Нерублевские судьбы

Каждый год из Сорбонны на факультет приезжали на стажировку по одной француженке или французу. В начале семидесятых объявилась некто Элен Иммерглик. Непонятно каким ветром занесло эту инопланетянку в нашу краснознаменную страну. Русский поначалу она знала приблизительно, а причиной ее приезда послужила, по всей видимости, страсть к путешествиям и авантюрам.

К своим двадцати четырем эта дочь миллионера объездила чуть ли не полмира. По ее словам у нее был даже свой маленький вертолетик. Девица эта была ростом никак не меньше метра восьмидесяти с хвостиком, всегда носила рваные джинсы. В том числе и на занятия, в ходе которых могла спокойно выкурить пару сигарет. Образ жизни, который она вела, был абсолютно несовместим с советской коммунистической моралью. Однако ей не осмеливались перечить, поскольку благодаря ее присутствию из Франции поступали тщательно отобранные в советском посольстве французские кинофильмы и книги, а в Сорбонне стажировалась очередная студентка какого-нибудь столичного Вуза. Она прыгала с парашютом, завела множество приятелей по всему городу, и почти ни одной ночи не проводила одна. Партийные функционеры перекрестились, когда она уезжала. На вокзале ее провожала толпа весело ржущих жеребцов, судя по всему студентов физинститута. Двум студентам-первокурсникам и преподавателю с кафедры истории с популярной в будущем фамилией Абрамович, испуганно жавшимся в углу вокзала, пока она обнималась по очереди с каждым из молодцов, стала ясна главная цель ее посещения нашей экзотической для нее родины.

На следующий год приехала совсем другая француженка. Была она родом из Нормандии, вела себя не столь активно, была скромна и тактична. А еще она буквально жила поэзией. Ее любимым поэтом был Поль Валери, а его произведением – поэмой «Морское кладбище» – она буквально замучила девиц, подумывавших уже о замужестве. Совсем другие мысли обуревали их головы в отличие от восторженной француженки. Она и сама писала стихи в стиле раннего романтизма, с увлечением читая их студентам.

Жила она в том же общежитии, что и Антонина Николаевна, так до сих пор и не удосужившаяся получить отдельную квартиру. В этом же общежитии жил аспирант литфака, скромный молодой человек, носивший очки с толстыми линзами. Жаклин (так звали нашу француженку) сблизилась с ним на почве любви к поэзии. Они восторженно читали друг другу стихи, а потом поток любви унес обоих в такие райские места, где существовали только они вдвоем. Через год они поженились, у них родилась дочка, а Жаклин осталась в нашем городе. Однако вскоре скучная жизнь в Совдепии приелась Жаклин, и она настропалила мужа уехать вместе во Францию. И они уехали, почти беспрепятственно получив разрешение в ОВИРЕ. Благо стояли уже времена так называемого «мягкого» застоя.

Во Франции муж Жаклин совсем потерялся: ничего кроме русского языка и литературы он не знал, а они там были собственно никому и не нужны. Французского же он не знал абсолютно. Пытался он где-то работать, что-то писать, но ничего у него не получалось. Жаклин же избавилась от страсти к стихам и обратилась к прозе жизни: нашла себе богатого любовника, а никчемного русского выкинула за порог как приблудную дворнягу. Бывший аспирант практически превратился в бомжа: в посольстве ему отказали в визе, поскольку он неосмотрительно сменил гражданство и теперь никакого отношения к нашей стране не имел. Оказавшись совсем один в совершенно чуждом мире, он решился на отчаянный поступок: умудрился добраться до родины, зарывшись в недра угольного тендера товарного поезда. И когда он, черный от антрацита как негр, увидел родную землю, то разрыдался от всего сердца и поцеловал ее, покинутую им ради эфемерной любви к непостоянной француженке.

Позже был еще один странный француз. Он решил навсегда остаться у нас. Ходил он только в ватнике и устроился на работу на электроламповый завод, превосходивший по вредности и наличию бывших зеков все остальные предприятия города вместе взятые. Однако его хватило всего года на полтора: уж больно тяжелы для иностранцев реалии нашей жизни. Какие, знаете сами.

Между тем сын Антонины Николаевны поступил на иняз. Вырос Алексей под стать своему отцу: таким же высоким голубоглазым красавцем. На третьем курсе случилась у него любовь с девушкой из его же группы. Она забеременела, и он был вынужден жениться. Вскоре Антонина Николаевна стала бабушкой.