Память

Прислужники печали…

Мне сетовала женщина постарше,
что я не глуп, но очень простоват
для жизни с ней…
Что, дескать, при таком
к её ларьку моём пренебреженье
нам не видать профиту никогда.

Я ей поверил, ибо не имел
ни мудрого советчика, ни друга,
который бы всё это пережил
и дал совет: беги ты этой ведьмы,
которая всего тебя лишит…

Я с ней остался, только потерял
прошедших Ад со мной единоверцев,
которые мне тело сберегли.
И вот оно её собой ласкает
и гладит, и лелеет, и поёт
о том, что мы останемся от веку
прислужниками тающей печали,
что остаётся людям от любви.

…Я стал грустней и, говорят, старею
при ней быстрей,
чем было до неё.

Чайки

            «Только гордый буревестник…»
                        М. Горький

Хнычут чайки на рассвете,
убеждая нас очнуться
от мигреней мутной ночи,
от вестей из ниоткуда,
где развалин даже нет.

Но они упрямо кличут,
о воде забыв и рыбе,
о безумных расстояньях
обожжённых жёлтым солнцем
полных жизни берегов.

Видно, знают, что, как дети,
мы больны от впечатлений
проведённых в Зазеркалье
с пережившими родными
им отпущенный предел.

Мы их слушаем и плачем,
понимая, что и сами
– через сколько там подарит
лет земных пристрастный Счётчик –
наших близких станем звать.

Я их, чаек, часто видел
прошлой ночью над холмами,
где забытая часовня
и просевшие могилы,
сбитый льдинами причал.

Слышим мы в их странном клике
отголоски вечных истин –
что Туда придём когда-то
по дорогам или тропам,
или Волгой приплывём.

Так об этом грустном месте
нам рассказывают птицы,
чтобы знали: мы – без крыльев,
наше счастье – не в полёте,
а в искусстве – мудро жить!

Хнычут чайки. Гладит щёки
тёплый ветер из Заволжья,
первый луч затылок тронул
и Ипатий осветил.

Скоро город весь нальётся
Светом Волги отражённым,
и уже другие птицы
нам о счастье станут петь!

Поэт ушёл…

             «Вся жизнь текла по дну реки
            И не имела отраженья».
                        Ю. Бекишев. «Бумажная архитектура»

Он жил меж нас… и вот его не стало.
Сначала нам казалось, что Луна,
эклиптикой неспешно проплывая,
упрямо нас, беспечных, отзывая
из сумрачных остатков полусна
откидывала на пол одеяло
и говорила, что удивлена:

– И кто же будет Родину любить,
коль вы собрались терпеливо жить,
ходить пешком под государев стол?
Патриотизм сегодняшний беспол,
корыстен, глуп и абсолютно гол,
когда им бьют в туман,
бескординатно –
как в ту войну, не целясь,
«поквадратно»?!

Поэт ушёл,
а мы все замолчали,
утрату осознав и онемев,
ещё вчера на братчинах звучал он,
упрямый и взыскующий напев
о робкой совести…
А нынче миновала
гармония созвучий и идей…
и только – тишь в пустых читальных залах,
и даже нет намёка на людей,
которые б пришли сюда поспорить
или хотя бы книги посмотреть.
А впрочем, я услышал
это «Вот ведь…
А нам куда?
И как туда успеть?»

Поэт ушёл.
Едва его отпели,
как поглотила всю Россию Сеть…
и стали её граждане радеть
за новый мир в кредитной колыбели,
где всех поэтов держат за глупцов.
А гении опасней пандемии,
в страну проникшей вместе с индустрией
насмешливых китайских мудрецов.

Поэт ушёл.
И все мы замолчали,
и слушали два года тишину.
Я вспомнил тут элегию одну –
про то, как дно его качало,
глуша все возгласы, и всплески, и шлепки
на бурунах встревоженной реки,
но это нам нисколько не мешало
читать его и слышать ту струну,
которая в туманах врачевала
больные души…
Истина проста!
 
Когда он умер,
стала Пустота
на град осиротевший надвигаться
и в костромских кварталах откликаться
им мастерски добытого альта
охрипший тенор Домского пространства.
И мы тогда все враз заговорили
и Город свой в слезах благодарили
за то, что ОН в нём неприметно жил –
с такой всепождающею силой
весь мир вбирал…
и нам его дарил!

Капризы памяти

Мне голос был… Нет, не болею я,
вот только иногда приходят гости
из той поры, где убраны поля,
а на столах – объеденные кости;

рассказаны все новости и сны,
которые к родимым приходили, –
припомнил и досадую: «Вот, блин,
похоже, что они меня любили»:

и мама, что отправила в леса,
где даже лес – одни сплошные ели,
и тётка, что беспечно привезла
в тот город, где мы досыта не ели;

ещё я помню потных мужиков,
которые дышали, словно волки,
и этот смрадный запах от носков,
и тучи мух над продуктовой полкой.

Потом я вырос, отчима побил,
растил сестру, учился в универе
и не жалел ни времени, ни сил
на то, чтоб просто выживать и… верить,

что все когда-то сядем за столом, –
чтоб каждый на своём привычном месте, –
и суп по старым мискам разольём
и лбы, как было в детстве, перекрестим.
 
…все умерли. Всё уместилось так,
как правит Память: тихо, неторопко…
Но Там открылось… и опять сквозняк
толкает их по пригородным тропкам.

Зачем они приходят до меня?
И что им надо во вчерашней пыли?
Но мне сегодня не прожить и дня
без чувства тёплого,
что Там меня любили...

 

... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в сентябре 2021 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: