Круговорот

 

(в четырёх картинах)

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за июнь 2023:

 

На чтение потребуется 35 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Один из рабочих кабинетов отдела учёта и отчётности. Два офисных стола со всей полагающейся современной техникой и канцелярскими принадлежностями. Настенные часы показывают 09:23. За одним из столов сидит Голышков, второе рабочее место пустует. Голышков изображает какую-то деятельность, перебирает бумаги, читает что-то на мониторе компьютера. Время от времени он озабоченно поглядывает на часы. Входит Дрягин.

 

Дрягин. Так-так… Нашего незаменимого сотрудника всё ещё нет. Почти на полчаса опаздывает. А впрочем, почему же «опаздывает»? Задерживается! Он ведь важное лицо, незаменимый наш сотрудник, значит, приравнивается к начальствующему составу. А начальство, как известно, не опаздывает, а только задерживается.

Голышков (несмело). Он говорил вчера, что утром ему нужно будет забежать ещё до работы в поликлинику, в регистратуру, там с восьми открыто. Он как бы предупредил…

Дрягин (саркастически). Ах, он вас, гражданин Голышков, предупредил. Именно вас. Ну конечно, это ведь вы, гражданин Голышков, специалист второго класса, руководите отделом, а вовсе не я. Конечно, зачем же меня предупреждать. Предупреждать?.. (Строго, по-начальнически). Нет, не предупреждать он должен, причём именно руководителя, а не рядового сотрудника, нет, не предупреждать, а со-гла-со-вы-вать, то есть, получать согласие, и руководитель ещё посмотрит, есть ли действительно такая необходимость. А вот это, вот это вот… (указывает на часы на стене)… это называется опозданием на работу, вот чем это называется. Со всеми вытекающими дисциплинарными выводами, дорогой Голышков!

Голышков. Конечно, да… Но всё-таки – поликлиника, по медицинской причине…

Дрягин. По медицинской причине? Тогда извольте справку представить, да ещё чтобы медицинская причина была настоящей, без дураков. И вообще, о чём говорить, когда его просто нет, причём он даже не позвонил, не соизволил начальнику сообщить. Разговор ни о чём. Вот когда появится наш ценный кадр и что-то нам объяснит…

 

Появляется Карпухин. Он явно спешил, и слегка запыхался. Увидев Дрягина, останавливается в нерешительности.

 

Дрягин (почти радостно). А-а, лёгок на помине наш герой! Проходите, проходите, дорогой гость, будьте как дома. Явились и даже не запылились. (Смотрит на стену, на часы). Двадцать восемь минут опоздания. Как будете оправдываться, какую версию выдвигаете?..

Карпухин (усаживаясь за свой рабочий стол). Я должен был зайти вначале в поликлинику, в регистратуру, она с восьми работает. К врачу нужен был номерок. К сожалению, была большая очередь, не повезло. Конечно, следовало позвонить, но я надеялся успеть. Виноват.

Дрягин. И всего лишь? Виноват – и все дела?.. Очередь к врачу, понимаете ли, номерок… Да разве это причина? Вы хотя бы предъявите этот номерок. Будьте так любезны!

Карпухин. Сейчас талонов как таковых не дают, всё в электронном виде. Просто пишут для памяти на бумажке дату, время и номер кабинета. Вот, у меня эта бумажка… (Роется в карманах. Дрягин с усмешкой ожидает.) Сейчас, сейчас… Чёрт, куда же я её сунул?.. Я же помню, на пятнадцать двадцать, кабинет сто один… Где же она… Сейчас найду…

Дрягин. Ну-ну… Жду с нетерпением.

Карпухин. Сейчас… Сейчас… Была, честное слово. Я значения ей не придал, потому что и так запомнил. Не могу найти… Куда же я её сунул?.. (Роется во всех карманах.)

Дрягин. Понятно. Можете не утруждать себя. А то ещё перетрудитесь, изображая поиски несуществующей бумажки. Мне как руководителю отдела остаётся только спросить: ещё какие-нибудь варианты причины вашего опоздания у вас имеются?

Карпухин. Я же говорю, что был в поликлинике. Я действительно там был. Мне к врачу нужно было попасть, причём сегодня, а не на другой какой-то день.

Дрягин. Верю, вполне верю. Мне вот тоже нужно к врачу, причём давно уже нужно. Я бы даже сказал, к какому специалисту мне нужно, да только это личные данные, не для ваших ушей. Вот ему (указывает на Голышкова) тоже наверняка нужно к врачу по какому-нибудь поводу. Слышите, Голышков, вам нужно к врачу, к специалисту какому-нибудь? Только отвечайте честно, без оглядки на Карпухина!

Голышков (растерянно). Ну… ну, да, конечно… накопилось кое-что. Да я недавно был в поликлинике у терапевта по поводу… м-м…

Дрягин. Неважно, по какому поводу, не в этом дело. Дело в том, что Голышкову к врачу было нужно, и он у врача уже побывал, а на работу при этом не опаздывал. Вот в чём разница. Всем нужно к врачу по тем или иным поводам. Но опаздывает при этом на работу почему-то один гражданин Карпухин. И опаздывает, позвольте напомнить, не в первый раз. Вы думаете, ваши прошлые опоздания мною не были замечены и не были зафиксированы?

Карпухин (хмуро). Не знаю, какие другие опоздания. Может, когда-то минут на пять по причине транспорта…

Дрягин (достаёт из кармана блокнотик, смотрит в него). И на пять минут, и на семь, и на двенадцать. Всё записано и всё отмечено где следует. Достаточно материала для принятия кадрового решения. А если учесть и то, что как работник вы большой ценности для нашей организации не представляете…

Карпухин (сердито). За всю организацию не говорите. Вы, слава богу, не генеральный директор и, надеюсь, им никогда не станете.

Дрягин (возмущённо). Ах, вон вы как!.. Вместо того чтобы покаяться, попросить у своего руководителя прощения, пообещать, что нарушение не повторится… Ну, что же, гражданин, или товарищ, или господин, как вам угодно, а может, уже месье Карпухин, официально сообщаю вам – вы уволены! Вот, в присутствии свидетеля извещаю! Официально!

Карпухин. Вы не имеете права. У вас нет таких полномочий. Это может только генеральный директор. Должен быть приказ. И объяснения мои должны быть учтены…

Дрягин. Объяснения ваши я только что выслушал в присутствии, опять же, свидетеля. Можете изложить их в письменном виде, но это делу не поможет. А насчёт генерального директора вы совершенно правы, это он приказы об увольнении подписывает. Сомневаетесь, что такой приказ будет подписан? Сейчас узнаем.

 

 Дрягин достаёт из кармана мобильный телефон, набирает номер и, приложив телефон к уху, ожидает ответа. Выражение лица его меняется со строго-начальнического на вежливо-предупредительное.

 

Дрягин (очень мягко). Сергей Степанович?.. Утро доброе! Это Дрягин беспокоит. Один маленький вопросик. Кадровый. По персоналу, так сказать. Тут у меня в отделе есть Карпухин, специалист второго класса по штатному расписанию. Так вот, он в очередной раз опоздал, причём почти на полчаса. Как работник, по моему мнению, ничего ценного из себя не представляет. Я решил больше не закрывать глаза на его нарушения. Думаю, нам следует с ним распрощаться. Сообщил ему об этом – так, знаете, он усомнился, в том, что вы поддержите меня в этом вопросе. Вы же, говорит, не генеральный директор, то есть, мне так говорит. Насчёт вас выразил сомнение, что вы с ним захотите расстаться. Вот, я бы хотел услышать ваше мнение по этому вопросу. Он ждёт, вон, смотрит на меня, как вы отреагируете, а вдруг таким ценным кадром не захотите пожертвовать… Так.. так… так… Я понял…

 

 Отключает телефон, кладёт его в карман. С насмешкой смотрит на Карпухина.

 

Дрягин (саркастически). Вот так-то! Неизвестно, на что вы надеялись, наивный вы человек. Генеральный директор доверяет руководителям подразделений. Мне лично он доверяет полностью. А вы кто такой, чтобы он вам доверял, а, Карпухин?.. Короче говоря, завтра вы уже не наш работник. Сегодня так и быть, можете досидеть на своём месте, рабочий день я вам зачту, у вас всё-таки опоздание, а не прогул. Видите, какой я злодей, а ведь мог бы прямо сейчас вас отстранить, вызвать охранника и выставить на улицу. Чувствуете? Цените?.. Нет, вижу, что не цените. Ну, бог вам судья. За расчётом и за трудовой книжкой зайдёте завтра после двенадцати, а объяснительную свою можете прямо сейчас написать, оставьте её у секретаря, только это бесполезно, я вам точно говорю.

 

Дрягин уходит. Карпухин и Голышков какое-то время сидят молча. Карпухин сидит, склонив голову и подперев её ладонями. Он в ступоре.

 

Голышков. Ох, Владислав, Владислав… Говорил ведь я, и не раз говорил тебе, чтобы не подставлялся. То уходишь раньше, то приходишь позже, отчёты задерживаешь, на пятиминутках реплики подаёшь критические, иронизируешь по всякому поводу. Кому это понравится? Пустяки вроде бы, но это если начальник к тебе нормально относится. А Дрягину ты чем-то не угодил, он давно уже к тебе цепляется, а ты значения не придавал, проявлял легкомыслие.

Карпухин (резко). Перестань!

Голышков. Но ведь я правду говорю.

Карпухин. Перестань, я сказал. И без тебя тошно. Я теперь безработный.

Голышков. Ладно, перестал. Понимаю, что читать нотации сейчас поздно.

Карпухин. И глупо.

Голышков. Ну, пусть и глупо, я согласен.

Карпухин. Самое обидное, что ведь я действительно был в поликлинике, и бумага где-то есть к врачу на сегодня, на пятнадцать двадцать.

Голышков. На пятнадцать двадцать? Но у тебя полный рабочий день, как Дрягин сейчас решил, значит, надо у него отпрашиваться.

Карпухин (сердито). Ну уж нет! Фигу ему, этому Дрягину, не буду отпрашиваться. Мне терять уже нечего. Пусть пишет в приказе что хочет, пусть этим моим рабочим днём подавится. Просто уйду и всё! Пусть будет прогул, пусть что угодно…

 

Голышков сокрушённо качает головой. Он явно не одобряет вызывающего поведения товарища и своим видом, своей мимикой предрекает ему дополнительные неприятности.

 

Голышков. Жене-то что скажешь? Или ничего пока не будешь говорить?

Карпухин. Да, жене… Сейчас даже думать не хочу об этом. Всё одно к одному. У нас, честно скажу, последнее время отношения ненормальные. Отчуждение какое-то появилось. Не знаю даже, по какой причине. Говорят, бывает такое после нескольких лет брака, если нет детей. Она считает, что я какой-то неправильный и что в бездетности виноват я. Она, дескать, проверилась, у неё всё в порядке, велела мне пойти провериться. Вот, кстати, почему я по врачам пошёл. Но если двое любят друг друга, то даже если нет детей, разве это причина портить отношения и враждовать?.. А тут ещё увольнение. Даже не знаю, что делать…

Голышков. Ничего, помиритесь в конце концов. Милые бранятся, только тешатся. И дети у вас ещё будут, вы ведь не какие-нибудь перестарки. Главное, работу тебе нужно найти как можно скорее. А сообщать жене пока необязательно.

Карпухин. Верно говоришь, и работу придётся искать поскорее. (Тяжело вздыхает).

Голышков. Интересно, кого на твоё место возьмут. Подсадят ко мне какого-нибудь придурка…

Карпухин. С такой работой, как наша, любой придурок справится, одно название, что работа. Уволь завтра половину сотрудников, так ведь ничего не изменится. Даже ликвидируй всю нашу контору, никто этого не заметит.

Голышков. Ну-у, преувеличиваешь.

Карпухин. Ни хрена не преувеличиваю. Искусственная контора, надуманная. Генеральный наш, говорят, свояком приходится сам знаешь кому, и вот сделали для него учреждение, чтобы при деле был, при, якобы, важном. Все мы здесь, если честно говорить, дармоеды. Все эти наши сведения по учёту, накопители отчётности, квартальная отчётность, месячная, годовая, наши совещания, летучки, пятиминутки, всё это такая лабуда, не нужная ни нам самим, ни тем более кому-то ещё. Существуем для самих себя и деятельность имитируем, чтобы оправдать своё существование.

Голышкин. Но ведь платят нам, а значит, мы чего-то стоим.

Карпухин. Да, платят, и неплохо платят по сравнению с другими. С учителями, например, с врачами, с коммунальщиками. От этого ещё стыднее. Сознаёшь, что деньги ни за что получаешь и что терять такую, с позволения сказать, работу очень не хочешь, и совесть нет-нет да кольнёт… Ладно, не буду злопыхать на прощание, а то похоже, что плюю в колодец. Ухожу. Прямо сейчас ухожу. Не буду я этот рабочий день досиживать, к чертям его собачьим! Объяснительную всё-таки напишу, пусть будет для формальности, отнеси её потом секретарше. (Берёт лист бумаги, пишет объяснительную).

Голышков. Досидел бы лучше до конца дня, может, Дрягин смягчится и передумает.

Карпухин. Пошёл бы он знаешь куда, этот Дрягин… Всё, финита ля комедия! Пойду домой, полежу немного, успокоюсь, потом в поликлинике побываю. Ариадна сейчас на работе, объясняться с ней не придётся. Завтра забегу за расчётом и за своими вещами. А сейчас будь здоров, не скучай в одиночестве. Объяснительную мою не забудь передать. (Поднимается из-за стола, подходит к Голышкову, пожимает ему руку).

Голышков. Давай, счастливо. Завтра попрощаемся окончательно.

 

Карпухин уходит. Голышков сочувственно смотрит ему вслед.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: