HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Станислав Мозохин

Хуторянки-хуторяночки

Обсудить

Повесть

На чтение потребуется 5 часов | Цитата | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 1.05.2011
Оглавление

6. Глава шестая. Милена
7. Глава седьмая. Сироты
8. Глава восьмая. Газета

Глава седьмая. Сироты


 

 

 

С появлением Милены жизнь на хуторе оживилась. И топоры застучали погромче, и детского визга стало больше, да и вообще жизнь веселей потекла. Юморная, как сама хозяйка, она быстро вписалась в жизнь хуторян. Черноволосая, кареглазая, наполовину хохлушка, не по своей воле она сразу стала объектом внимания деревенских мужиков. К тому же, это была волевая, настойчивая, любой ценой добивающаяся своей цели женщина. Местные строители вначале улыбались на замечания новой управляющей, но потом поняли, что ее ни заговорить, ни заболтать не удастся, ибо идет она к своей цели напролом. При ней или работать, или сапоги под мышку. А Михалыч постоянно ворчал:

– Впечатлительная девочка, букет нам всем на шоколадный период. И куда только общественность смотрит? Зараза какая-то: и остановиться нет мочи, и уйти от нее нельзя. Глыба баба.

Нравилась ему Милена, а потому, несмотря на жесткий запрет Любавы, он нет-нет, да и заденет ее мужской философией, полагая, что все бабы одним миром мазаны.

– Может, мы с тобой сосватаемся? Можем даже ребеночка еще одного сделать. Как ты на это смотришь? – то ли всерьез, то ли в шутку спросил как-то у Милены Михалыч. – Я ведь еще не стар, борозды не испорчу.

– Я не инкубатор, чтобы иметь много детей, – Милена была на слово острая. – К тому же, голубок мой, детей не делают, а рожают. Делают бочки. К тому же, если я и захочу иметь любовника, то в паспорт его заглядывать не буду. Да и не из той ты колоды, которую тасовать можно. Иди лучше работай, Михалыч, не надорвись только. А еще лучше, если в баню сходишь. Там тебе жена моченым веничком мозги на место поставит и кое-что отшлифует, если уж дошел до жизни такой. Огрызаться-то она огрызалась, а про себя думала: «Вот кобель, думает, если я проституткой была, то со мной можно и не церемониться. Так и хочется дать им всем дубиной по голове. Не остановятся же, пока башку не снесут».

Конечно, она мечтала найти мужчину достойного для себя и отца для своего мальчика. Очень хотелось уйти от одиночества, но с кем: «Мне бы такого мужика найти, чтобы я чувствовала себя не батрачкой, а кулачкой. Но, похоже, что в округе таких нет».

– Все к тебе придет, время для этого только нужно, – утешала ее иногда Любава. – В тебе столько одержимости и желания жить, что не заметить это невозможно. Сделки с совестью только не совершай, ей надо служить.

– Все равно все болезни от одиночества, – возражала она.

– Ты не одна, у тебя сын. Его на ноги поднимать надо. Кстати, где он?

– Да они всей мужской компанией в огороде, огурцы собирают.

– Кто их надоумил-то до этого?

– Как кто? Сашка. Он у нас один любитель огурцов, а сейчас всех приучил.

– Ладно, пусть балуются. Помоги им собрать что можно, а то солить на зиму будет нечего – надкусят и бросят, жалко трудов мамы.

– А вы с Иваном собрались куда-то?

– Да в город нам по делам нужно. К вечеру вернемся. Если тебе что-то нужно, говори, привезем.

– Мне ничего не нужно, а ребятам фруктов купите, давно их в нашей лавочке не было. Пусть побалуются.

– Хорошо. Заедем на рынок и купим. А ты за мальчишками присмотри, мама в соседнюю деревню собралась, подружку навестить хочет. Устала, наверное, от нашей шантрапы, пусть о отдохнет.

