома заявил:

– Скоро мы с тобой, Ванюша, долго не увидимся. Похоже, что до сентября, когда Максимку в детский сад вести надо будет.

– Это почему? – поинтересовался Иван.

– Так в деревню всем семейством уезжаем. Мечтаю там рыбку половить, грибочков пособирать. Да и Любаве для здоровья лучше в деревне побыть. Там для нее лучшая лечебница: чистый воздух, овощи прямо с грядки, экология другая. В деревне все болезни как рукой снимает, обо всем плохом забываешь.

– А где деревня находится?

Павел Михайлович назвал область, район и даже название деревни, где они всей семьей каждое лето проводили время. Иван улыбнулся про себя, а вслух заметил:

– Надо же, мы ведь тоже в тех местах отдыхаем. Отец в одной из деревень купил дом и работает в областном центре. Да и сын мой пока там же, у моей бывшей тещи. Скорей всего, тоже до сентября, а потом к себе заберу. Мне в деревне тоже нравится: рыбалка хорошая, грибов много. К тому же тихо там, не то что в Москве. Скоро к сыну туда поеду. Могу и вас подвезти.

Павел Михайлович немного подумал, а потом согласился:

– Подвези, если не в тягость. Любаве удобнее будет, да и нам полегче, без пересадок там всяких. Вещей у нас немного, а продукты на месте купим. По нашим временам из Москвы ничего везти не надо, кругом одни торгаши.

– Я ведь в тех местах родилась, Ваня, – подключилась к разговору Мария Ивановна, – потому и тянет нас туда. Почти каждое лето ездим. Брат мой там жил на хуторе, ветеринаром работал. В прошлом году умер, и дом осиротел. Любава почти на его руках выросла, к живности сельской приросла, потому и специальность себе такую выбрала. Все мечтает дело свое на селе завести. Вроде и девка она у нас не глупая, а дурь эту колом из нее не выбьешь. Ну ладно, хоть бы замужняя была, а то вдовая, да к тому же с приданым. Какое уж тут собственное дело?!

Вот тут уж Любава не выдержала и недовольно произнесла:

– Мам, ну сколько раз я тебя просила не касаться моих личных проблем. Выйду я все равно когда-нибудь замуж. Я, что, не хороша собой или глупа очень?

– Красота, горе мое, материал непрочный, стареет со временем. А о деле твоем вообще говорить не хочу. Ты посмотри, что с деревней сделали, а с землей? Погуляли с шиком, а потом все врассыпную – кому они, голые и ободранные, нужны. О деревне говорим много, а что мы о ней знаем? Никто даже не замечает, что деревня голодает, себя прокормить не может. А если убрать импортные товары, то и наш производитель погибнет. Вот что страшно.

– В деревне, милая моя, – продолжил разговор Павел Михайлович, – свободная жизнь, потому дочку туда и тянет.

– Одной свободы, мой дорогой супруг, для начинания своего дела маловато. Многие в деревне мечтают завести свое хозяйство, но боятся. Известно ведь, как власти эти начинания на корню губят, да и капитала начального нет. К тому же в деревне чужих не любят. И дорог там тоже нет. А какое без них собственное дело.

– Как это нет... На карте они нарисованы, – поправил жену Павел Михайлович.

– На заборе тоже нарисовано, – рассмеялась Мария Ивановна.

Слушая разговор родителей, Любава не могла усидеть на месте: так ей хотелось вставить свое слово. Наконец, ей это удалось:

– Деревня тут ни при чем, власть у нас стала преступной, а политики мародерами. Потому этой проказой и все общество заражено. Как нас еще мир терпит! Из нас же нигде нет толку, потому и судят все, кому ни лень. У нас сейчас такое разложение общества, какого история еще не знала. Кругом, куда ни посмотришь, одни и те же мародеры, причем тупые как валенки. При такой системе власти мы обречены видеть их до гробовой доски. Присосались, обнаглели... Все не по-русски делаем, не по-человечески. Нет бы село поднимать, дороги строить, а они дворцы возводят, в роскоши купаются, и при этом ни один мускул на лице не дрогнет. Доллар у них упал, рубль укрепляется, а население нищает. Даже если все наоборот, то и тогда есть повод на нас отыграться.

– Не переживай, Любава, народ мудрее политиков. Пусть дворцы строят, сносить будет что, – вставил и свою реплику Иван.

– Я не переживаю, а возмущаюсь, Ваня. Загубить такую страну, – это уметь надо. Кругом голодные дети, родители кровь сдают, чтобы детей накормить, чтобы они в голодные обмороки не падали. А эти – богачи – на «мерседесах» и яхтах разгуливают. У них взрослые игры, а у нас детские слезы. Не в одной стране мира так блудливые руки не распускают. Да и народ я не пойму: нет бы не подводить друг друга, прижаться поближе и наказать всю эту скрипящую бюрократическую машину, а мы все по головке гладим, против шерсти боимся пройтись. Мы даже не заметили, как на наших глазах произошел ползучий переворот от демократии, которая нам кровью досталась, к кучке лиц неизвестного происхождения. Дырку они хорошую просверлили в нашей демократии, и из нее сквозняком потянуло, которой враз все тепло выдул. Поэтому я в деревню и хочу, причем не ради собственного дела, а чтобы всем показать, что мы еще и сами что-то можем сделать, без олигархов и богатеев там всяких, – горячо защищала свою точку зрения Любава.

Слушая Любаву, Иван удивлялся мудрости этой молодой женщины, чувствовал, что она права, и во много с ней соглашался:

– Права ты, Любава. В себе надо потаенные силы искать, тогда и земля наша воскреснет. А что касается нашей власти, то пока кроме презрения она ничего не вызывает. Ведь это она испортила наш народ, заставила его ждать и надеяться на что-то. Вот только на что? Этого я понять не могу. Знаю одно: нам и на селе без конфликтов не обойтись.

– Если и возникнут какие-то конфликты, то не по нашей вине. Мы же до самоунижения дошли, нас безнаказанность развращает, ежедневные мелочи разъедают. Всеобщий «одобрям-с» все равно когда-нибудь кончится. Вот только дождемся ли мы его? Но я все же надеюсь дожить до того времени, когда не буду слышать вопроса по отношению к своим родителям: вы чье, старичье? Это мерзко, пакостно и даже преступно.

– Вам-то чего переживать? – вмешалась в разговор хозяйка. – Молодым всегда и везде должно быть хорошо. Антикризисное питание вам не грозит. Запомнить только надо, что помимо власти есть земля родная, вот ей и служите. А то, что люди мало жалуются, то отучили их от этого. Да и не верят они больше в бумажную демократию, к тому же полицейский режим всех достал. Помните только одно: те и другие – наши люди, не с неба же всякая дрянь на наши головы свалилась. Значит, причину всего этого мракобесия надо искать в нас самих, а не на стороне. Поэтому дел у вас, молодые люди, – за козырек. А пока, дорогая моя, ты со своей деревней похожа на всадника, скачущего впереди лошади. Выжди немножко, подожди, пока страна успокоится, а потом уж и решение принимай. В противном случае тебе никакие гены бесстрашия не помогут. Сломать голову легко, поставить ее на место сложно, – предостерегала дочь от необдуманных решений Мария Ивановна.

– Мам, ну что ты меня пугаешь? Я же не робкого десятка, да и сорную траву с поля когда-нибудь все же уберут. Поймут же, наконец, наверху, что мы не Европа, в конце концов, а аграрно-индустриальная страна, которая подобием Европы не была и никогда не будет. У нас главная власть – это власть земли, только на ней все и держится. И глубоко ошибается тот, кто считает, что на хрена нам деревня, мы и без нее веселые. Придет время, когда Россия, наша мать, всем покажет, чего она стоит.

– Чего разошлась-то, голуба моя, я ж о твоей судьбе беспокоюсь. Разве мы с отцом виноваты, что наша страна уроком для других стала.

– Ох, мама, может, хватит о политике, давай лучше о любви поговорим, что ли. Мне ее так сейчас не хватает.

– Я солидная женщина, доченька, и тебе в любовную компанию не гожусь. Мой родительский долг в другом – оберегать тебя от неприятностей. Посоветовать тебе могу вот что: не будь женщиной, которых любят, а будь той, на которых женятся. В этом вопросе с мамочкой под ручку не пойдешь. Своей головой надо думать. Тем более, что рядом с тобой кого ни посади, все не по тебе.

– Мамулечка, я же, как ветер, свободная женщина. Если мне что-то не по нутру, молчать не стану. Все равно полечу туда, где погуще, а не пожиже. Да и не влюбленность мне нужна, а настоящая любовь. А где ее взять?

– Не трави мне душу, доченька, и не доводи до слез. Тоже мне божий одуванчик. Ох, не поймем мы друг друга никогда, если уж у нас такие разные взгляды на любовь. Для меня она одна и до смерти, а тебе обязательно ровню подавай – под мужиком быть не хочешь, а над ним боишься. То староват, то молодцеват. Да и любви-то сейчас такой днем с огнем не сыщешь.

– А это все, мам, от того, что любовь голодной быть не хочет, ее все время на сытость тянет. В ней не чувства, а материальный достаток побеждает. Этот дьявол любовь в насмешку превратил. Вот этого уж мне точно не надо. Я хочу в любимые глаза смотреть, чтоб танцевать хотелось, а не мучиться. Хочу, чтоб не только я, но и мне верили. А по нашим временам это почти несбыточная мечта. Да и я не из тех людей, для которых все хороши. Я не кот Леопольд, жить дружно могу только с теми, кто мне по душе. А жить и мучиться – это не для меня, разведусь тут же.

Мария Ивановна махнула рукой, давая понять, что разговор на эту тему ей больше не интересен, и повернулась к Ивану:

– Может, чайку еще, а, Вань?

Иван помотал отрицательно головой:

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Любаве отдохнуть надо, да и вам тоже. Я к вам на днях заеду, тогда и договоримся, когда в деревню поедем. А мне еще в магазин надо зайти, мать кое о чем просила.

– Вольному воля, сынок. Любава тебя проводит. Не забывай про нас, если что. Похоже, мы к тебе привязались. Не обращай внимания на терки между нами. Они, если и есть, то по мелочам всяким. А так мы дружная семья.

Проводив Ивана до калитки, Любава посмотрела ему в глаза и тихо произнесла:

– Не забывай нас, Ванечка, навещай почаще. В нашем заповеднике есть очень редкие звери и весьма приятные. И еще одно не забудь: если женщина просит, ей нельзя отказывать.

Иван улыбнулся, поцеловал девушке руку и пошел к машине. «Что это? Неужели влюбился?» – думал Иван, удивляясь тому теплу, что разлилось у него в душе после общения с Любавой.

Дома Иван передал продукты матери и постарался проскользнуть к себе в комнату, однако не тут-то было.

– Вань, ты что, в парикмахерской был? – услышал он вопрос матери.

– Был, а что?

– Неужто с косичкой своей расстался? Что заставило тебя это сделать? Уж не влюбился ли часом? Вижу, что петухом заходил, неспроста это.

Иван улыбнулся словам матери:

– Видишь ли, мама, только сейчас до меня дошло, что женился рано, поспешил. А тут на днях встретил женщину, с которой очень приятно общаться. И кажется, ей во всем доверять можно. Да и родственники ее приятные люди. Словом, очень интересная семья, дорожат друг другом.

– Кто же она такая? Что собой представляет, что ты ради нее расстался со своей прической.

– Да никого она не изображает. Она такая, как есть, шумная, живая, с потрясающим вкусом, врать неспособная. К тому же, еще и умная женщина. Ни на кого не похожа. Словом, женщина не от мира сего.

– Зато ты у нас от мира этого. Ребенка нам с отцом сдал, из-за компьютера не вылезаешь, работы путевой найти не можешь. Да и стиль жизни мне твой не понятен. Только и успокаиваешь себя, что у тебя все хорошо, а на самом деле? Связываешься с кем попало, а нам расхлебывай.

– Ты чего это, ма, разошлась?! Мы же решили, что я возьму на себя ваше дело. Как только сына возьму себе, так и за дело возьмусь.

– Ну, конечно, сына возьмешь и нам на шею повесишь. Сердца нет в тебе, сынок, а ты уже даму сердца нашел. Если с тобой дружит умная женщина, то и воспитывайте сына вместе. Кстати, у нее-то дети есть?

– Сын у нее пяти лет. Максимом зовут. Муж умер в прошлом году, а развелась она с ним еще раньше, года четыре назад.

– Пил, что ли?

– Нет, на автоматах играл. Боялась, что семью проиграет.

– Вот-вот, чуть тебе не под стать. Похоже, что не только мы на трясине жили, другие тоже через этот ад прошли. Хорошо, что до конца не засосало.

– Ну, мама, чего уж старое ворошить. Решили мы этот вопрос давно и надолго. Сейчас у меня другие планы. Сына надо вырастить, да и на ноги крепко встать.

– Ну а если прежняя жена позовет, что делать будешь? Ты же у нас великодушный человек, Ваня, обязательно ее простишь. Может, я не права? У нее же, куда ни ткни, кругом эрогенные зоны. К тому же, не баба, а калькулятор в юбке. Бегает вприпрыжку, каблуками по асфальту цокает. Голову тебе совсем заморочила.

– Раньше, может быть, и простил бы, а сейчас нет. Равнодушие у меня к ней полное. Рядом с Любавой – так зовут женщину, с которой я познакомился – ее даже рядом не поставишь. Если бы ты только ее видела, мам, – мечтательно произнес Иван, целуя мать в щеку, – таких я еще не встречал.

– Любавой, значит, ее зовут. А лет-то ей хоть сколько? Не стара для тебя?

– Ну что ты? Всего только двадцать пять годков скоро будет. А что?

– Да боюсь, чтобы не сбежала от тебя, если кто пообещает ей шубу купить. Или еще хуже: пойдет ковер выбивать, да вместе с ним к мужику другому и сбежит.

– С тобой, мать, не соскучишься, – усмехнулся Иван. – Чего меня волной-то пугать, коли на болоте стоим. Жизнь сама покажет, что у нас за судьба. А с этой женщиной я не пропаду, в ней талант с характером сочетаются. Все у нас, мам, с ней сладится, сбудется, лишь бы не было войны.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за апрель 2011 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение апреля 2011 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.