All inclusive

 

 

 

На следующий день к папе пришел друг, с которым они вместе работали в журнале National Geographic. Илья расположился в должности фотографа, а отец готовил исследовательские материалы на исторические темы. Папа и сейчас бы там работал, если бы не ушел в подполье, но это его выбор, и я не вправе судить.

Как только отец услышал звонок в дверь, он сразу заперся в туалете. Может, он подумал, что это снова санитары? Или ему просто не хотелось никого видеть, ведь коллега пришел без предупреждения. Вообще, я бы тоже с удовольствием отсиделся в туалете или ванной, лишь бы никого не видеть.

 

Быстро устаешь от обилия информации, лиц и ощущений. Столько всего сыпется со всех сторон. Сейчас человеку обязательно требуется ежедневная порция информации и прочей лабуды: он без этого не может. Ужас даже в том, что современный чел лучше включит радио или ТВ, чем будет морочить себя рассусоливаниями вроде: «Кто я? И для чего я пришел на эту Землю?»…Он просто не может быть один, физически не может этого выносить. А мы с папой можем, только дяде Илье этого не понять!

Представьте, как хорошо, наконец, побыть одному! Ты свободен от вечно непрошенных и обязательно нежданных «друзей», непременно «преданных», почему-то считающих тебя миллионером, легко пробиваемым на бабки. Ты можешь делать все, что хочешь. Неудивительно, что порой, человека приходится подолгу «вытаскивать» из ванной или туалета. Как-то слышал по радио, что человек в среднем проводит в туалете три года своей жизни. Смешно, но сегодня это, наверное, единственное место, где человек может уйти в себя… Я бы так начал статью на эту тему: «Шум воды, скрежет бочка над унитазом и сигаретный дым – это атрибуты новой нирваны современного человека».

 

Пришлось мне выйти к дяде Илье и угощать его чем-нибудь. Чая он не захотел, хотя я научился заваривать очень прилично. Он принес какое-то красное вино и потребовал бокалы. Его даже не смутило, что папы нет и только минут через десять он очнулся:

 

– Да, а где у нас Дмитрий Валерьевич? – вальяжно произнес коллега, наливая себе в бокал кровяного цвета переливающуюся жидкость.

 

– Папа в туалете. У него что-то с животом. Не знаю даже, когда выйдет, и выйдет ли вообще, – сухо заметил я.

Илья рассмеялся и сказал, что вечно сидеть в туалете невозможно, и что он обязательно дождется своего друга.

Потом он начал расспрашивать, нет ли вестей о маме, и чем мы тут с отцом занимаемся.

 

– Нет, о маме ничего не слышно. Но мы продолжаем надеяться, хотя папа уже отчаялся. Ну, вы его видели…

 

– Ничего, Сашка. Все образуется, – продолжал Илья. – Просто надо верить. Знаешь, когда у меня в детстве пропала собака, Мулька ее звали, я целый год себе места не находил, представляешь? Но я не сдавался. А потом – раз и появилась! Где-то гуляла целый год и появилась! Так что, все возможно. Любое чудо. Любое! – Илья похлопал меня по плечу и налил себе еще немного вина.

 

Я решил вызволить отца из сортира и пошел в уборную. Постучавшись, я сообщил папе, что к нему пришел Илья, и только минут через семь мы смогли лицезреть папу в зале. Он зашел неуверенной походкой так, что мы с Ильей собрались было его поддержать, но он сказал, что справится.

 

Конечно, нехорошо подслушивать взрослые разговоры, но меня это не остановило. Мне же нужно было знать, что происходит с моим отцом. Он же мне не чужой человек.

Илья предлагал папе отправиться с ним в интереснейшую экспедицию по поиску каких-то там древних останков человека в Африку. Он рассказывал, какой должен получиться замечательный материал, что это вернет папу к работе и отвлечет его от горя. Но в том –то и дело, что папа не хотел отвлекаться от горя. Он решил, видимо, страдать до конца, и отказался.

Не знаю, обиделся ли Илья, но он как-то быстро ушел, хотя и дал отцу пару дней на размышление.

 

 

– Почему ты отказался? – спросил я отца, когда ушел Илья.

– Потому что я не хочу, и ты это прекрасно знаешь.

– Если ты боишься за меня, то не волнуйся. Я уже достаточно взрослый, чтобы пожить какое-то время один.

– Не в этом дело, Сашка, ты же знаешь! Не в этом! Я уже ничего не хочу, мне ничего не надо, ясно тебе? Ясно?

 

Отец совсем разволновался, и я налил ему 40 капель корвалола с вином. Совсем скоро он уснул, а я все думал, как уговорить его отправиться в экспедицию. Кто знает, может, он бы там и маму нашу нашел? Как Илья сказал, любое чудо возможно же!

 

И отец всегда говорил мне также. А теперь сам в это не верит, и я его совсем не узнаю. Он уже совсем как ребенок, а я стал ему нянькой. Это даже интересно. Нам в школе психолог рассказывал, что иногда взрослые мужчины остаются детьми на всю жизнь – может, это как раз тот случай?

Хотя, с другой стороны, раньше он такой не был. Или я просто этого не замечал? Почему для открытий нам нужны какие-то происшествия? Почему мы ничего не замечаем каждый день?

Мы каждую секунду привыкаем к самому худшему, не замечая изменений, даже самых страшных перемен. Когда человек сможет отстраниться и посмотреть на себя со стороны, то поймет, как далеко он зашел.

Надо приготовить ужин.