Алексей Филимонов

На чтение потребуется 18 минут | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за март 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

Как помните, в недавней нашей встрече с дипломатичным и очень корректным Алексеем Кортневым речь зашла, в том числе, о таких качествах, как непримиримость с тем, что тебе не по душе, и резкая прямолинейность – то есть, о том, чего у самого Алексея, по его словам, нет. И вот у сегодняшнего нашего героя, которого тоже зовут Алексей, с этими бунтарскими качествами, кажется, всё в полном порядке.

Алексей Филимонов – это, я бы сказал, новый тип актёра, он и на актёра-то в привычном представлении не сильно похож. Абсолютно не старается понравиться и часто бывает несдержан в выражениях, за что многие режиссёры его не любят.

Зрители же получили возможность любить или не любить Алексея Филимонова за главную роль в фильме «Кислород», где он сыграл Санька из Серпухова, убившего жену лопатой – всё потому, что ему не хватало кислорода. Ну а мы как бы тоже в поисках кислорода решили устроить встречу с актёром на открытом воздухе и, что называется, в неформальной обстановке.

 

Роман Оленев: Алексей, сперва расскажи, какими судьбами [ты] в Одессе и каковы впечатления от города. Тем более что мы как раз вышли на улицу. Что первое бросается в глаза в Одессе?

 

Алексей Филимонов: Да, в Одессе анархия.

 

Роман Оленев: Безвластие?

 

Алексей Филимонов: В хорошем смысле. Ты знаешь, такая атмосфера анархичная, в прямом смысле как анархия.

 

Роман Оленев: Свобода?

 

Алексей Филимонов: Да. Как свобода некая. Понимаешь, о чём я говорю?

 

Роман Оленев: То есть, не как беспредел, а как…

 

Алексей Филимонов: Тебе не надо объяснять, что такое анархия. Какое-то такое ощущение, что что-то будет, всё время происходит что-то. Такое ощущение от города.

 

Роман Оленев: Ты первый раз в Одессе?

 

Алексей Филимонов: Первый раз приехал, да. Но чем дольше здесь находился, тем всё больше разных ощущений от города – хороших. Плохих – минимум было.

 

Роман Оленев: Ты же до того, как попал в Москву, закончил ГИТИС^[1], ты переиграл, кажется, в десяти различных театрах, в каких только городах ты не работал. С чем были связаны такие метания из одного города в другой, из одного театра в другой? Ты конфликтный человек или в чём тут причина?

 

Алексей Филимонов: Нет. На самом деле я всегда мало дома жил, когда жил в Иркутске. А в девятнадцать лет, когда окончил театральное училище, я просто уехал. Поехал в Красноярск, там поработал. Потом поехал в город Озёрск^[2], в закрытый город, где ядерный завод «Маяк»^[3], поработал там. Потом поехал в армию оттуда, там мне не понравилось, там вообще бред какой-то.

 

Роман Оленев: Ты всегда чувствовал, что тебе нужно завоевать Москву, или это случилось помимо твоей воли? Попал в столицу, окончил ГИТИС и тут-то всё началось…

 

Алексей Филимонов: Не знаю. Наверно, думал. Я хотел в кино сниматься. А в Иркутске же кино не снимают. Значит, по-любому надо было в Москву ехать.

 

Роман Оленев: Я знаю, вроде бы у тебя в семье никто не связан с артистической средой?

 

Алексей Филимонов: Нет, никто.

 

Роман Оленев: Тем более интересно, что, не имея этой внешней предопределённости, ты выбрал актёрство. Как это случилось?

 

Алексей Филимонов: Всё просто, банально: не знал, что делать дома. Я окончил школу, девятый класс в пятнадцать лет, и думаю: что делать? Мама говорит: иди на плотника учись, что ли. Я говорю: да нет, что-то не прикалывает меня на плотника. А учительница моя, классный руководитель, говорит: иди, сходи в театральное училище. А я рос в такой среде – наркота вся вот эта, борода, – что реально думал: в театральном учатся дебилы, гомосеки и так далее. Для нас это было странно. Но когда я пришёл туда, я увидел людей реально адекватных. Первый раз в жизни увидел, что люди умеют разговаривать нормально.

