Ноктюрны

З. С. (А).

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Этот халат совсем не греет. Знобит, надо что-то потеплее на себя натянуть. Зульфия стала водить руками, ища помощи.

– Эй, помогите, мне холодно, – шамкая абсолютно беззубым ртом, позвала она.

Тишина, а руки ничего не нашли.

– А-а-а-а! – заголосила, насколько могла громко, старуха.

Ну, наконец, вроде вошёл кто-то к ней в комнату. Она, почти глухая, поняла это не по звуку шагов и раскрываемой двери в её комнату, а по холодному ветерку, идущему снизу и заставляющему дрожать ещё сильнее.

– Ты кто? Укрой меня одеялком потолще, замёрзла вся, – обратилась уже несколько лет слепая Зульфия к входящему. – Совсем, что ли, не слышите, совсем меня бросили. Ты кто?

– Я Зуля, бабушка, как и ты. Сейчас укрою. Мы ведь тебе недавно этот халат распечатали, тёплый же должен быть. Тогда ещё теплей напечатаем, завтра счёт пополнится и можно будет тебе обнову справить. Пока на вот одеяло, сейчас кушать будем. Весь твой обед готов, пропечатан, как ты любишь, с холестерином. Нести? – Громко и отчётливо проговорила младшая Зульфия старшей в самое ухо, правое. Только так она сможет услышать. И стала укрывать прабабушку толстым, как ей нравится, одеялом.

– Неси, не, сначала ноги, самые ноги подоткни, ступни. И двери закрывай, дует по полу. А что, есть пора?

– Да, бабушка, сейчас я тебя укрою, покормлю, ты согреешься и перестанешь ворчать своё бу-бу-бу.

Правнучка вышла, а старуха, уже тщательно и бережно укрытая, продолжала, обращаясь непонятно к кому, сетовать на жизнь:

– Печатаете вы всё, гутенберги сплошные, хоть бы что-то руками умели делать. И холестерин сейчас опять ненастоящий подложите своим кухонным принтером. Дожились, коммунизм у них, видишь ли, что ж это за коммунизм, если у вас всё искусственное. Бешбармак дайте, просто мяса кусок. Да протезы покрепче вставьте, все спустя рукава делаете, лентяи.

Потом был обед, Зуля вставила прабабушке её зубные протезы и принялась кормить свеженапечатанной пищей. Несколько ложек, больше Зульфия не съест. В чём вообще душа держится в этой древней, как все говорили, «вечной», усохшей донельзя бабке? А ведь держится, скоро уж сто лет как держится. Целый век от даты её рождения через два года исполнится. Это почти так же далеко, как исчезнувший СССР и вымершие мамонты.

Зульфия давно не помнила, сколько ей лет, знала, что больше девяноста, но меньше ста, уж считать-то она, окончившая ещё советский физмат, умеет. Да, сейчас её обезображенное глубочайшей старостью тело уже не могло себя обслуживать и обходиться без посторонней помощи. Но ведь оно когда-то тоже было молодым и цветущим. Неужели? Зачем же тогда сейчас жить? Ну какой в этом смысл, самой мучиться и других мучить? Ведь всегда намеренно отказывалась от навязываемой ей детьми и внуками замены органов и тканей. «Чтобы дольше жила». Да зачем ей дольше в таком состоянии? Ну для чего её держат в жизни и мире? Чем она может улучшить жизнь окружающих или изменить этот мир?

Зульфия так устала от старости, немощи, слабости. От жизни. Бесцельной и никому не нужной. Отпустили б уже её на покой, насовсем. Вот сейчас она ест какой-то безвкусный суррогат, напечатанный на заполонивших всё и вся, саму жизнь, принтерах. Зуля медленно закладывает ложку за ложкой. Зулька ей кто, внучка или правнучка? Какая разница, главное, что укрыла тепло. Да, согрелась.

– Всё, бабушка, совсем мало сегодня. Давай ещё ложечку, последнюю.

– Да не хочу я бурду вашу больше, не буду, – запротестовала старуха, мотая головой.

– Ну, хорошо, не ругайся и не капризничай, больше не ешь. – Девушка поставила тарелку на рядом стоящий столик и аккуратно вытерла рот Зульфии салфеткой. – Бабушка, а ты что-нибудь помнишь из своей молодости?

– Да только её и помню, а тебе зачем моя молодость? У тебя своя, тебе сколько сейчас лет? – На удивление внятно, благодаря ещё не вытащенным протезам, развернула вопрос старуха.

– Двадцать, а ещё, аби (бабушка), меня назвали в честь тебя Зульфиёй.

– Да? Какая честь, прямо как прижизненный бюст на малой родине. – Бабка скривила и без того перекошенное древностью лицо.

