Виталий Семёнов
ПовестьНа чтение потребуется 1 час 50 минут | Аннотация | Скачать: Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 15.08.2013
Оглавление 8. Часть 8 9. Часть 9 10. Часть 10 Часть 9
Уже совсем вечером зашла Малика, «ведёрко поменять», поменяла, ушла. Вскоре пришла её бабушка, опять с едой. – Тётя Хама, вы говорили с Ахматом? – Рано ещё, завтра скажу. Ешь давай, тебе силы нужны. Сил не будет, ничего не будет. – Она подала Татьяне ту же глиняную чашку с густым бульоном и кусочками мяса в нём. – Завтра он уедет, перед отъездом и поговорю. – Он женат? – Что, замуж собралась? Он на русской не женится, не любит русских. – За что? – А за что ему вас любить? Одни несчастья от вас. – Несчастья, именно от русских? – Да вот как-то так получается. Отца не знал совсем из-за того, что вы нас выселили и с киргизами стравили, которым самим есть нечего было. Убили моего Махмуда в том погроме, который по вашей милости был. И я почти не виню киргизов, им ведь и правда было нечего есть, весь скот и урожай забирали, а тут ещё нас навезли в конце войны, кому ж понравится, любой бунтовать будет. – Но ведь тогда была война. – Ваша война, это вы со всеми соседями воюете, а на нас свои грехи сваливаете. За то, что сами опозорились на этой войне, обвинили чеченцев и ингушей. За что нам вас любить? – Но это всё Сталин, он ведь и русских уничтожал миллионами, он сам-то грузин был. – Грузин? А кто его над собой командовать поставил, кто даже его портрету сапоги лизал, грузины или опять чеченцы? Кто своего соседа и брата продавал за ради этого грузина? Ешь, хватит болтать, остынет. – Спасибо, извините. А можно, пока я ем, вы мне про Ахмата расскажете, он же здесь хозяин и ваш сын. – Хозяин, он у нас единственный мужчина остался, Руслан только подрастает пока. А когда-то этот род был очень сильным, да всех ваши, с этим шайтаном грузинским, выбили. Э-э-э ладно, всего не перескажешь. Ахмат без отца и без братьев рос, привык только на себя надеяться. Ему пришлось быть умным и сильным. Когда на Малике женился, то долго у них детей не было. Он её к кому-то в Баку лечиться возил, любил очень. И она забеременела, двойня сразу, а в родах умерла. Там выбор был, или она, или дети. Она настояла, чтоб дети. В честь неё и дочку Маликой назвали, да и похожа на неё. Вот и остались мы с грудными детьми без матери. Горевал Ахмат сильно, а что сделаешь, сам детей у Аллаха просил. Когда им исполнился год, он на заработки в Россию подался, строить что-то, деньги очень нужны были. Там заступился за кого-то, а на него с ножом, поранили, он нож отнял и в ответ, ну и убил. А на суде те, за кого Ахмат заступался, на него всё свалили, что это он первый напал. Ну и дали ему, за то, что чеченец, двенадцать лет. Потом денег здесь собрали и выкупили его за половину, шесть лет отсидел. – Выкупили? – У вас, у русских, всё продаётся и покупается, и совесть, и срок. Доела? – Да, спасибо, только не солёное. – Тебе Джохар запретил соль давать. На вот орехи, настоящие, лесные, от них сил наберёшься. – И она подала Татьяне целый пакет, с килограмм чищеного фундука. – Тётя Хама, спасибо вам за всё, но одно мне скажите, раз русские такие плохие, зачем же вы мне столько помогаете, ведь я русская? – Затем, что когда-то это должно прекратиться. Затем, чтоб твои внуки не убивали моих правнуков. Затем, что мы люди. Затем, что «адамгерчиликтуу болойлу». Спи давай, сил набирайся. – И она ушла.
Когда-то должна прекратиться и Татьянина беспомощность. Когда-то она сможет ходить и действовать самостоятельно. Вот только как ей уложить это «когда-то» в два дня, ведь больше у неё нет? Как ей валяться здесь и не сойти с ума, зная, что жизнь сына сейчас зависит от неё, а она не в силах ничего изменить? Как?
Известно, что атеизм человека длится до его попадания в чрезвычайную ситуацию. Когда жизнь зависает на единственном тоненьком волоске, все вспоминают, что они дети Божьи. Вспомнив про Источник и Отца всего сущего, начинают просить, а вернее, требовать у Него, чтобы обратил на них внимание и обязательно помог. А как же иначе, ведь на то Он и Отец. «Мне плохо, Ты должен мне помочь, помоги!», все люди, любой религии одинаково искренни в своём заблуждении, что им что-то должны. Конечно, Он знает эту людскую слабость и частенько, как Отец, балует Своих детей помощью. Любит. Уже наутро, вопреки всем медицинским показаниям и предписаниям, Татьяна самостоятельно встала, она выпросила. Стоять тяжело, голова гудит, левый бок тянет так, что стоишь, согнувшись, ноги подкашиваются от слабости. Но она должна ходить, она должна помочь сыну! И она сделает это, обязательно сделает, ведь она мать! Весь день Татьяна набиралась сил: ела, лежала, вставала, немного ходила по комнате, молилась, лежала, ела, опять вставала, спала, молилась. Она верила, непреклонно верила, что уже завтра сможет покинуть этот гостеприимный, но чужой дом. Уже завтра она должна двигаться к сыну. И только так! Трижды приходила Малика, приносила еду, меняла ведро. Татьяна спросила её про бабушку, про отца. «Бабушка занята, а папа уехал». Пожилая Хама так и не зашла в тот день, видимо, ей нечего было сказать Татьяне, видимо, Ахмат ещё в гневе. Пусть психует дальше, Татьяна не будет больше никого просить, завтра она уже сможет уйти сама, хоть босиком и в одном халате. Она так и сделает, спросит с утра Малику, в какой стороне Грозный, и уйдёт. Она будет «немой» и никто не узнает, что она русская. Пусть будет что угодно, но мать не может больше терпеть своё бездействие и эту тревожную боль в груди, она должна помочь сыну. Остался всего один день, а двадцать седьмого уже последний срок, и Татьяна обязательно будет в полдень в Гудермесе! Пресвятая Мать, помоги! Так и прошли эти сутки, в отчаянном стремлении выздороветь.
А утро началось с приезда Джохара. Он выглядел очень уставшим, словно с него выжали все соки. – Ну, как наши успехи? – Я уже встаю и могу ходить. – Татьяна встала, прошлась по комнате. – Пора выписывать. Как ни утомлён был врач, но не смог сдержать своего крайнего удивления и даже возмущения. – Вы куда? Да вы что ж с медициной творите? Да разве так можно, если б я сам четыре дня назад не ковырялся в вас, ни за что бы не поверил, что такое возможно. Ложитесь сейчас же! Татьяна послушно легла поверх одеяла. – Где ж это видано, с сотрясением, ранением, такой потерей крови, воспалением, без поддерживающей терапии, без физпроцедур, да разве так можно, – всё причитал врач, осматривая Татьяну и меняя повязку. – «Гвозди бы делать из этих людей!». Вы ненормальная, так не бывает, как же так. Вы перечёркиваете всю медицину! – Что вы, что вы, я уважаю медицину. Если б не такой врач как вы, Джохар, я бы не выжила, я в неоплатном долгу перед вами. – Оно и заметно. Я ведь вам теперь не нужен. – Мне очень надо выздороветь, очень срочно, мне надо к сыну, меня ждут там. – И вы собираетесь рвать когти отсюда? – Завтра последний срок, у меня нет выбора. – Далеко же вы уйдёте. – Я притворюсь немой, я дойду до… до войск и потом доберусь до Гудермеса, что мне ещё остается? – И вы уверены, что у вас все получится? – Конечно. – Ну, теперь я уже ничему про вас не удивлюсь, вас явно кто-то ведёт и охраняет. Так бывает изредка. При всех показаниях «против», больной вдруг выкарабкивается, но бывает, и наоборот, уходят прямо на столе при всех показаниях «за». И никто не может вычислить этого, ни один врач. В вашем случае должна была быть бригада врачей и сестёр, человек семь, минимум, а не один я и две женщины, которые не могут шприц от тампона отличить. Освещение, а не две лампочки на шестьдесят, запас крови обязательно, приборы, нормальный наркоз, а не морфин и заморозка, стерильное помещение, да что там, всё против вас было. Конечно, такого пациента я запомню навсегда.
– У вас умирали прямо на операции? – Плох тот хирург, у которого нет своего кладбища, и на столе, и после, всяко было. Сегодня ночью вот один ушёл, не получилось его спасти. – Что, раненый? – Да, поздно привезли, слишком поздно, как вас. – Но я же не виновата, что выжила? – Что вы, что вы, конечно нет. Ваш случай – это чудо, хорошее чудо. Просто идёт война, и люди гибнут, несмотря на мои скромные старания. Когда только кончится этот бред и ужас? – Когда русские и чеченские правители помирятся, наверное, эти нации слишком разные и не могут договориться. – Разные? Вам любой врач скажет, что люди разнятся не нациями. У вас вот, кажется, плюс два кровь? – Да, откуда вы знаете? – Так, подозрение, основанное на опыте. Вот вам, чисто биологически, гораздо ближе и роднее папуас или представитель племени мумба-юмба, с такой же группой и резусом крови, что и ваш, чем сосед или даже родственник с кровью минус четыре, например. Не все, конечно, но многие люди и впрямь братья друг другу, только не хотят этого понять. – Видимо, войны происходят из-за разницы культур. – Культура? Воевать и убивать – это культура? К чёрту такую культуру. Любая культура – это, прежде всего, система запретов, убивать себе подобных, например. Не убивать, вот это культурно, по-настоящему. – Нет, культура, в смысле, религия. – Религия? Это кто ж из них религиозней, Ельцин или Дудаев? Оба в КПСС выросли. Или население, в массе своей колокольню от минарета не отличающее и одинаково смачно поедающее мясо и в Великий пост и в Рамадан? Любой христианин, обидевший ближнего, уже не христианин, а любой мусульманин, не чтящий память святого Исы, уже не мусульманин. Христос проповедовал любовь к ближнему, а Пророк Мухаммед братство между всеми. И оба призывали бороться с пороками внутри себя. Быть, прежде всего, человеком, вот основа любой религии.
– Согласна, тогда из-за чего же, всё-таки, войны? – Видимо, в людях скапливается некая критическая масса пороков, и люди перестают быть людьми, они забывают и про биологию, и про культуру, и про религию. То, с чем надо бороться внутри себя, выхлёстывается наружу. Война длится, пока пороки людские не будут исчерпаны. Потом мир, опять копится злость, и опять разливается войной. Я не знаю, почему происходят войны, от людского безумия, наверно, от пороков. – Да, любая война это ужасно, кроме людей, жалко ещё и города. В Грозном одни руины остались. – Видели? У меня жена сильно сокрушается про музеи и библиотеки, всё уничтожено, она у меня библиотекарь. – Библиотекарь? – Да, русских классиков очень любит. Я, говорит, буду выдавливать из себя раба по капле, я ей – что ты всего лишь чеченская женщина и моя жена, за которую заплачен калым. А она отвечает, что, значит, вдвойне буду; тогда, говорю, умрёшь от чахотки в сорок два года, как твой классик. Не получится, отвечает, ты же мой любимый врач. Такие вот у нас дебаты были. – Были, а где она сейчас? – Где моя жена может быть, конечно, при мне. Бельё стирает и горшки моет на весь наш лазарет. Тут уж не до дебатов, пока только силы и нервы из себя выдавливает. Ладно, заболтался я с вами уже о лишнем. Всё-таки поберегите себя, не геройствуйте, и с Хамой, хозяйкой, посоветуйтесь насчёт своего путешествия. Пойду, всю ночь не спал. – Вы переживаете, что тот раненый умер? – Я врач, я не переживаю за больного, я его лечу, а сейчас вот ищу свою ошибку. – Джохар. – Татьяна взяла руку сидевшего рядом с ней на кровати врача. – Я тоже буду всегда помнить своего спасителя, и благодарить вас. Пусть эта рука никогда не ошибается и всегда спасает. Спасибо вам и вашим рукам, доктор. – И Татьяна поцеловала руку Джохара. – Ну, перестаньте. – Он одёрнул руку и встал. – Что вы, рука, руками командует голова, а головой – сердце. – А сердце лечат эти руки. – Ну, теперь уже вряд ли придётся. Я желаю вам удачи, до свидания. – До свидания, спасибо.
Джохар дошёл уже до двери и собрался открывать её, как зашла пожилая хозяйка. Они о чём-то поговорили по-чеченски, оба посмотрели на Татьяну и вышли. Вскоре Хама вернулась. – Когда, говоришь, в Гудермесе надо быть? – Завтра в полдень. – Будешь, вечером с Русланом поедете, до своих доедешь, а потом сама. Сейчас одежду принесу, ноги какой размер? – Тридцать семь, тётя Хама, миленькая, спасибо вам. Можно я вас ещё спрошу, можно ли доверять тем, у кого мой сын сейчас? – Откуда ж мне знать? Люди разные бывают и у русских, и у чеченцев. А вы с чеченцами сделали то, чего никогда не было. Чтобы мы друг с другом воевали, такого никто не помнит. У нас сейчас гражданская война по вашей милости идёт. Да и просто грабителей полно, на тебя-то кто напал? Им всё равно, русская ты или чеченка, лишь бы пограбить. Кому война, кому мать родна, так у вас говорят? – Да, так. В любом случае, спасибо вам, тётя Хама, мои внуки не будут стрелять в ваших правнуков, и вражда между русскими и чеченцами всё же закончится. – Да чеченцы с вами и не враждуют, это вы нам покоя не даёте. – Мой сын будет знать о «адамгерчиликтуу болойлу», я ему всё расскажу, и он не будет стрелять в чеченцев. – Прикажут – и будет. – Значит, будет стрелять мимо. – Тогда его самого убьют.
Они посмотрели друг другу в глаза, две женщины, две матери. Их сыновья воюют, они враги в этой войне. Враги? Разве враги между собой эти женщины, матери? Совсем нет. Почему же враждуют мужчины, что же они всё время делят, разбивая сердца своим матерям? Разве нужно женщинам хоть что-то из того, за что воюют мужчины? Это мир патриархата, а они всего лишь женщины, матери, ждущие своих сыновей. Мать готова отдать свою жизнь за сына, если это нужно, но она всего лишь женщина, и не может изменить законов мира мужской вражды. – Ладно, бабьи это всё разговоры, кто нас послушает? Сейчас одежду принесу и покушать. Вскоре Хама принесла длинную чёрную юбку, небольшую, видимо, Руслана, мужскую рубашку, тёплую кофту, шерстяные носки и резиновые галоши. Татьяна всё примерила, почти как раз. – Ну вот, доберёшься, потом купишь другое, возьми свои деньги. – И Хама протянула Татьяне её доллары. – Может, возьмете себе сколько-то? – Думаешь, гостеприимство покупают и продают? – Нет, конечно, извините, если обидела, просто не знаю, чем отблагодарить Вас. – Узнай, что такое «адамгерчиликтуу болойлу» и расскажи всем, а большего и не надо. Давай, покушай, выздоровеешь. – Она поставила на табурет миску с манной кашей и ушла. Весь день прошЁл в кормлении, выздоравливании и томительном ожидании вечера.
Оглавление 8. Часть 8 9. Часть 9 10. Часть 10 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 09.11.2024 Взаимодействие с Вами не перестаёт меня радовать и, думаю, принесёт хорошие плоды. Алексей Уткин 13.10.2024 Примите мой поклон и огромаднейшую, сердечную Благодарность за труд Ваш, за Ваше Дивное творение журнала «Новая Литература». И пусть всегда освещает Ваш путь Божественная энергия Сотворения. Юлия Цветкова 01.10.2024 Журнал НЛ отличается фундаментальным подходом к Слову. Екатерина Сердюкова
|
||
© 2001—2024 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|