 

Роман Оленев: Сложноподчинёнными предложениями?

 

Алексей Филимонов: Понимаешь, по-человечески общаются люди. Просто какой-то нет у них всё время подоплёки гадкой. Меня это купило сразу, просто по-человечески. Я стал учиться и понял, как мне это нравится.

 

Роман Оленев: Ты же достаточно редко снимаешься, хотя Иван Вырыпаев^[4] говорит, что ты негласная звезда в Москве.

 

Алексей Филимонов: Ха-ха-ха!

 

Роман Оленев: Это его слова. Он говорит, что ты максималист. Этот максимализм проявляется в том, что ты ответственно подходишь к выбору сценария или в чём, прежде всего?

 

Алексей Филимонов: Да в жизни во всей, наверно, это есть такое. Перфекционизм такой. Мне это жить мешает ужасно. Знаешь, когда работа…

 

Роман Оленев: Взвинчиваешь себя до какого-то предела…

 

Алексей Филимонов: Например, я делаю какую-то работу и понимаю, что не получается работа не потому что я что-то плохо делаю, а обстоятельства так складываются, которые я не могу пересилить, чтобы получилось хорошо. И я отказываюсь от этого. Потому что я знаю, что будет плохо. А плохо – это уже вот тут [сидит].

 

Роман Оленев: …заинтересовался работой Ивана Вырыпаева «Кислород», когда это ещё был спектакль, а не фильм. Скажи, в чём, по-твоему, достоинство именно киноверсии, а не спектакля, и что – самое главное – не удалось перенести из театральной постановки в кинотекст? Начнём, может быть, с плюсов?

 

Алексей Филимонов: Во-первых, свою пьесу играл сам Ваня, и, конечно, он делал это [по максимуму]. А я уже пытался максимально соответствовать материалу.

 

 

Кадры из фильма «Кислород» (режиссёр Иван Вырыпаев, 2009 г.):

 

– В каждой женщине есть два танцора,

И каждая женщина поглощает кислород,

Но не каждая женщина сама является кислородом.

И вот если человечеству сказали: «Не убей»,

А кислорода вдоволь не предоставили,

То всегда найдётся Санёк

Из маленького провинциального города,

Который, для того чтобы жить,

Для того чтобы лёгкие танцевали в груди,

Он возьмёт кислородную лопату

И убьёт некислородную жену,

И будет дышать полными лёгкими,

Потому что когда говорили: «Не убей»,

У него плеер был в ушах,

И танцоры увлекали его в другую страну,

В страну, где только танцы и кислород.

И кто скажет ему: «рака – конченый человек»,

Подлежит синедриону.

А кто скажет, что безумный,

Подлежит геенне огненной.

 

Роман Оленев: [Некоторые зрители] очень высоко оценили спектакль «Кислород», а когда увидели фильм, что-то им не понравилось, и они посчитали тенденциозной эту киноверсию. Это было для вас с Иваном какой-то неожиданностью, что вы стараетесь, делаете всё, как говорится, на сливочном масле, а потом определённая часть зрителей оказывается недовольной результатом?

 

Алексей Филимонов: Сюрпризом? Да нет, не было. Да понятно было же, что сама пьеса не для широкого пользования.

 

Роман Оленев: Я имею в виду, что те зрители, которые полюбили спектакль, а потом увидели фильм, и…

 

Алексей Филимонов: Да нет, ничего не разочаровало. Просто это же понятно: люди видели реально, вживую, живые человеческие эмоции, автор пьесы на сцене стоит, говорит, вот, вот у него, отсюда всё.

 

 

Фрагмент спектакля «Кислород» (автор и исполнитель Иван Вырыпаев):

 

– Если человечеству сказали: «Не убей»,

А кислорода вдоволь не предоставили,

То всегда найдётся Санёк

Из маленького провинциального городка,

Который, для того чтобы дышать,

Для того чтобы лёгкие танцевали в груди,

Возьмёт кислородную лопату

И убьёт некислородную жену,

И будет дышать полными лёгкими,

Потому что когда говорили: «Не убей»,

У него плеер был в ушах,

И танцоры уносили его в другую страну,

В страну, где только танцы и кислород.

