Колыбельная для неудачника

 

 

 

*   *   *

 

А снег лежит белый-белый… Падал всю ночь, почти отвесно, большими, тяжёлыми хлопьями, почти не сдуваемый сырым ветром. Белое покрывало закрыло развезённую людишками грязь.

Белая земля, серое небо, бурый лес на горизонте, чёрные точки следов. Ещё тепло. Вот она, осень, вот безвременье, вот преддверие долгого сна.

Иди без эмоций, известным, нахоженным за годы маршрутом, воткнув подбородок в воротник. Жуй сигаретный фильтр, смотри пусто и отрешённо вокруг, игнорируя идущих навстречу. Втягивай со всхлипом дым и влажный воздух, пока лёгкий ветерок ерошит волосы, кашляй мокро.

Вот она, осень. Время размышлений о прожитом. Ждал ли ты её? Ещё летом, холодным и мрачным, слышал ли ты поступь осени, чувствовал её приближение?

Вот и ходи, бездумно и тяжело переставляя скрипящие в суставах ноги. Думая отвлечённо и рассеянно об ушедшем. Не переживая о свершённых ошибках, о несбывшихся желаниях, об упущенных возможностях. Пой мысленно несыгранные песни, читай нерассказанные никому стихи. Осень с тобой, осень в тебе – ты в осени.

Попроси у погоды, природы, времени года и Бога Абстрактного и Непознаваемого то, что просил бы для себя – попроси для своих любимых людей. Повторяй про себя мантру:

– Боже, дай им добра и покоя от мрачных мыслей. Дай любимым моим светлой радости бытия, забвения бед и печалей. Дай им, природа, листьев опавших и тихих ночных дождей. Дай им судьба счастий всяческих, сохрани драгоценных моих от потерь и беды, защити от людских злобы и глупости. Не будь с ними жестоким, Боженька…

 

 

*   *   *

 

Умирание – это, прежде всего, одиночество… – сказал ГОЛОС. Окончательное, беспросветное, полнейшее, всеобъемлющее. Ты остаёшься наедине со своей болью, со своими мыслями. Мысли, для которых не хватает ни слов, ни жестов, чтобы их высказать. Тебя преследует эта невысказанность, а равно как и осознание того, что переживания твои с тобой разделить некому. После того, как переходишь грань между миром живых и миром «там», твои эмоции не нужны остающимся в «здесь». Тебя жалеют, но не желают и страшатся заглядывать за ту черту, которую ты уже перешёл. Каждому своё. Живым – печаль прощания, умирающим – одиночество смерти.

Ещё тебя будут преследовать самые яркие и самые счастливые впечатления и воспоминания из уходящей из тебя жизни. Когда боль будет ненадолго и недалеко отступать, оставаясь на периферии восприятия, сменяясь тошнотной, сосущей пустотой, – любой запах, обрывок разговора, любая мысль будут провоцировать воспоминания и вместе с ними тоску по прожитым радостям. Ах, как много захочется вернуть назад и пережить ещё раз…

Пугают мысли о похоронах. Пугает пустота неизвестности. Жалость и тоска в глазах близких взывает отчаяние и желание расплакаться. А невозможность вместить в себя всю любовь к ним в какой-либо форме угнетают ещё сильнее.

Потом возвращается боль, и ты начинаешь баюкать её. Сколько ты носил её в себе, как ребёнка? Сколько раз во время судорожных спазмов и ярких вспышек и мерных пульсаций и медленного этого огня ты просил свою боль быть потише? Хоть немного успокоиться? Сколько раз пел ей про себя колыбельные песенки?

 

 

*   *   *

 

Там, далеко-далёко, за лесами дремучими, за горами высокими и низкими, за реками широкими и не очень, там, там, там… Море. Там – море. Морю сейчас неспокойно. И тошно ему, осеннему. Море мечется, хлещет волной истерзанный берег, взрыкивает, выплёскивает на сушу комки водорослей. С хлюпаньем втягивает в себя из пустот в камнях пену солёную.

Признайся – ты ведь скучаешь по нему? Ты ещё помнишь, как засыпал на его берегах, когда оно тихо вздыхало рядом, большое, загадочное, бескрайнее. И как сладко спать было под его древнюю песню, и как ярко светили звёзды, и какими далёкими, и ненужными, и поверхностными казались все твои переживания? И каким тёплым был берег, каким мягким казался песок, какое доброе светило солнце? Какая бесконечность впереди лежала, какими перспективами праздничными манила она, каким всё было светлым, простым, достижимым? Было. Былобылобылобылобылобылобылобылобылобылобылобылобылобылобылобы…

 

 

*   *   *

 

Успокой меня, Мама,
В мире лжи и обмана,
Мне соври, что всё хорошо.
Что не сломаны судьбы,
Что всё здорово будет,
Что всё правильно будет ещё…

 

 

*   *   *

 

Сколько слов в лексиконе современного человека… И как мало их, когда пытаешься сказать о своём отношении к тем, кто для тебя дороже всех. И те, вокруг кого вертится твоя вселенная, могут и не узнать никогда, что их любовь – и есть тот ангел-хранитель твой, часть большого и непонятного Бога-Любви. Как бедно, пресно, банально, сухо звучат слова признательности, благодарности, любви, произнесённые вслух. Как мало нот и созвучий. Бог-Любовь, забери всё, что есть во мне хорошего, доброго, чистого. Раздели среди них, раздай им душу мою. Пожалуйста…

 

 

*   *   *

 

– Дальше будет только хуже – сказал Голос. – Но, в конце концов, всё – лишь вопрос времени. Со временем всё проходит и время всё лечит, заглаживает, как твоё любимое море зализывает следы на кромке прибоя. Время отразит твои нематериальные составляющие, как солнечные зайчики разбросает вокруг.

– Баю-бай, – сказал Голос моей грусти. Не надо переживать, предначертанное случится в срок. Ничего не бойся: всё уже было, всё проходит и это пройдёт. Все мы ничто для времени. Спи спокойно, – сказал Голос моей усталости.

 

 

*   *   *

 

А назавтра был день. И бесприютный ветер метался между серым небом и белой землёй, разнося запахи наступающей зимы. И так же бурый лес на близком горизонте мозолил глаз, выжимая слезу. И где-то там, далеко-далеко, вздыхало о чём-то море.