В городе Иван с Любавой долго задерживаться не хотели. Жара стояла жуткая, дышать было нечем, а потому им хотелось побыстрей завершить свои дела и вернуться на хутор. Однако все обернулось иначе. Зайдя на рынок, Любава купила огромную плетеную корзину под фрукты и стала обходить торговцев, прицениваясь и подбирая товар по душе. Иван следовал за ней, слегка поотстав. Неожиданно откуда-то из толпы вынырнул парнишка лет семи и пристроился позади Любавы. Пока она торговалась с продавцом, пробовала товар, он протянул руку к корзине, взял большое яблоко и попытался незаметно ускользнуть. Иван, наблюдавший эту картину, крепко взял его за руку. Мальчик попытался вырваться, даже укусить Ивана, но все было тщетно. Тогда пацан взвыл, якобы от боли:

– Пусти, больно.

Любава обернулась.

– Что случилось, Ваня? – Увидев неприглядную картину, спросила она мужа.

– Воришку поймал, яблоки у тебя из корзины таскал.

Мальчик зло смотрел на Ивана, попытался еще раз вырваться, а когда это не удалось, тихо произнес:

– Я не воришка, мне надо.

Любава присела на корточки, попросила мужа отпустить руку мальчонки и сказала:

– Если надо, бери еще, – посмотрев воришке в глаза, она поставила перед ним корзину с фруктами и еще раз предложила: – Бери, бери, не стесняйся. Я еще куплю.

Обескураженный таким оборотом событий, мальчик вытащил украденное яблоко из кармана, положил его обратно в корзину и заплакал. Успокоившись, он попытался оправдаться:

– Это я не себе, сестренке. Она болеет, ей плохо.

Любава встревожилась. Мальчишка-то вроде приличный, не оборванец, на беспризорника не похож, не чумазый даже. Но что-то же его толкнуло на этот поступок? Может, из многодетной семьи, где есть нечего?

– Ты голодный, наверное? Пойдем в столовую, я тебя накормлю, – она взяла его за руку и повела с рынка. Иван молча последовал за ними.

В столовой Любава усадила мальчика за стол, взяла ему суп, сосиски с пюре картофельным и компот. Пока он ел, она расспрашивала его:

– Зовут-то тебя как?

– Женькой.

– А сестренку?

– Светкой.

Мальчик уплетал казенную еду за обе щеки и лишь причмокивал, искоса посматривая на Ивана. Когда дело дошло до сосисок, мальчик взял одну, завернул ее в салфетку и попытался сунуть ее в карман.

– А это зачем? Ешь сам, сестренке твоей мы еще возьмем, – успокоила его Любава и взглядом показала Ивану, что он должен сделать.

Когда трапеза была закончена, Любава предложила мальчику:

– Пойдем, Женечка, посидим на скамеечке, расскажешь нам, как вы с сестрой дошли до жизни такой. Может, чем и поможем. У нас ведь тоже есть дети, только маленькие еще.

После еды мальчик успокоился, повеселел и стал более разговорчивым. Он выложил взрослым, накормившим его, все, что осталось в его детской памяти. А было вот что. Жили они в свое время в деревне. Мать дояркой была, отец трактористом. Но неожиданно отец заболел и умер. Жить стало трудно, помощи никакой, да и работы у матери никакой. Скот порезали, ферму закрыли, доярок уволили. Вот тогда-то мать и решила переехать в город. Дом продали, мать устроилась работать в столовую, жили в каком-то общежитии. Все бы ничего, но мать решила вторично выйти замуж. Новому мужу чужие дети были не нужны. Сначала он обижал их, плохо кормил, а потом вообще предложил сдать в приют. В приюте совсем оказалось не сладко. Часто били, наказывали, иногда и без еды оставляли. Сбежали они из этого приюта. Нашли подвал, обустроили в нем для себя ночлег и ходили по городу, прося милостыню. Одним им было все равно лучше, чем в приюте или в доме отчима. Но случилось непредвиденное – сестра чем-то заболела, а ее кормить надо. Вот тогда-то Женька и оказался на рынке. В конце рассказа мальчик заплакал и произнес:

– Мне к сестренке надо, ей плохо.

– Ну давай, показывай свое логово.

То, что они увидела в подвале, повергло в шок. Среди огромного количества мусора, на картонках, прикрытых грязным тряпьем, лежала девочка лет восьми. Рой мух кружился над ней, но она даже не реагировала на них. Похоже, была в забытьи. Любава подошла, потрогала лоб и произнесла:

– У нее жар, надо срочно в больницу. Бери девчушку на руки, Ванюша, и неси в машину. Ты тоже, Женя, с нами поедешь. Не бойся, одного тебя не оставим.

Но в наших больницах установились новые порядки. Полиса нет, фамилия не известна, где живет, тоже вопрос. Любаве хотелось разнести эту больницу по кирпичику, но она сдержалась. Предложила записать девочку на свою фамилию, сунув врачу в приемном покое деньги и пообещав, что будет навещать больную каждый день. Деньги врач взяла, но заметила:

– У нас каждый день нахождения больного на больничной койке денег стоит.

– Сколько? – невозмутимо спросила Любава. Женщина назвала сумму. Любава порылась в сумке, пересчитала деньги, попросила Ивана добавить и спросила: – Когда я могу навещать девочку?

– В часы посещения, как и все. На том они и расстались.

Выйдя из больницы, она в сердцах произнесла:

– Похоже, что шансов на хорошую жизнь у нас в этой стране не предвидится, вести себя по-человечески разучились. Даже на детях деньги зарабатывают. Ни стыда, ни совести у людей нет. Голодомор бы на таких паршивцев или бомбу атомную. Забирай Женьку, Ваня, и поехали домой, мне дурно от всего этого стало. Паразиты кругом одни. Вот когда им что-то надо, то родиной народ зазывают на подвиги, а когда простому человеку, то кукиш из трех пальцев. Но ведь это же наши дети, не должны они быть потерянными.

Любава возмущалась всю дорогу, кляла власть почем зря, и успокоилась только перед хутором.

– Похоже, дорогой, у меня появляется новая профессия – я не только ветеринар, но еще и многодетная мать. Пожалел бы хоть кто-нибудь, у меня ведь и сердце есть, и нервы.

Когда Любава вместе с мальчиком вышла из машины, подошедшая к ним Мария Ивановна спросила:

– А это что за красавец, чей он?

– Это Женька, плод нашей государственной политики и огромной заботой о детях наших. Патерналисты хреновы. От их заботы только целый воз работы. Зажирели, обнаглели, создав два мира за одним забором.

– Покормить бы его, наверное, надо, – спохватилась вдруг она. – У меня борщ сегодня, каша гречневая с молоком. Кваском пусть побалуется.

– Да не суетись ты, мамуля, – улыбнулась Любава. – Мы его и накормим, и напоим, и на ноги поставим.

И она рассказала всю немудрую историю Женьки и его сестры. Мария Ивановна задумалась, а потом обмолвилась:

– А мы с отцом думали, что у вас с Ваней общие дети появятся, все нам в радость. А вы вот как решили.

– Ничего мы, мам, не решили. Деться детям пока некуда, не на улице же их оставлять. Поживут у нас немного, а там видно будет. В конце концов, у них мать есть.

– Эх, Любавушка, я бы тебе поверила, если бы не знала тебя. Не отдашь их никому, к своей юбке пристегнешь. Ты их как мать родная защищать будешь, все их страдания на себя возьмешь. Ты же у меня не от мира сего.

Любава подошла к матери, обняла ее и прошептала ей на ухо:

– Все у нас хорошо будет, моя дорогая. Все перемелется, все сбудется. А несчастью этих детей не удивляться надо, а помогать. Разве я не права?

Любава каждый день навещала сестру Женьки в больнице. Девочка медленно, но поправлялась. Постепенно на ее лице появлялся румянец, иногда она улыбалась и даже вставала с постели. Однако некоторая настороженность ее все же не покидала. В один из дней она задала Любаве простой вопрос:

– А вы кто, тетя?

Любава растерялась и сначала не знала, что ответить девочке. Потом, собравшись с мыслями, она неуверенно произнесла:

– Я твой друг, Света, и твоему брату тоже. Хочу вам помочь начать новую жизнь. Хочу, чтобы мы с тобой подружились. Твой брат сейчас у меня живет, ему там нравится. Он очень по тебе скучает, ждет, когда ты к нему приедешь.

Девочка хотела улыбнуться, но у нее это не получилось. Тогда она тихо прошептала:

– А потом нас с братом опять в детский дом?

– Нет, хорошая моя, ни в детский дом, ни в подвал вы больше не пойдете. Поживете у меня, если понравиться, останетесь. У нас там таких, как вы с братом, еще трое. Скучать не будете.

Глядя на растерявшуюся девочку, Любава думала: «Сколько же такого горя по нашей земле ходит? Кто их защитит, кто протянет руку помощи? Боже: сохрани этих детей, помоги им и всем нам».

Девочку выписали через две недели. Как ни странно, она сразу прижилась на хуторе, словно родилась здесь, и другой родины у нее не было. Деревенская от рождения, все неудобства она воспринимала как должное. К тому же была смышленой, общительной и не конфликтной.

Однажды Любава заметила, как она что-то мастерит втайне от мальчишек. Подойдя ближе, она замерла от удивления. Светлана увлеченно, не замечая окружающих, лепила из глины всяких зверушек, фигурки людей. И так это у нее получалось ловко, забавно и на редкость красиво.

– И давно ты этим делом занимаешься? – спросила Любава девочку.

– Не знаю. Я все время леплю. То из хлеба, то из пластилина, что под руку попадет. Мне нравится, а вам?

Вместо ответа Любава прижала девочку к себе, погладила ее по волосам и позвала мужа:

– Ванюша, подойди к нам. У нас к тебе задание чрезвычайного характера.

– Случилось что? Зачем я вам потребовался? – поинтересовался оторванный от собственных дел Иван

– Посмотри, что наша девочка делать умеет. Я хоть и не специалист, но мне кажется, что это мастер-самородок. Ее изделия – это же почти дымковская игрушка. Неужели не видишь?

– Похоже, а от меня-то что требуется? – не мог взять в толк мужчина.

– Черствый ты человек, Ваня. У девочки талант, его развивать надо. Нужны купить необходимый инструмент, краски, кисти, лаки и все тому подобное. Зайди в дом народного творчества и проконсультируйся, что для подобного дела нужно. Покажи ее лепку специалистам, может, подскажут, куда обратиться, чтобы развить ее способности в этом деле. Не зарывать же ее талант в землю. Ведь в ее работах смешинка какая-то есть, с особым юмором все сделано, шутливо. По-моему, у нее дар видеть все окружающее в необычном свете – веселом и нежном, с обаянием и смыслом, словно она играет со своим горем и печалью.

– У нее действительно фантазия работает. Загляденье, а не работы. Возможно, это увлечение на всю жизнь.

– Возможно, ты прав, Ванюша. А если это так, то этот маленький проблеск таланта надо поддержать, не дать ему умереть.

– И не дадим, врожденный талант дорогого стоит. Да и образование ей не помешает. Из любителя, может, и профессионала из нее сделаем, когда она выйдет из детского возраста. А пока пусть творит для собственного удовольствия.

– Тогда надо действовать, чего зря время терять. Завтра я еду оформлять документы на ребятишек в департамент опеки и попечительства, поедем со мной. Я по своим делам, а ты нашей умницей займешься. Домой вместе вернемся с подарками для нее. Вот радости-то для нее будет, – возбужденно говорила Любава, нежно прижимая к себе девочку.

– Выходит, что мы будем опекунами этих ребятишек?

– А что?

– А я думал, что мы их усыновим и удочерим.

– Сначала я тоже так думала. Но ведь у них был отец, возможно, неплохой. Он наверняка думал о продолжении своего рода. Да и имеем ли мы с тобой право решать этот вопрос без их согласия, тем более, что у них жива мать. Вот когда подрастут, тогда сами и решат, с какой фамилией им по жизни идти. А пока такую ответственность на себя я взять не могу, хотя это и мои уже дети. Думаю, что это просто не честно по отношению к ним. Сейчас у нас с тобой, Ванюша, одна задача: воспитать их достойными людьми, а все остальное не имеет никакого значения.

– Убедила. Ну, а что из этого выйдет – жизнь покажет. Во всяком случае, мы делаем это от души и совесть наша чиста, противопоказаний не имеется.

– Дай нам бог разума и терпения. А пока счастье этих ребятишек мне будет только сниться. Ведь на осинке не растут апельсинки, а что это за осинка – нам не ведомо.

– Не переживай, наш хутор уютный, дружественный, приживутся. А что касается их будущего, то предугадать его сложно. У нас не только будущее, прошлое не предсказуемо. А пока будем жить, как барон Мюнхгаузен, вытаскивая себя за волосы из любой беды. Чужое– то горе кому нужно?!

Оформление опекунства оказалось не таким простым делом, как представляла себе Любава. Вернувшись однажды из города, куда она ездила по опекунским делам, она присела на лавочку и расплакалась. Увидев расстроенную хозяйку хутора, Милена подошла к ней и осторожно спросила:

– Случилось что? Может, я чем могу помочь?

Любава посмотрела на нее, вытерла слезы и произнесла:

– Не страна, а притон скобарей. Я то думала, что меня поблагодарят за то, что я беру чужих детей на воспитание, а тут меня еще обобрать хотят до нитки. Не люди, а убожество какое-то, за тридцать сребреников и мать родную продадут, не то что детей. Не просто их отдают, а чтобы что-то получить взамен. Валенки бы их всех на зону катать.

– Что, много взяли? – поинтересовалась Милена.

– Да не в деньгах дело. Обидно, что дети товаром стали. Я все больше убеждаюсь, что у нас не власть, а воровская система, вокруг которой поле обездоленных и неимущих. Все время мы сидим на скамье запасных, и на нас кладут из-под хвоста. А кто кладет-то? Те, у кого и интеллект-то на уровне конских копыт. Разве я не права?

– Права, конечно. Мы хоть и по-русски с властью говорим, но на разных языках. Наверху думают, что мы люди привычные, все претерпеть можем. И все это оттого, что у нас правят бал не здравый смысл и справедливость, а власть и деньги.

– Мы просто несчастные люди, если согласны так жить. Ведь благодаря всей этой веселой компании мы живых людей вокруг себя не видим. Все тени какие-то, которые живут как-нибудь. Потому и возникает постоянно вопрос: а не обойтись ли нам без такого государства? Ведь теряющие сердца народа, теряют страну. Да и стыдоба одна – любить государство, которое обирает тебя, а не защищает. Это же позор на все наши головы. Как жить-то в такой стране, Миленушка?

– Не думала я, что такую умную, убойную бабу в слезу пустить можно. Неужели самооценку свою снизила, контроль над собой потеряла? Мы же ведь можем и не мириться с этим, мы же ведь и помутить можем.

– С кем помутить-то? Это плохие люди объединяются, а хорошие почему-то не могут. Позволяют толпой себя называть, потому-то и взяли нас всех на хапок.

– Ну, кто кого в конце концов возьмет – это еще бабушка надвое сказала, цыплят– то по осени считают. А у разлагающегося трупа конец один, сама знаешь какой. А пока дыши, как я, – ровно и спокойно. Это мы пока доверчивые люди, нас подачками ублажать можно, а если мы включим голову, что тогда будет?

– Деревня жить будет. Даже когда в клетке двое – это уже гнездо, которое защищать надо, а если миллионы?

– Буйных станет много и главари появятся, вот что будет. Люди же все справно жить хотят, а потому и зажигать будут по полной. А ситуация стала неуправляемой, все задыхаться стали от такой власти. Элита-то наша деградировала полностью, нравственного примера нам не дает. А я знаю, что говорю, на себе их власть испытала.. Прав-то таких, какими они пользуются, мы им не давали, они их сами взяли, без нашего разрешения. Не пора ли их забрать и вернуть народу?