И кто скажет ему: «рака – конченый человек»,

Подлежит синедриону.

А кто скажет, что безумный,

Подлежит геенне огненной.

 

Алексей Филимонов: В театре – это было понятно, когда человек стоял на сцене и говорил. А это какие-то музыкальные композиции. Наверно, так.

 

Роман Оленев: Лично для меня это фильм и ценен, и интересен даже не яркостью формы, хотя это бросается в глаза в первую очередь, а тем, что он как бы оспаривает евангельские заповеди, при этом – ради того, чтобы их освежить в современном сознании. Насколько твоя личностная позиция совпала с режиссёрской? Не было ли у тебя каких-то сомнений по поводу той смелости, некоей провокативности, которые Иван Вырыпаев выбрал, чтобы не встречаться…

 

Алексей Филимонов: Нет. Просто когда я посмотрел спектакль, где Ваня играл, и понял, что мне так захотелось сыграть это! Именно этот текст сказать людям. Не то что сыграть, полицедействовать, а как-то сказать. Потому что у меня внутри то же самое, а я это выразить не могу, понимаешь? А Ваня взял и написал то, что я думаю, то, что я чувствую. И мне так этого захотелось! Понятно, что не было вариантов (я учился тогда). А потом, через шесть лет, он мне позвонил и говорит: давай кино снимать, приходи на кастинг.

 

 

Кадры из фильма «Кислород» (режиссёр Иван Вырыпаев, 2009 г.):

 

– И если сказано: «Не смотри с вожделением»,

То это означает: «Не возжелай в сердце своём».

А тот, кто смотрит на женщину с похотью,

У того сердце закрыто на амбарный замок.

И тот, кто смотрит на женщину с похотью,

Тот не её желает наполнить,

А лишь себя желает опустошить.

Поэтому, если правый глаз твой

Соблазняет тебя –

Вырви его и брось от себя,

Ибо лучше для тебя,

Чтоб погиб один из членов твоих,

А не всё тело ввержено было в геенну.

И если правая рука твоя соблазняет тебя –

Отсеки её и брось от себя

Тоже именно поэтому.

Поэтому, именно поэтому

Санёк из меленького провинциального городка,

Поняв, что не смотрит на жену свою с вожделением,

А только с похотью,

Схватил лопату и сперва ударил её по груди,

Прекратив танцы её лёгких.

После чего краем лопаты рассёк ей глаз,

А после отрубил ей руку,

Ибо пусть лучше пострадают члены,

Чем всё её не очень-то уж и красивое тело

Повержено будет в геенну огненную.

 

Роман Оленев: А вообще, я думаю, фильм стал для тебя действительно судьбоносным. Я думаю, именно с фильмом «Кислород» к тебе пришло не тотальное узнавание зрителем, но, в общем, массовое. Не было ли у тебя каких-то неприятных несовпадений в этом плане? Я имею в виду, что, может быть, тот образ провинциального гопника Санька, которого ты сыграл в фильме, он же всё-таки не равен тебе, то есть, тому, каков ты есть на самом деле?

 

Алексей Филимонов: Недавно, буквально несколько дней назад, один режиссёр, не буду говорить, кто, мне сказал… Такой слушок ходит в киномире – мне по барабану, просто очень смешно – все думают, что я дебил.

 

Роман Оленев: Отождествляют?

 

Алексей Филимонов: Я так разговариваю ещё, я слов не подбираю и так далее… Поэтому люди думают, что я деградант. Ну и ради бога. Ха-ха-ха! Я даже поддерживаю иногда это мнение.

 

Роман Оленев: Чтобы быстрее отстали?

 

 

Кадры из фильма «Кислород» (режиссёр Иван Вырыпаев, 2009 г.):

 

– Ну как я отношусь к наркотикам? Ну вот однажды я со своим другом оказался в Арабских Эмиратах. Мы с ним там нанюхались героина – я нанюхался героина и порвал свой паспорт. Я порвал паспорт, пошёл по арабскому рынку, но так как я не знал арабского языка, я же понимал, что обратно мне уже не вернуться…

 

Роман Оленев: Действительно, очень любопытное кино «Кислород». Оно, с одной стороны, ведь и провокационное, трэшевое, с другой стороны – очень эстетское, там так выверены кадры, всё очень красиво, а с другой, я бы сказал, это гиперсимволичное кино, символ на символе. Например, вспоминаю сцену, когда твой герой и героиня Каролины Грушки едут на роскошных красивых машинах, звучит очень красивая музыка. Как ты сам прокомментировал бы эту сцену? Это ж явно не просто для красоты картинки. В чём смысл этой сцены, которая в принципе зрителем воспринимается достаточно самостоятельно, её просто приятно смотреть? Но там есть, видимо, какой-то внутренний [подтекст]?

 

Алексей Филимонов: Дело в том, что, мне кажется, что это больше не смысловые зарисовки, а эмоциональные. То есть, я эмоционально воспринимаю вкупе музыку и некие картинки, и это эмоционально на меня воздействует. А уже моя эмоция воздействует на моё подсознание, и тогда у меня всплывает какое-то своё ощущение, своё видение. У меня – так. Когда я смотрю сам – просто можно смотреть, ничего не думать, [а] можно сидеть и реально что-то подумать о чём-то.

 

 

Кадры из фильма «Кислород» (режиссёр Иван Вырыпаев, 2009 г.).

 

Роман Оленев: Хорошо. Вспомню цитату [из] Ивана Вырыпаева. Мне кажется, тут уже […]. Он говорил, что твой герой, главный герой, это, ни много ни мало, современный Гамлет. Потому что он, хоть и совершает убийство, но рефлексирует, в отличие от того сонного королевства, [которое вокруг него]. Ты сам держал в уме этот образ Гамлета, как-то соотносил себя?..

 

Алексей Филимонов: С образом Гамлета?

 

Роман Оленев: Да.

 

Алексей Филимонов: Да нет, не соотносил. А вообще, похоже, мне кажется.

 

Роман Оленев: Что-то есть.

 

Алексей Филимонов: Материал того времени такого же плана – он разбирает всё.

 

Роман Оленев: Смысл не меняется – меняются декорации.

 

Алексей Филимонов: Собственно, да. Правда, похоже по смыслу. Просто другая форма совершенно, не похожая ни на что.

 

Роман Оленев: Но кино, согласись, очень местами провокационное. То есть, ради того чтобы заставить зрителя встрепенуться…

 

Алексей Филимонов: Обратить внимание…

 

Роман Оленев: Обратить внимание на какие-то…

 

Алексей Филимонов: Мне кажется, что кино именно на это и рассчитано, чтобы обратить внимание на какие-то вещи.

 

Роман Оленев: Вспомни, если тебе не трудно, фильмы последних лет, которые тебя действительно как-то задели и не имели бы в себе этих провокационных моментов. Например, прошлого года российские фильмы.

 

Алексей Филимонов: Я вообще российские фильмы не воспринимаю. Прости, мне смешно просто смотреть на это всё.

 

Роман Оленев: Ну хоть один фильм, ставший событием в прошлом году. Их всё-таки было довольно немало, который тебя хоть как-то [зацепил].

 

Алексей Филимонов: Нет такого фильма.

 

Роман Оленев: Хорошо. А кого ты из режиссёров нового поколения…

 

Алексей Филимонов: Из российских?

 

Роман Оленев: Да. Ты хоть во-что-то ставишь. Помимо Ивана Вырыпаева. Алексей Попогребский^[5], Мизгирёв^[6], Серебренников – ты бы ни с кем из них не хотел поработать?

 

Алексей Филимонов: Ха-ха… Какой вопрос. Меня никто не будет снимать теперь в кино. Да нет, они, короче, как: допустим, ребята, всё, вообще борода, вообще бардак. Вот это провокационный вопрос сейчас был.

 

Роман Оленев: Да.

 

Алексей Филимонов: Короче, бардак. Бардак. Есть талантливые люди, которые в таких обстоятельствах, что ничего талантливого не могут сделать. Просто такие обстоятельства. Ну, грубо говоря, [например], нет денег, нет возможностей, нет мыслей. На всё есть причина, а причина, мне кажется, такая, глобальная. Причина в стране, наверно. Вообще, в том, что происходит вокруг.

 

Роман Оленев: Если не врёт Интернет, то ты, вроде бы сам, кажется, планируешь снимать свой собственный фильм?

 

Алексей Филимонов: Ничего себе, откуда это, кто, как?

 

Роман Оленев: Может быть, это была шутка твоя?

 

Алексей Филимонов: Ни фига себе.

 

Роман Оленев: По крайней мере, ты сказал, что даже начал писать сценарий.

 

Алексей Филимонов: Да я два пишу сценария. Но написать их не могу, потому что, чтобы написать, это надо вот так сесть… и написать! А я уже… полтора года пишу. Да, есть такой момент.

 

Роман Оленев: А если не секрет – я не выспрашиваю, о чём кино, о котором ты думаешь – но по жанру, по крайней мере, это будет какая картина?

 

Алексей Филимонов: Это вообще очень разные такие вещи. Один фильм – о человеческой слабости, которая становится жестокостью. А жестокость после этого [приводит к тому, что] всё, человек пропадает. Не знаю, трудно объяснить.

 

Роман Оленев: Именно этих провокационных элементов, о которых я говорил, ты включать туда не хочешь. Это будет спокойный фильм?

 

Алексей Филимонов: Именно в этом – нет. А в другом – да. В другом всё на этом построено, наоборот, на провокации.

 

Роман Оленев: Почему сегодня российское кино, если в целом говорить, никак не востребовано в Европе? Там исключения есть, [но это] действительно отражает, как ты сказал, слабый уровень российского кино? Или [это] всё-таки больше каприз какой-то европейский? Знаешь, просто не модна сейчас российская волна, и всё, и тут ничего не поделаешь. Даже если хороший фильм снимешь, и это не поможет?

 

Алексей Филимонов: Да не знаю, мне кажется, просто снимают там бороду какую-то, правда. Допустим, если блокбастер снять какой-то дорогой, то столько денег нет, и технологий, и так далее. Короче, нету ничего для этого. И людей таких нет. Этот Бекмамбетов, конечно, вообще. Смешно. А какую-то такую историю – жизненную, интересную, мелодраматическую даже. Американцы же умеют сделать какое-нибудь мыло такое – прямо прослезишься в конце, чёрт возьми! А у нас так не могут сделать, потому что все в социум куда-то – бух! – упали: «а, всё грустно, плохо». Как-то никакой красоты нет. Вот у американцев есть красота. Вот они что бы ни снимали – у них везде есть красота. А у нас красоты нет. А красота же спасёт мир-то, да? Вроде как, говорил я. Обещали.

 

Роман Оленев: В смысле, любовь, только выраженная [в красоте].

 

Алексей Филимонов: Ну да.

 

Роман Оленев: Вспоминаю ещё такие слова твоего героя из фильма «Короткое замыкание», когда он призывает всех воспринимать мир сердцем, а не головой, ощущать. Как ты думаешь, может быть, как раз одна из главных проблем сегодняшнего российского кино, что не хватает этих настоящих эмоций, такого прямого эмоционального контакта со зрителем?

 

Алексей Филимонов: Ребята, какой на фиг контакт? Вы что? Да какие эмоции, ты что? Знаешь, как кино снимают? Я тебе расскажу. Артист приходит на площадку, и вместо того чтобы ему подготовиться спокойно…

 

Роман Оленев: Я говорю об артхаусных режиссёрах, не о сериалах.

 

Алексей Филимонов: Артхаусные, да какие хочешь! Понимаешь, в любом кино у тебя просто тупо нет времени, тебе его не дают, потому что: «Быстренько снимаем! Деньги идут!». Понимаешь? Для них деньги важно, а не кино.

 

Роман Оленев: Нет исключений?

 

Алексей Филимонов: Есть исключения. Многие режиссёры хотят, естественно, снять хорошо кино – им не дадут никогда снять хорошо кино, потому что для продюсеров кино не важно! Важно бабло. Вот и всё. Понимаешь? У нас продюсерское кино, в плохом смысле. И у нас нет продюсеров нормальных.

 

Роман Оленев: Но когда Иван снимал новеллу «Ощущать», там было то же самое разве? Нет же! Думали о том, как передать твою эмоцию к зрителю, так же?

 

Алексей Филимонов: Ну да.

 

 

Кадры из фильма «Короткое замыкание» (режиссёр Борис Хлебников^[7], Иван Вырыпаев, Пётр Буслов^[8], Алексей Герман-младший^[9] и Кирилл Серебренников^[10], 2009 г.):

 

– Эй, иди сюда!

– Экскьюз ми.

– Иди, иди сюда, да не бойся.

– Ам сорри, а донт спик рашн, ю спик инглиш?

– Да… Иди, иди, ближе, не бойся.

– А джаст донт андестенд ит, сорри. Ам фром Поланд, из польски, Польша.

– Польша!

– Не зазумею.

– Не понимаешь!

– Не понимаю.

– Не понимаешь… Так а чё тут понимать? Ты просто ощущай, и всё.

– Мхм.

– Ты не головой, ты – сердцем. Ощущай. Всё! Я вот тебе щас вот это и хочу сказать, что ощущать нужно. Всё, ребят! Конец на х…р, всё, прошли времена взаимопонимания. Всё! Всё, прошли те времена. Теперь только ощущать нужно, не понимаете, ощущать, поняла? Ничё не поняла!

– М-м-м…

– Ощутила? Ощутила, чё я те говорю? Да ты попробуй вот щас, попробуй щас ощутить. Ну? Да не ссы, хуже не будет всё равно. Ты же ничё не понимаешь? Ну так и ощущай! Это нормально, если ты ничё не понимаешь – ощущать. Чё те это понимание-то даст? Да ничё! Ну, попробуй, пойми всё это, а? Ничё ж всё равно непонятно. Ничё понять нельзя. Попробуй, пойми эту х…роту. А ощутить – возможно, короче! А?

– Тейк ит.

– Чё, камеру?

– Угу.

 

Роман Оленев: Ты говоришь, в кино всё на деньгах, как ты выражаешься: борода и бардак, да? А в театре – что? Есть? Ты же как театральный актёр [позиционируешься].

 

Алексей Филимонов: Всё плохо! Короче, кино плохое, кино нету нигде в этой стране, в этих странах наших, нету его. В театре всё плохо, все театры надо сжечь.

 

Роман Оленев: Ты уже вошёл в образ.

 

Алексей Филимонов: Сжечь надо театры все!.. Просто одна проблема, самая большая. Пока режиссёры будут снимать с мотивацией: «Посмотрите, какой я офигенный режиссёр, как я круто всё снял, придумал!» – не будет кино. Ну снял ты круто, придумал, а я вижу, что просто ты снял фильм, для того чтобы показать, как ты круто придумал всё. А вот когда будет мотивация: «Ребята! Опомнитесь!» или там «Посмотрите, как это красиво!», ну другая мотивация, настоящая, вот там которая, а не тут или там где-то ещё.

 

Роман Оленев: Спасибо тебе огромное за эту действительно во всех смыслах искреннюю беседу, за такие может быть, где-то резкие, но настоящие слова, от души идущие.

 

Алексей Филимонов: Блин! Знаете, как не хватает – вот так, поговорить с кем-нибудь! Поплакаться, можно сказать. А так вот редко бывает. У меня ж интервью не берут никогда.

 

Роман Оленев: Спасибо.

 

Алексей Филимонов: Убежали все… Операторы… Классненько. Друг друга поснимали, поснимались…

 

 

 

20 ноября 2010

 

 

 

Источник записи видео: сайт одесского телеканала «АТВ» (atv.odessa.ua, прекратил свою работу в октябре 2014 г.).

 

 

 

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение марта 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.