Программа Высшего Разума (книга первая)

 

 

 

Жизнь в Явне шла своим чередом. Среди женской половины в жилых домах академии вовсю судачили о скорой свадьбе сестры патриарха и Элиезера. Согласно обряду помолвки, жених уже внёс покупную (символическую) цену за невесту. Церемониальный ритуал помолвки требовал, чтобы отец невесты или опекун вёл переговоры о покупной цене, но за отсутствием таковых, подобная обязанность возлегла на брата невесты – патриарха Гамлиэля. Когда Имма объявила ему о своём решении выйти замуж за Элиезера, патриарх онемел и поначалу не мог вымолвить даже слова, веки его мученически поднялись, левая щека задёргалась в нервном тике, и он яростно замотал головой.

 

– Нет! Никогда! Чтобы мы, прямые потомки патриархов, породнились с простолюдином – не будет этого никогда, запомни!

 

На лице Иммы не дрогнул ни один мускул. Она с ледяным спокойствием смотрела на разгневанного брата.

 

– Я не меняю своих решений! – с высокомерностью аристократки произнесла она и вышла из покоев Гамлиэля.

 

Зная характер сестры, патриарх, во избежание позора, был вынужден подчиниться обычаям помолвки.

 

Свадьбу назначили на конец августа. Все предварительные свадебные хлопоты взяли на себя два местных богатых купца. Один из них, глубоко почитавший патриарха Гамлиэля, подарил молодожёнам уютный домик у моря и позаботился о роскошных носилках для невесты, какие полагались при бракосочетании знатных людей.

 

Утром в день свадьбы над Явне появилась невесть откуда большая тёмная туча. Закрыв солнце, она курилась пепельным дымом и быстро спускалась к земле. Сверкнув молнией и грохотнув громом, туча пролилась коротким дождём и уплыла так же быстро, как и появилась. Гроза в августе, в неурочное время, когда дождей вообще не бывает – была явно дурной приметой.

 

На свадьбу собрались все жители Явне и учёные академии со своими семьями.

 

Когда Имма в украшенных миртами роскошных свадебных носилках покидала дом, патриарх Гамлиэль, багровый от гнева, с величайшим трудом заставил себя произнести сквозь зубы обрядовое напутствие:

 

– Дай Бог, чтобы ты сюда не вернулась больше, – процедил он сквозь зубы.

 

В окружении весело приплясывающего народа с миртовыми ветками в руках, невесту пронесли через всё Явне. На дорогу перед носилками лили вино и масло, сыпали орехи, жареные колосья, и пели: «Тебе не нужны ни румяна, ни пудра. Ты и так прекрасна, как серна».

 

На Имме было свадебное платье из драгоценного саргонского виссона такого блестящего золотого цвета, что платье казалось сотканным из солнечных лучей; на ногах её были красные сандалии из кожи молодого козлёнка; чёрные волосы перевивали нити крупного жемчуга, а в ушах сверкали драгоценные подвески из тёмно-красных карбункулов в виде удлинённых груш. Имма была так прекрасна, что невозможно было отвести от неё глаз.

 

Когда молодые оказались под брачным балдахином, безмерно счастливый и всё ещё не верящий в своё счастье, Элиезер произнёс обрядовую фразу:

 

– Заявляю, что ты доверена мне по закону Моисея и Израиля!

 

Священник повторил эти слова.

 

Свидетели запели:

 

– Запертый сад – сестра моя, невеста, заключённый колодец, запечатанный источник.

 

Счастливая и взволнованная не менее жениха, Имма ответила положенным стихом:

 

– Пусть придёт возлюбленный мой в сад свой, и вкушает сладкие плоды его.

 

После окончания свадебного ритуала, все стали поздравлять молодожёнов. Старый мудрец Иоханан бен Заккаи, нарушивший своё затворничество ради свадьбы любимого ученика, поцеловал Имму и обнял Элиезера.

 

– Ты сделал достойный выбор, сын мой! – сказал он, одобрительно качая головой.

 

С любовью и состраданием смотрел Элиезер на своего учителя. Несмотря на праздничную одежду и миртовую ветвь в руке, старый мудрец, совсем одряхлевший, с длинной седой бородой и выцветшими глазами в окружение красных век, невольно вызывал жалость. Но поздравления других гостей отвлекли Элиезера, и он всецело отдался своему молодому, восторженному счастью.