Миниатюра (записки жены снайпера)

– Сегодня я узнаю, кто слал мне эти ммс.

– Как? Там же номер был скрыт.

– Да есть способы… – Демин грустно замолчал.

Профессия научила его быть потрясающе тихим: он беззвучно дышал и чихал, не ворочался во сне и не храпел. Он мог заснуть во время нашего разговора по телефону, но понимала я это не сразу, так как заставить его говорить было делом весьма непростым – обычно он никак не реагировал на мои словесные излияния, и я прозвала эту его манеру огурцовщиной – «Ну что ж, заслушаем клоунов».

– Подозреваешь кого-то?

– Нет, даже думать об этом не хочу, – он снова затих, потом вдруг заговорил резко и хлёстко. – И всё-таки ты мне наврала тогда.

– Когда?! – изумилась я.

– Тогда, с фотками Малкина. Кавычки-то ты поставила, но и сердечки – тоже твоих рук дело.

– Нет, я их не ставила! Я же тебе уже говорила. Ну почему ты мне не веришь?

– Потому что я верю только фактам. А факты говорят о том, что фотошопили только кавычки.

– Зай, я не знаю… Хочешь, я с админом форума поговорю?

– Сознавайся, Пересветова.

– Я ИХ НЕ СТАВИЛА!

– Хорошо, можешь поклясться?

– Чем угодно!

– Давай моим здоровьем тогда.

– Клянусь! – ляпнула я, понимая в душе, что не помню уже, ставила я эти пресловутые сердечки или нет.

– Смотри, Пересветова. Проверим. Сейчас мне на процедуры к Бобковой надо, а вечером, как узнаю шпиона, я тебе сообщу.

– Люблю тебя, заечка…

– А уж как я тебя люблю… Ахиллесова пята ты моя…

Вечером я получила от него всего-навсего одинокую короткую смс: «Это сестра. Больно как-то…». На все мои последующие звонки и смс я не получила никакого ответа, лишь на следующий день ближе к вечеру, когда моё беспокойство переросло в тихий ужас, мне перезвонила его врач Бобкова и сухо сообщила об очередном – уже втором в его короткой жизни – инфаркте.

Сестра?.. Но зачем ей это могло быть надо… Я ещё могла понять Снежану или подругу Аньку: женская ревность – штука непредсказуемая, но сестра… Выходит, это она украла мои почтовые ящики ещё в августе, она следила за мной на форумах и переслала ему фото. ЗАЧЕМ?

В тот же вечер на связь снова вышла Анька:

– Я ему сразу сказала, что это сестра – не поверил.

– Но зачем ей это может быть надо?!

– Вот вы наивные с ним оба… Деньги, Лена, деньги. Ты разве не знала, как она их со Снежаной рассорить пыталась?

– Откуда… словно мне кто-то что-то рассказывает… живу в каком-то информационном вакууме. Демин молчит, ты молчишь…

– О-о-о… в вашем случае ревновать она заставляет его, а тогда Снежану терзала – подбрасывала гадости всякие. Как будто Демин на измену способен....

– Она что, думает, он не женится никогда и всю жизнь её обеспечивать будет?

– А кто её обеспечивать будет? Работать она не хочет, Гога её – тоже ещё жених выискался – тоже на копейках сидит, слесарь хренов… Димка и остается. Как бы с детьми чего не сделала – ведь с ними теперь тоже делиться придётся…

– Это какой-то шпионский боевик, я ни ушам, ни глазам своим не верю…

– Скорее индийское кино. Мексиканское мыло! Есть тут у меня ещё подозрение одно, проверить бы надо…

– Ну что там ещё? Мне кажется, я сама скоро полягу с инфарктом от всех этих событий…

– Ещё чего не хватало. Думается мне, что Лариска – не родная дочь Деминых. Мать её удочерила, скорее всего.

– Димка знает?

– Если это так, то вряд ли. Буду проверять. Ему ни слова пока.

– Не только «пока», но и вообще ему ничего говорить не надо в любом случае, что бы ты там ни узнала.

– Ох, ну надо же. Неужели ты поумнела? Ушам своим не верю.

– Ты о чём это?

– А кто Демина против меня накручивал? Кто науськивал его, что это я украла твои ящики и слежу за тобой?

– А кому ещё это может быть надо, кроме тебя и Снежаны? Откуда я знала, что у него сестрица с особенностями психического развития?

– Лена, тебе надо научиться не спешить с выводами.

– Научишься тут с вами…

Он вышел на связь уже очень скоро, но наше общение было омрачено неприятной вестью. Наверное, чтобы научиться принимать человека таким, какой он есть – со всеми его неприятностями, болезнями, особенностями характера и даже членами семьи – недостаточно его любить. Всё чаще, перечитывая известную и набившую уже всем оскомину главу из послания апостола Павла к Коринфянам о любви, я делаю вывод, что там описывается что угодно, только не подлинная любовь. Всё перечисленное там можно с лёгкостью применить по отношению к своей соседке тёте Кате или коллеге по работе Глебу, каждый пункт. Но разве же мы их любим? Не равнодушие ли описывается там? Равнодушие в самом своём неприглядном проявлении – безразличии.