Любава усмехнулась на слова Милены:

– У матушки природы нам всем надо учиться. В ней же все разумно и всему свое место. А у нас что? Без нас же государству, как телу без сердца, жить невозможно, полоса расплат все равно наступит. А умных людей у нас достаточно, честное имя-то все же дороже, чем богатство.

– Эх, милая, умные и разумные у нас в библиотеках сидят. Это у нас под каждым кустом и стол, и дом, а они свой хвост не распускают, многого от жизни даром хотят, но такое редко бывает. Поэтому у меня пока свой взгляд на жизнь и на то, что происходит.

– Какой? – поинтересовалась Любава.

– Для меня особое удовольствие – это ничего не иметь, тогда ничего и не потеряешь.

Любава удивленно посмотрела на Милену и возразила:

– Если человеку ничего не нужно, значит, ему нужно все.

– Эх, Любавушка, – улыбнулась своим мыслям Милена, – об одном жалею, что с дураком связалась, а надо было выйти за миллионера. Тогда бы я точно была барыней-сударыней, а не потаскушкой какой-то. Да что сейчас говорить об этом – вода от этого мокрее не будет, да и счастья не добавится. Разворачивай лучше свой стратегический арсенал, за жизнь бороться будем. Узнав тебя, понимаю, что это реально. Мы же с тобой патриотки, а это кое-что значит. А за детей не переживай: вырастим, воспитаем, они же теперь все нашенские, хуторские.

– Ладно, не будем слюни распускать. Не по нам проклинать свою долю и губить свою молодость. Только вот хочется чего-то большего, чем имеем. А пока приходится жить по принципу: чем меньше понимаешь, тем правильней живешь. Может, я и не права, конечно, но..?

– Может, и не права. Если не пробуешь, то и неудач не терпишь, но ты же не такая. Ты же на весь мир смотришь через сердце и содрогаешься от одной только мысли, что народ на весь беспредел никак не реагирует, молчит в ужасе. За свою территорию свободы ты драться до конца будешь, ибо воля и свобода для тебя не пустые слова, а смысл всей твоей жизни. Да и народ у тебя всегда прав, а не эти блудливые коты. Так что не крути динамо не в свою сторону, голубушка, первой-то в деревне все равно быть лучше, чем второй в Риме. И не делай круглые глаза, будто меня не понимаешь, народ-то тебя кругом уважает, а этого не каждый заслуживает.

Они бы и дальше продолжали свою беседу, да тут Любава заметила, что на территорию хутора въехала лошадь, запряженная в телегу.

– Смотри, Кузьма Фомич подъехал. Скотина, что ли, у него заболела? Пойдем, узнаем, – позвала она Милену и направилась к седоку.

Кузьма Фомич аккуратно остановил лошадь у ворот усадьбы и, лукаво улыбаясь, сказал:

– Гостинец тебе привез, Павловна. Принимай, а то уморился, пока довез. Мальцы еще, непривычные к нашим дорогам.

В телеге Кузьмы Фомича, прижавшись друг к другу, сидели мальчик и девочка лет семи. Они испуганно таращились на Любаву, как будто больше всего они боялись не понравиться тете, которая к ним подошла.

Посмотрев на ребят, Любава спросила Фомича:

– Где ты таких красавцев подобрал, чьи они и почему ко мне привез?

– По селу бродили, – тяжело вздохнул Кузьма Фомич, – хутор искали, твое имя называли. Детдомовские они, каких-то друзей своих ищут, похоже, беглые. Делать-то мне что с ними?

У Любавы прямо-таки сердце зашлось, ноги перестали держать, и она, ухватившись за Милену, тихо сползла на траву. Милена, понимая состояние Любавы, присела с ней рядом, погладила по плечу и шепнула на ухо:

– Успокойся, Любавушка, на нас дети смотрят, скажи им что-нибудь.

– Зовут-то вас как? – опомнилась та.

– Меня Соней зовут, а брата моего Кириллом, – ответила за обоих девочка.

– Близняшки, что ли?

– Да, – ответил мальчик, теснее прижавшись к сестре.

– И откуда вы такие чумазые? Дом-то у вас есть, отец, мать имеются?

– Мы из детского дома удрали. Сироты мы, отец с мамой погибли, одни остались.

– Ну, а про меня откуда знаете, не сорока же на хвосте принесла?

Разговорчивее и смелеее в этой компании оказалась Соня.

– У вас Женька со Светкой живут, они из нашего детдома, мы с ними дружили. Когда вы их забрали к себе, мы ваш адрес нашли и сбежали. Возьмите нас к себе, мы вам во всем помогать будем. В детдом мы все равно не вернемся, там плохо. Обижают часто, наказывают, кормят не всегда, а мы с Кириллом частенько из одной миски едим, не достается потому что, – выпалила девочка и расплакалась.

Сердце у Любавы сжалось от жалости к этим детям. Такой жестокости, бессердечности и скупости по отношению к малолетним и беззащитным она даже и предположить не могла: «Вот, паразиты, на себе не экономят, они экономят на нас, на стариках и на детях, греха не боятся. Ладно бы дело, за которое берутся, делать умели, но и этого у них нет. Стричь– то стригут всех, кормить только забывают». Когда у нее немного отлегло от сердца, она почти приказала:

– Слезайте с телеги, в дом пошли, кормить вас буду. А тебе, Кузьма Фомич, спасибо, что ребятишек подвез, плутали бы они по лесу, и заблудиться могли.

– Так я что, я завсегда, если что еще могу привезти, – пошутил Фомич.

– Я тебе привезу... В следующий раз к Михалычу вези, он давно по детям скучает. Если что, передашь ему, что, мол, от Милены подарок. Он у нас сообразительный, сразу поймет, что к чему.

– А я– то тут причем? – возмутилась Милена.

– Тебе же он предлагал ребеночка родить себе на усладу. Выходит, что ты у него в долгу, а долг платежом красен, – съязвила Любава.

– А-а! – вспомнила Милена и расхохоталась. Отсмеявшись же, без всякого перехода спросила Любаву: – Можно я в город съезжу?

– Зачем, – поинтересовалась хозяйка хутора.

– Ребята-то денег стоят, а у тебя их нет. Я деньги привезу, в опеке ими и расплатишься.

– Нет, голубушка, на панель я тебя больше не пущу, этот поезд для тебя ушел. Детьми лучше занимайся, видишь, сколько их у нас стало.

– Зря ты так обо мне подумала, Любава. По настоящему я и жить-то только на хуторе начала. Старая дорога для меня закрыта. Должников у меня в городе много. Соберу деньги, тогда и от опеки откупишься, все тебе какая-то помощь.

– Хорошо, собирай долги. Только прежде чем уехать, с ребятишек размеры сними. Четверым в школу надо идти, а для этого и обувка, и одежка потребуются. Они же раздетые все. Только покупай вещи красивые, за ценой не стой, чтоб не стыдно на них смотреть было.

– Слушай, – спохватилась вдруг Милена, – а Иван-то как на твое решение посмотрит? Вдруг противиться будет?

– Хороший он у меня, – не задумавшись, ответила Любава, – лучшего мужчину для семьи и не мыслю. А в нашей семье муж всегда слушается жену. А знаешь, почему?

– Ну откуда же я могу это знать?

– В хорошей семье мужчина всегда должен быть умным, а женщина мудрой. Именно поэтому в нашей семье никогда не было, нет и не будет семейных конфликтов. По жизни всегда кто-то должен делать уступки, иначе жизнь будет безрассудной и позорной, чего я допустить не могу.

– А сегодня-то где он, с утра не видела?

– С моими родителями и детьми в город уехали. Там сегодня выставка достижений народного творчества. Кстати, Светланка наша тоже в ней участвует, может, чем и отметят.

– Ты им и так уже сделала всем подарок. Поймут ли они тебя?

– Если не поймут, то привыкнут. Я ведь своих решений не меняю, – улыбнулась Любава и повела всю компанию в дом.

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за апрель 2011 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт продавца»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите каждое произведение апреля 2011 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 


Оглавление

6. Глава шестая. Милена
7. Глава седьмая. Сироты
8. Глава восьмая. Газета
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!