Стихи, прочитанные в ноябре в журнале «Новая Литература»

 

 

 

Этот риторический вопрос прозвучал в одном из стихотворений Инны Заславской. Ответу на этот вопрос и посвящён данный критический обзор.

 

Поэтический ноябрь был представлен на сайте семью авторами. Насколько слаженным был хор наших авторов? Кто из них фальшивил? Кто делал вид, что умеет петь, а сам лишь открывал рот? И, самое главное, кто же действительно обладает чистым и звонким голосом?

 

 

Считается, чтобы лучше понять стихи человека, нужно не только их прочитать, но и узнать что-то об авторе. Поэтому я отправился гулять по страничкам наших поэтов. Кто-то написал о себе обстоятельно и подробно, начиная с места рождения и заканчивая перечислением изданных книг и сборников, а кто-то обошёлся одной коротенькой фразой, надеясь, что его стихи расскажут о нём намного лучше и полнее. Хозяин, как говорится, барин. Ну что ж, тогда сразу окунёмся в пучину поэтических волн. В смысле, строк. Тем более что у Инны Заславской в сборнике «Домашнее кино» стихотворений аж сорок пять. Они разделены на три группы, по времени написания.

 

В первой – интересные переходы от пейзажных зарисовок в начале стиха до параллелей с миром человеческим в конце. Очень образно показана природа: простыми, но ясными и сочными мазками-словами. На смену осеннему багрянцу приходит слепящая зимняя белизна. А потом, упомянув о весне лишь вскользь, сразу «глухо каплет июньская ночь». Жизнь быстротечна и в стихах, и наяву.

«И все ж дела совсем не хороши:
Быстрее бег – сильнее отставанье
Моих молекул от моей души,
Моей души – от тайны мирозданья!
Вон воробьи купаются в снегу!
А мне себя понять не удается:
Вперед иду или бегу, бегу
По кругу, точно ослик у колодца?»  

Замечательные размышления о Пушкине («Нет, не могу себе представить...») и лодочнике Хароне. Интересны и колоритны семейные зарисовки («Из чемоданов платья доставали...», «Семейный обед» и «Дочки-матери»).

 

Во второй группе стихов явственно слышны мотивы одиночества и грусти. Что ж за поэт без этого? «От нафталинового духа...», «Ну вот ты и уходишь...», «Замкнулся круг...» именно об этом. Ну и о Москве, в которой «реют тени Маргарит» и «умирают Мастера». Тоска по чему-то ушедшему и невозвратному сквозит в последних строчках большинства стихов:

«Луна. Окно. К стеклу прижатый лоб:
Ну, оглянись! А, впрочем, нет причины»,
«Случится всё, но не произойдет,
Что не смогло произойти когда-то»,
«И снова жаждать ясного ответа.
И умереть, его не получив».  

Из пяти последних стихов выделил бы «Разговор с музой».

 

В общем, от прочтения этого цикла, остались приятные ощущения. Чувствуется владение слогом и рифмой. В каждом стихотворении есть свой, понятный и определённый, сюжет. Стихи предстают перед читателем единым целым, а не сборищем строчек, сложенных в столбики: «парят свободно вереницы, друг друга отыскавших слов». От стихов веет жизнью. Даже когда описывается обычный маленький паучок.

«Ему на время наплевать!
Он упоен работой вечной:
Сеть невесомую свивать
Для ловли жизни быстротечной».  

Единственным неосвоенным белым пятном остался стих «Разгадываем сны...» с каким-то сложноопределяемым ритмом. Но это не стало для меня пресловутой ложкой дёгтя и общего впечатления не испортило.

 

 

После прочтения стихов Кирилла Алейникова остался привкус непонимания. Красивые авторские образы, замечательные идеи и сюжеты, но... Какофония ритма настолько мешает вжиться во всё это, что становится обидно. Может быть, Кириллу стоит писать в стиле вольного стиха, тогда за нечёткостью ритмического рисунка не потеряется самобытность его мыслей. И читатель, и автор от этого, мне кажется, только выиграют.

 

Не могу не выделить у данного поэта следующие строчки:

«Пусть самый любящий был обречен на боль
И разбрелись апостолами строфы,
Основа всякой веры есть любовь,
Все философии кончаются Голгофой».

 

 

Кстати, о философии. В стихах автора Това, как говорят в Одессе, «этого есть». Иногда даже, на мой дилетантский вкус, многовато. Мысли, смыслы, подсмыслы, ассоциации третьего порядка. Это всё наслаивается во время чтения стихов и наступает момент, когда ты останавливаешься и задумываешься: «А стоило ли прятать так глубоко?»

 

Сюжеты зачастую сюрреалистичны, а с их помощью довольно тяжело объяснять простые истины. А может, Това этого и не хотела. Может, я это себе понапридумывал под воздействием её стихов. Поди разберись теперь...

