Война и революция

В Баку устоялась весна. Море дышало прохладным ветерком, принося на сушу лёгкий запах нефти от буровых вышек Пышно цвели ярко-красные розы, словно по заказу коммунистической власти. Зеленели стройные кипарисы, возбуждая юношей к любовным стихам.

«Шаганэ, ты моя, Шаганэ…», – чуть слышно доносился голос из мейхане, где гуляла подвыпившая компания местных литераторов, собравшаяся в очередной раз в честь приезда в Баку скандального российского поэта Сергея Есенина.

Председатель Каспийского райкомвода, Иван Степнов познакомился с Есениным случайно, на Биби-Эйбатских нефтепроводах. Он только что закончил политинформацию среди рабочих и вышел из бытовки. На помосте, ведущем от вышки через море к берегу, Степнов столкнулся с компанией прилично одетых людей. В глаза резко бросилась разница между замызганными спецовками рабочих и модными костюмами непрошенных гостей. Оказалось, это местные власти показывали известному поэту нефтяные вышки. Группу возглавлял партийный функционер, редактор газеты «Бакинский рабочий», мордатый молодой мужик, Петр Иванович Чагин. Подвыпившая компания шумно осматривала механизмы вышки и остановилась возле чана, куда сливалась нефть. Есенин зачерпнул рукой нефть из чана и, наблюдая, как медленно стекала по его руке и рукаву шикарного костюма маслянистая чёрная жидкость, продекламировал:

Не лучше ли церквей
Вот эти вышки
Чёрных нефть фонтанов.
Довольно с нас мистических туманов…

Неожиданно для всех поэт прыгнул в чан с нефтью. Присутствующие при очередной пьяной есенинской выходке оторопели. Только тогда, когда голова человека, со стекающей с неё жирными чёрными ручьями, появилась на поверхности нефти, друзья поэта бросились ему на помощь.

– Это моё второе крещение! – выкрикнул поэт, извлечённый из нефтяной жижи.

Не знал поэт, что нефтяное крещение отдало его душу из рук Бога в хищные лапы демонов революции.

– С жиру бесятся баре! – со злобой произнёс худой, измождённого вида рабочий, обтирая руки о грязные штаны. Он с вызовом посмотрел на Степнова, совсем недавно рассказывающего им о диктатуре пролетариата.

Степнов не мог оставить эпизод с поэтом без внимания и написал о купании пьяного Есенина в нефтяном чане С. М. Кирову, возглавлявшему компартию Азербайджана, демону революции, прилетевшему с Севера на Кавказ устанавливать советскую власть.

Никто не мог предположить, что очень скоро поэта найдут мёртвым в гостинице «Англетер» за тысячи километров от Баку, в Северной Пальмире. Что погубило поэта, самоубийство или сведение с ним счётов многочисленных врагов, раздражённых поэтической свободой выражения мыслей и чувств, так и осталось тайной на долгие годы.

Вскоре на встрече в Москве, при передаче денег из профсоюзного общака на политическую поддержку троцкистского движения, Степнов рассказал своему непосредственному начальнику, Льву Троцкому о нефтяном крещении Есенина.

– Жаль, что не захлебнулся! Всё равно собака нашла собачью смерть! – отреагировал на рассказ помощника Лейба Бронштейн, ненавидящий Есенина за его поэму «Страна негодяев», где, как шептались по углам, персонаж Чекистов, комиссар, жид и русофоб, очень походил на второго по влиянию в партии демона революции.

– Киров и Есенин – одна шайка, писаки и бабники! И конец у них будет один! – заклеймил Троцкий своих врагов.

Лев Давидович оказался пророком. Спустя девять лет после гибели Есенина в Ленинграде, в коридоре Смольного, был убит Киров. Не избежал той же участи и Троцкий. Сталинский агент всадил ему в затылок ледоруб. Сгинул в сибирских лагерях Иван Степнов.