Краб

На чтение потребуется полчаса | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы

 

 

 

– Ты рассуждаешь, как навозный червяк! – заорал вдруг Валентин и закашлялся, подавившись табачным дымом. Сигарета выпала из его рта. – А я оптимист! Я верю…

– О-о-о, таракан в своей норе зашуршал, – рассмеялся Володя снисходительно. – Я уж думал, ты заснул. Сгоришь когда-нибудь с сигаретой на этом диване. Или сосед тебя спалит, вон уже похрапывает.

Юрка, быстро охмелевший, действительно сопел в нос, склонившись боком на грязную подушку.

– Я тебе не таракан… – сказал Валентин уже спокойнее, всё ещё покашливая, и свой окурок, и Юркин дымящийся окурок, вынув из его пальцев, ткнул в пустую консервную банку. – Я Краб. Краб я.

– Ну, да… Ну, я так понял, Краб, ты передумал.

– То есть, как… ничего не передумал.

– А что, за полгода у тебя лишь эти три вещи?

– Одна ещё не законченная.

– Обленился ты. Ладно, возьму я все эти три.

– Сколько?

– Ты знаешь мои расценки.

– Володя… – прошептал Валентин взволнованно и засуетился, оглянулся снова на Юрку, втаскивающего с сонливой неспешностью свои ноги на диван, налил сам себе немного водки и выпил. Лицо его сделалось совсем беспомощным, а глаза заслезились. – Володя…

– Ну что, Володя! – сказал Володя. – Мы с тобой как договаривались?

– Так то давно было… А сейчас время: инфляция, финансовые кризисы, цены растут…

– Ты что, кризиса боишься? Он же мимо тебя пройдёт. На твоём горле не отразится.

– Дело не в моём горле, а в цене на мои работы...

 

Тут Валентин поднял плечи, так что они поглотили его полголовы с ушами, потом и сам, приподымая свою грозную головогрудую фигуру, привстал с дивана, вылез неровно, пошатываясь, из-за стола и вдруг рухнул на колени перед Володей и обхватил руками его ноги. Стоявший рядом Гармоника, только что пригубивший горячий чай, от неожиданности отпрянул со вскриком: «Вот чёрт!» – на пальцы ему плеснулся из кружки кипяток. Ему почудилось, что назревает потасовка. Коренастый, крепкий Валентин, казалось, вмиг мог переломить, как спички, худые ноги высокого Володи. А Володя, пошатнувшись, застыл в нерешительности, и только его вздрогнувшая левая щека вдруг поползла снизу на глаз, другой же его глаз выпучился недоумённо на плешь среди спутанных грязных волос на темени Краба.

– Э, э! – сказал Гармоника. – Вы тут чего?

Но Валентин повёл себя иначе.

– Владимир Михайлович… – зашептал он торопливо, проглатывая слоги и шмыгая носом, как простуженный, и прижимаясь теснее щекой к чужим коленям. – Владимир Михайлович… Это же совсем ничего, копейки... Нельзя же так, ну надбавь… Я знаю, мои картины дороже, во много раз дороже… Я одному художнику московскому показывал… был месяц назад у нас в Малой Гавани, с экскурсией из Анапы, так я затащил его сюда, и он говорит, что…

– Да что ты врёшь! – перебил Володя, придя в себя и взбрыкивая ногами. – Какой художник?

– Владимир Михайлович, ты же платишь копейки…

– Ну и продал бы тому художнику, раз он такой щедрый…

– Мои картины стоят тысячи!

– Ищи такого дурака.

– И найду…

– Как же!

– Михалыч, ну перестань меня грабить?

– Это я-то? – вылупил и без того большие глаза Володя и, высвобождаясь от ослабевших рук Валентина, задёргал нетерпеливо ногами и попятился назад. – Эх, ты! Да ты бы давно издох без меня! Тебя сколько раз из ДК выгоняли за твои пьянки и сальные шуточки с афишами, и кто всё улаживал? А что ты тут имеешь из бюджета? Гуашь да мочало, что бабы стены дома белят. А откуда у тебя для картин масляные краски, акварели, холсты, кисти? А мольберт? Как ты просил, чтобы я тебе привез именно такой, а не другой…

– Я же с тобой расплатился.

– А нервов мне это сколько стоило? А времени?

– Ты сам говорил, мы в расчёте.

– Ладно, дело прошлое…

Наступила неловкая тишина, и с минуту все молчали.

 

– Ну, так что? – сказал Володя.

– Бери, – выдохнул Валентин, согнувшись и ткнув лицо в свои ладони.

Володя обошёл Валентина, похлопывая его по плечу с успокоительными словами: «Ладно, вставай, вставай, чего уж ты прямо, как артист. Знаю я тебя, мастака комедии ломать… Не знал бы, так обиделся. Ты мне словно в душу плюнул этим своим ползаньем на коленях»; он влез на диван, где посапывал уже вовсю отключившийся Юрка, и принялся снимать картины. Зажав их под мышкой, осторожно спустился.

Валентин уже стоял на широко расставленных ногах, откинув назад голову с каким-то вызывающим видом.

– Дай аванс, – попросил он спокойно и твёрдо, словно не было недавней унизительной слёзной сцены.

– Я что, хожу в баню с деньгами? Зайдёшь ко мне, ну… дня через три, в среду, как отклыгаешь, – сказал Володя наставительно. – И чтоб деньги своей жене отдал. Может, помиритесь, домой пустит. А будешь пьяный или с похмелья, то лучше не приходи. А то получается, вроде бы я тебе помогаю, а с другой стороны спаиваю… – И, обращаясь к Гармонике, кивнул на Краба. – Уже под шестьдесят, а я о нём, как о маленьком, заботиться должен…

– Врёшь! – произнёс Валентин уже требовательно.

– На, смотри… – Володя потряс открытым кошельком, и на стол полетела коричневая бумажка в сто рублей. – Вот, всё… На две «палёнки» хватит, а лучше поесть себе возьми. Не жрёшь ведь ни черта. Но через три дня – смотри мне!

И пошёл к двери, с дипломатом в одной руке и картинами под мышкой в другой.

– Стой, – окликнул его Валентин. Подковылял бочком и вцепился руками, как клешнями, в рамку большой картины. – Оставь пока «Эскадру». Одну деталь добавлю. Ты ж сказал, до среды, значит, до среды.

– Чего ты? – опешил Володя, но согласился и отжал от картин чуток локоть. – Ладно, до среды.