 

 

У Товы были ассоциации, а у Татьяны Быченко – вариации (на тему состояния). Именно с этого начинается подборка её стихов «Февраль в Петербурге». Вариации, в которых почему-то выборочно отсутствуют знаки препинания. То, вроде, вот они есть. А то, сразу их нет. И на фоне этого очень здоровские попадаются вещи. Вот как эта, например:

«болею импрессионизмом
любовью к зеленому
врачи говорят:
ветрянка»  

Или вот эта:

«хочешь быть ежиком –
доешь кашу
собери кубики
сядь на стульчик и жди
пока вырастут на спине иголки
а мама пока поспит»  

И эта тоже ничего:

«желтое – вместо оранжевого
а раньше мы
думали:
желтый – это цвет разлуки
и цвет шелухи
и оранжевым мыли руки
мылом,
с пыльных рук
смывая стихи».  

Вроде – штришки. А какая «картина маслом» вырисовывается – красота! Или, пользуясь авторской терминологией, можно было бы воскликнуть:

«переведем в зеленое
все желтое, черное и лиловое
все тусклое, мерцающее и соленое
всю эту зиму, надоедливую и бестолковую»!  

«Нахрен», «кончим», «трахаемся», «генитально», «насрано» – термины, на мой взгляд, не совсем для поэзии подходящие, вернее, совсем неподходящие. Это всё можно назвать записками на полях личной жизни. По-хорошему, многое бы почистить, а некоторое и вовсе выбросить. «И я смотрю, как где-то во тьме исчезает кто-то, кто в итальянских терминах рискует развоплотиться». И это тоже есть. Через эти завалы читателю подчас трудно добираться до хороших стихов, коих у Татьяны немало, на мой взгляд. Но:

«катастрофически не хватает жизни
на задуманное и непридуманное совсем
не хватает двух жизней
и не хватает трех
интересно, с точки зрения времени,
жизнь – это подарок или подвох?»

 

 

Следующий автор – Андрей Баранов. Его стихи читаются на одном дыхании: на первом – вдох, на последнем – выдох. Стихи-осмысление или, даже, переосмысление прожитых дней. Порой кажущаяся простота лишь подчёркивает умение автора поделится с нами важным и наболевшим, сделать так, чтобы его услышали и поняли. В одном из произведений Олеси Брютовой есть замечательные слова: «Поэтический дар – это дар ясного зрения. Умение видеть так, чтоб потом даже слепому объяснить, что такое – солнечный свет». Эти слова, как нельзя лучше, на мой взгляд, характеризуют творчество Андрея Баранова.

Монах из детства
Я – монах в красных штанах
в сиреневой рубашке
приехал на коняжке.
            (Детская потешка)
 
Эй! Монах в красных штанах,
в сиреневой рубашке
на маленькой коняжке!
Куда ты скачешь, монах?
Ответь!
Куда ты, едешь, монах?
Скажи!
Кого ни спросишь –
повсюду смерть.
Куда ни глянешь –
повсюду жизнь.
 
Да, очень странно устроен мир:
вопросов много – ответов нет.
Но самый главный из них – один:
зачем пришли мы на этот свет?
 
Зачем пришли мы, монах?
Ответь!
Монах, ты знаешь зачем?
Скажи!
Не для того ли, чтоб встретить смерть?
Не для того ли, чтоб видеть жизнь?
 
Монах из детства!
Мой друг-монах
в простой рубахе
и на коне!
Куда ты мчишься
в своих штанах?
О чем ты хочешь
поведать мне?  

Умение перевести в видимую плоскость то, что витает в воздухе и занимает твой ум. Рассказать просто и ясно о сложном. Это дорогого стоит. «...я услышал, как деревья листали / томик избранных стихов сентября». Услышал и поделился с нами. Спасибо, Андрей!

 

 

Дождимир Ливнев. «Твой взгляд для меня». Довольно интересное по задумке стихотворение «Вечный герой», которое, судя по ритмическому рисунку, задумывалось, как песня. Читая «Твой взгляд для меня», я постоянно ловил себя на мысли, что чего-то не хватает стихам. Чего-то малого и неуловимого. Того, что превращает простые стихи в чудо. Того, что превращает простые слова в волшебство.

 

 

Единственный ноябрьский автор, со стихами которого я уже встречался в интернете до «Новой литературы» – Олег Блажко. У него я впервые увидел стихи, записанные в строчку вместо привычного столбика. Сейчас это можно встретить повсеместно, а тогда было в диковинку. Поэзия Блажко – это колокольный звон, эхом вернувшийся с поднебесья на землю. Иногда это звон неземной крылатости, иногда – приземлённый глуховатый гул. А иногда – это телефонные гудки брошенной кем-то трубки. В зависимости от того, что хочет своими стихами нам сказать автор. Но всегда – это музыка. И даже когда она на короткий миг междустишия смолкает, то:

«Слышно, как в камень замёрзла земля,
слышно, как ветер взлетает и крестит
город косым и корявым крестом –
тем, на котором распяли Андрея…
 
Спит позабытый, заброшенный, дом –
нет никого.
Но теплы батареи».  

 

 

Разные авторы. Разные ощущения от стихов. Пока что наш оркестр звучит не всегда сыграно и красиво. Но и звания «Лебедь, Рак и Щука» он явно не заслуживает. Всё таки, эти стихи – это попытки «сеять разумное, доброе, вечное». А это уже хорошо само по себе.

 

С уважением к авторам,

Игорь Солнцев.