Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Но хаджиб не заметил неприязненного взора Абуль Саджа. Или же предпочел не замечать, как и того факта, что могущество и богатство, которым владел и боялся потерять Ашинас, незаметно превратили его в корыстного эгоиста. Он был доволен. И он и его дочь вскоре окажутся в полной безопасности. И это самое главное. Конечно, ему жаль Афшина. Но он сам виноват в своих бедах. А если и голова Гасана слетит с плеч, то безмятежная жизнь вновь вернется в дом Ашинаса. Хотя, лукаво усмехнулся он, после того как Утруджа и Дивдад поженятся, Гасан перестанет быть ему помехой. Ведь второй возможности Ашинас ему не даст. Никогда.

– Через два дня брак Гасана и Утруджи будет считаться недействительным. Судья Абу Дуад оказал мне большую услугу сказав, что не установит положенного в подобных случаях трехмесячного срока ожидания. Так что, можно готовиться к свадьбе, – веселым тоном проговорил он.

– Нет. Я не желаю пышности и ненужной торжественности. Не стоит разжигать в народе лишние слухи. Кроме того, нет повода для веселья. После скромной церемонии бракосочетания ваша дочь переедет жить в мой дворец. Она будет находиться под моим покровительством, пока сын моего дяди не освободится из неволи. А что будет дальше, Всевышний лучше знает. Предоставим все его воле.

Юноша слегка наклонил голову в знак прощания и удалился. Ашинас после его ухода позвал кормилицу и велел больше не поить Утруджу лекарствами. Утруджа услышав о новом приказе отца, залилась слезами. Девушка поняла, что это Дивдад принудил Ашинаса отказаться от намерения убить дитя, которое она носила под сердцем. Но плакала она не по этой причине.

Через три дня, в полдень, не менее десятка евнухов вошли в покои Утруджи, торжественно неся на своих головах, подобно женщинам, огромные золотые подносы, на каждом из которых лежало по чудесному одеянию. Персикового цвета изумительно красивое платье из дабикского шелка, прелестные атласные халаты ал-куркуби, расшитые бирюзой, изумрудом и рубинами, полупрозрачные, серебристые туники, привезенные из Византии, и к ним золотые пояса, украшенные розовым жемчугом. Вслед за ними появились служанки с серебрянными ларцами в руках и красивыми шкатулками из слоновой кости и сандалового дерева.

– Что в этих ларцах? – спросила сгорая от любопытства Закия одну из рабынь.

– Благовония.

– А в шкатулках?

– Драгоценности для невесты нашего господина Абуль Садж Дивдада, – ответила вместо подруги другая молоденькая рабыня. – Мы принесли свадебные подарки для прекрасной госпожи Утруджи.

– Ааа, – протянула загадочным тоном Закия и сердито насупилась.

А во дворце шли последние подготовления к церемонии бракосочетания дочери Ашинаса с Абуль Саджем, которая должна была состояться после захода солнца, как пожелал того жених. Большой зал с величественными колоннами и арками увили свежими розами. Лучшие хорасанские и персидские ковры украшали мраморные плиты полов.

Юная госпожа Утруджа с взволнованным видом наблюдала за всеми свадебными приготовлениями. В ее душе боролись противоречивые чувства. Несколько часов спустя она станет женой Дивдада. Несмотря ни на что, их судьбы соединятся брачными узами. А что потом? Самое лучшее – это не думать об этом! Главное, что она будет рядом со своим любимым. И только смерть сможет разлучить их! Какая удивительная у нее судьба! Сколько изменений произошло в ее жизни за столь короткое время! И она уже никогда не станет той, что была прежде, беспечной и уверенной в завтрашнем дне.

– Моя госпожа, жених пришел!

– Быстрее, помогите мне надеть на голову свадебный убор! – радостно вспыхнув, приказала им дочь Ашинаса.

Через несколько минут служанки с пениями и веселыми кликами сопроводили невесту в свадебный зал, уже разделенный на две части пышными занавесями. На одной стороне залы сидел жених и рядом с ним священнослужитель, отец невесты и четыре свидетеля. После окончания бракосочетания свидетели удалились, и в зале остались только жених и отец невесты. Только после этого занавеси отдернули, и Садж смог подойти к своей молодой супруге.

– По обычаю, отец невесты должен выполнить любое ее желание, прежде чем она покинет отчий дом и навсегда отправится в дом своего мужа, – проговорил Ашинас, торжественно целуя Утруджу в лоб. – Скажи, дочь моя, чего желает твое сердце?

Девушка бросила быстрый взгляд на Абуль Саджа, стоявшего рядом с ее отцом и смущенно потупила голову.

«Мне нужен только Дивдад. И я его получила», – хотелось сказать ей, но губы вымолвили другое:

– Отец мой, я хотела бы получить в подарок твоего раба Сахира.

Ашинас не подал вида, что желание дочери ему совершенно не понравилось. Он приказал начальнику своего гарема евнуху Сахиру подойти и поклониться своей новой госпоже.

– Больше ты никому не сможешь причинить зла, о Сахир! – тихо шепнула она ему. Бедняга Сахир задрожал от одной только мысли об ожидавших его невзгодах. Это ему пообещал насмешливый взгляд синих глаз.

Весь вечер для счастливой невесты прошел так незаметно, словно все, что происходило вокруг нее, было сном, а не реальностью. Ее, пышно разнаряженную, усадили в богатый паланкин, сделанный из слоновой кости, эбенового дерева и сандала, оправленного в золото и серебро, и покрытого прекрасной попоной из красного с золотом хосровани. Не менее сотни молодых невольников и невольниц, привлекательных лицом, станом и одеждами, уже стояли наготове с праздничными факелами в руках, собираясь сопровождать невесту. Впереди веселой свадебной процессии шли музыканты и певички.

Несмотря на просьбу Дивдада о незаметной, скромной свадьбе, Ашинас не удержался от обычной своей помпезности и в последний момент утер все же нос своим врагам. С чувством огромного облегчения он стоял и неотрывно смотрел вслед удалявшемуся паланкину.

– О души предков, охраняйте мою девочку от всякого зла и напастей, – пробормотал еле слышно хаджиб, смахнув с грубых щек маленькую скупую слезинку.