– Бабушка, не язви, ну я серьёзно. Просто вот спросить хочу. Ты когда молодая была, ты как замуж вышла, по любви?

– Ты замуж собралась? Ну, сходи, дело хорошее. Детей нарожаешь, будет для кого жить.

– Я про любовь! – возмущённо воскликнула правнучка, заливаясь румянцем.

– Ох, кызымчек (доченька), так и я про неё. Любить ты можешь кого угодно, а замуж выйдешь за кого положено. Это уж как Небеса распорядятся. Можешь прожить всю жизнь с чужим человеком, иметь от него детей, построить вместе с ним дом, насадить деревьев, быть примером и образцом для окружающих. И при всём при этом быть жутко одинокой. Выходи замуж, рожай, одиночество смягчишь.

– Аби, неужели не бывает так, чтобы по любви и на всю жизнь?

– Бывает в сказках, в жизни, чтобы взаимно, – не видела.

– Ну, ведь не может быть только несчастье в жизни! – опять возмутилась девушка.

– Конечно, нет, родить дитя – счастье, родить от любимого – счастье в квадрате, жить с любимым – счастье в кубе, тебе продолжить прогрессию?

– А чтобы всё сразу, вместе, так не бывает разве? Почему ты считаешь, что это невозможно?

– Я не считаю, дитя моё, я это давно уже высчитала, а теперь просто знаю. На этой Земле нет святых, мы сюда для исправления присланы. Через боль и мытарства научиться чему-либо. Я научилась тому, что если любишь – люби, чтобы ни случилось. Если есть возможность, то роди от любимого. Если можешь жить с любимым – живи с ним, несмотря ни на что. Всё остальное, кроме любви – игра, занятия, чтобы скоротать время жизни. Так что, во-первых, люби, во вторых, рожай, будет кого любить.

– Бабушка, а мама говорит, что замуж можно только по любви выходить.

– Ну и дура, ты просидишь в девках до седых волос. Ещё раз, это же просто – люби, рожай, живи. А там уж как заслужила перед Небесами, так и сложится. Может, просто счастье иметь детей, может, счастье в квадрате выпадет, а может, и до куба дослужишься, до настоящего.

– А ты помнишь его, своего любимого, вот того самого, настоящего?

Тишина. Вдруг это надёжно запелёнатое одеялом, древнее, совсем немощное тело, стало выпрямляться, оживать, шевелиться.

– Его? – Зульфия неожиданно резко вытащила свои руки из плотно укутывавшего её одеяла, вытянула шею. Помнит ли она? Наивный ребёнок, сейчас, практически за порогом жизни, она только его и помнит. Эти изогнутые подагрой и покрытые пигментными пятнами предсмертной старости руки с безобразно и причудливо вылезшими венами, эти руки забыли, как держать ложку и застёгивать халат, но помнят, прекрасно помнят его тело, его прикосновения. Этот уже несколько десятилетий беззубый рот с трудом принимает пищу и говорит, но помнит, помнит его страстные поцелуи. Незрячие поблекшие глаза уже давно различают только свет и тьму, не видя даже силуэтов, эти когда-то бездонные, карие глаза помнят его, весь его, до микроподробностей облик, все чёрточки, складки и морщинки, венки и родинки его тела. Почти совсем не слышащие уши помнят его голос, его смех, его шёпот.

Зульфия внезапно совсем откидывает одеяло, расправляет издавна сгорбленную спину. Встаёт! Впервые самостоятельно за много лет. Да, она всё, всё помнит! Её женское сердце помнит его. Её душа хранит память о нём и благодарит Небеса, за то, что он был в её жизни.

– Зуля, живи, только в жизни ты можешь любить. Люби Вселенную и всех тварей её, люби себя, люби детей и всех окружающих тебя людей, люби и никогда не отказывайся от любви даже вопреки всем людским законам. Помню ли я его? Да, я помню, благодаря ему помню, что мы приходим в этот мир любить. Пусть у тебя всё сложится, пусть тебе повезет и жить, и родить, и любить. Услышь, почувствуй, возьми, впитай в себя всю мощь моей любви, преумножь её. Родная, я передаю тебе эту главную силу жизни.

Зульфия вдруг пошатнулась и стала падать, девушка подхватила тщедушную старушку, пытаясь усадить обратно в кресло. Но тело прабабушки почему-то показалось ей неподатливым и непривычно тяжёлым. А её глаза остановились и померкли совсем.

– Спасибо, аби, что дожила и успела сказать и передать мне это. Спасибо Зульфия, я твоё продолжение, я сделаю всё как надо. Я рожу от него и буду любить его всегда!

И закрыла веки своей предшественнице по роду.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: