Идеальное устройство

 

Купить в журнале за март 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 50 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

– Всё ох…нно, когда ты возишься со своими деревьями, рыбами. Ещё ты дрова очень красочно рубишь. Наполненно, я бы сказал. И бабы твои, и звери… Всё живое, но пойми, сейчас надо другое. Я будто в болоте вязну в твоём тексте. Ты вообще знаешь, что прозаический текст можно делить на абзацы? У тебя, бл..., простыни текста, в которых увязаешь. Строчки, друг на друга налезают. Начинаешь путаться. Перескакивать с одного на другое. Не думай, что я критикую. Повторюсь, ты крепко и хорошо пишешь, но надо думать и о тех, для кого. Знаешь, какой главный девиз мира сейчас? Комфорт! Всё должно быть комфортным. Люди больше не стараются. Если что-то доставляет им неудобства и заставляет ёрзать жопой, напоминая о геморрое, то они от этого отказываются. И нельзя их в этом винить. Мы – работники сферы развлечений. Литература больше не алхимия с попыткой выплавить душу. Надо приспосабливаться...

– За борта держись, – перебивает Архаров, выпрыгивая в мелкое место у берега и рывком подтаскивая на себя лодку с Журавлёвым.

Журавлёв приехал вчера. Долго переписывались. Журавлёв – редактор одного из столичных литературных журналов. Первым напечатал Архарова и сейчас занимался продвижением его текстов. Захотел увидеться воочию да и на глушь, из которой вдруг невзначай выпростался Архаров, посмотреть.

– Ты не видишь перспективы. Картины, в общем. Конечно, у тебя тут просторно, – оглядываясь на пошатывающееся озеро, закуривает Журавлёв. – Трудно, живя в этом, предполагать, что тебя читают в разных местах. Но это так. И в метро, поёживаясь от трущегося об ногу извращенца. И в уборной, нащупывая рулон туалетной бумаги. И в новеньком «Бентли», одной рукой перелистывая, другой поддавливая на голову шалавы, чтобы не сбивалась с ритма... Эффект свежести и новизны проходит, и люди хотят, чтобы не только про дебри и про то, как глядит лось, привалившись прострелянным боком к сосне. Хотят, чтобы и о них. Чтобы помог нащупать рулон и пояснил дуре, что главное это ритм…

– Прихвати удилища, я сети смотаю.

Архаров смотрит на смурное небо и понимает, что дождь будет долгим и прольётся на Журавлёва в том числе. Это означает, что меньше снаружи, и придётся укрывать редактора, и подолгу, не отвлекаясь, оставаться с ним наедине. Вывешивая сети на приколоченные под навесом лосиные рога, Архаров подсчитывает в уме, сколько надо взять водки.

– Была одна поэтесса... Из такой же глуши, только с южных окраин родины. Я к ней приехал тогда и чуть обратно сразу не сорвался. Знаешь, когда баба в очках и на ней одежда, под которой не разберешь, что там вообще. То есть обычно сразу понимаешь, трахабельно или нет. Да и стишки у неё такие, знаешь, сочащиеся, влажные. А тут такое… чуть сразу обратно не сорвался. Подумал, что не продам. Но задержался, попил с ней. Представляешь, она жила на берегу моря, а с детства на пляже не была. Это было уже делом принципа. Напоил и затащил на пляж. Когда разделась, я не пожалел, что остался. Если назову её имя, сразу поймёшь, о ком я. Первая московская поэтесса сейчас. Уже без этих крымских пасторалей в стишках. Все больше грязного и вкусного. Но, правда, облядилась в процессе и, наверное, сопьётся, но...

– Баня ближе к вечеру, сейчас уху заправлю.

Журавлёв кивает, пристраивая удилища под навес. Не получается. Бьют по спине, когда отворачивается. Махнув рукой, идёт к Архарову, который, присев на бревно, на камне режет щучьи головы. Журавлёв на какое-то время застывает, наблюдая за процессом. Вид крови задерживается в его глазах тревожным восторгом. Вздрагивает головой, отвлекаясь и присев у рюкзака, вынимает из него водку.

– А ещё диалоги… это, брат, сейчас тренд. Чем больше болтовни в тексте, тем лучше. А у тебя их почти нет. Будто слёт глухонемых. Понятно, что герои твои диковаты, но не совсем же неандертальцы. Вот и пьют, и бабьём не брезгуют, но всё это в какой-то удушливой немоте. Гаркают, как допотопные: нож там передай, заходи на медведя. Тебе надо их разговорить. Пускай поплачутся, что ли... поматерятся... поюморят... Чем причудливей и витиеватей, тем лучше заходит. Да и объём так набирать легче. Пару вводных абзацев, пятьдесят страниц болтовни – и вот тебе повесть. Так сейчас в основном и пишут. Люди же прежде всего в Интернете обитают, а там сплошное соревнование – кто красочней спиз...нёт.

Журавлёв, разлив водку, передаёт кружку Архарову. Тот, обтерев об траву нож, кидает рыбьи потроха в костёр. Шипение вскипающей крови.

– Давай, брат, за природу. Где мы, кстати?

– Нигишламбское.

– Нигиш... как, мля?

– Ни-гиш-ламбское.

– Короче, вот за то, что ты назвал. Красиво у вас тут... Умеешь передать... Меня-то, честно говоря, день на третий в таких вот местах подташнивать начинает. Слишком просторно и свежо. А мне, брат, смог и пробки подавай. Надо и тебя в столицу затащить. Чтоб надышался. Городская проза всегда лучше продаётся. Подумай над сюжетцем, как один из твоих леших в город попадает. Кто кого поломает, а?! Кто кого?!

Архаров выпивает, вытянув руку в сторону и ладонью нащупывая первые дождевые капли. Журавлёв шумно занюхивает луковым пером, присматриваясь к Архарову, разгадывая его беспокойство.

– В доме укройся, сильно польёт, – говорит Архаров, водружая котелок с ухой на осиновую рогатину над костром.

– Думаешь?.. Вроде и не каплет.

Архаров набрасывает на плечи дождевик, и начинается основной дождь.

– А ты как же?! – перекрикивает ливень Журавлёв, напоследок замахивая водку и семеня к веранде.

– Нормально! Доварю! – отбрехивается Архаров, подбрасывая в шипящий огонь чурки потолще.

Он тихо улыбается, помешивая уху деревянной ложкой, и с удовольствием курит, прикрывая сигарету козырьком пальцев. Какое-то время тихо. Только перестук дождя по крышке котелка и дну перевёрнутой лодки. Журавлёв потерянно прохаживается взад-вперёд по веранде дома, в метрах пятнадцати от костра. Заметно, что он доискивается взгляда Архарова, ждёт, когда тот обернется. Архаров не оборачивается, и Журавлёв преодолевает дождь с веранды.

– А ещё баб надо побольше! У тебя они есть, но слишком редкие и заповедные! Фестиваль сосисок какой-то! В твоих текстах зашли бы, такие, знаешь – кровь с молоком, ухватистые, с грудями медными! Пускай лесовики возвращаются в свои берлоги к тёплому междуножью и безмолвно так, со смыслом еб…ся! А потом, не поделив междуножье, гоняются по лесам друг за другом с берданками! Такую драму, брат, можно завернуть! С мясом, кровью, сексом! Не забывай, что женщины читают больше! Это надо всегда в уме держать!

Архаров, с сожалением оглядев серый затянутый горизонт, снимает котелок с костра и идёт в сторону дома.

– Опять же деньги. Сейчас, только деньги людей волнуют. И тех, у кого их мало, и тех, у кого их хоть жопой ешь. Люди убиваются из-за них, убивают... В твоих же иноках это не проглядывается. Скажешь, что в лесу и так всё под рукой? Может... Но всегда, кто-то хочет больше. Вот ты хочешь?! Хочешь?! – подначивает Архарова Журавлёв, зачерпывая рыбий бок. Архаров натянуто улыбается и чуть кивает. – Надо тебя по премиям потаскать. Это тоже отдельная тема. Для первой книги нет лучше рекомендации, чем несколько помельче премий, или одна, но большая... Но там столько шкурных интересов, брат. Целые группировки. Некоторые, особенно ушлые, только на премии и работают. Сочинение на тему, так сказать. Однодневки в основном, но спрос-то какой? Итак читают мало, так хоть копеечку заработать. Домой вернусь, прошерстю календарь.

Под уху выпивают много. Журавлёва заметно повело. Речь замедляется, скатываясь в полутона. Архаров решает, не дожидаясь вечера, заправить баню. В парной их ещё больше развезёт. Опять же сколь угодно долго можно растапливать и отлучаться на погляд. Баня за домом. Немного чадит при растопке от давящего сверху дождя. Журавлёв заглядывает в парилку, где Архаров на карточках весь в дыму у раскрытой печки. Журавлёв, закашлявшись, уходит. Архаров хмельно улыбается и не спешит с раскрытием поддувала.

– А политика?! Ты об этом думал? – через дверь просачивается голос Журавлёва. – Сейчас не важно, что пишет писатель, важно его мнение о текущем процессе. Там тоже всё зыбко. Разные лагеря. Почвенники, ватники, либерасты... Надо аккуратно, ни нашим ни вашим, так сказать. Но всегда на пульсе. Ты, конечно, скорее к ватникам по всем внешним признакам, но можно и на исконной анархической карте сыграть. Этакий правдоруб из народа. Я ещё посоветуюсь с прошаренными людьми, и мы определимся.

Журавлёв, повизгивая и пригибаясь, забегает в парилку. У него поджарое, с небольшим выпуклым брюшком тело. Мягкий, от дорогого солнца загар контрастирует со снежной бледностью шрамного с потёртостями тела Архарова. Архаров закрыв глаза, с запрокинутой головой сидит на верхней полке. Журавлёв было взбирается к нему, но, поёрзав, сползает сначала на средний, а потом и на нижний уступок. Пробует заговорить, но раскалённый воздух запирает. Архаров подкидывает на камни, и Журавлёв шарахается от резкого звука вспенивающейся воды. Вдоволь нахлеставшись веником, Архаров выходит в предбанник и видит, что Журавлев, прикрыв голову полотенцем, спит. Перед уходом Архаров открывает дверь парилки и выпускает плотный пар. До ночи тепло задержится, и Журавлёв не застудится.

Прихватив сигареты, Архаров выходит под дождь. Осень в этом году утверждает сама себя. Без всякой раскачки, с начала сентября вымачивает, выхолащивает остатки лета. Архарову нравится. Хотя можно бы было и подрастянуть грибной сезон, но и так насушил вдоволь. Осенью и пишется лучше. Внутри всё затихает, оседает и можно без горячности и суеты посидеть над словами. Идёт просёлочной дорогой. Его дом – новодел, в стороне от старого поселения. Долго строился. Всё своими руками. Под себя. Заметил в себе это внутреннее желание отодвинуть и отодвинуться. И здесь-то людей немного, особенно по зиме, но и от них упруго отталкивает. Будто боится, что размагнитит его их плотное, сгущённое присутствие. Вот только...

Архаров входит в единственный на всю деревню кабак. Точнее – днём магазин, вечерами рюмочная. По краям, на грубо сколоченных лавках, за столами – местное старичьё да ханурики. Архаров всю дорогу до кабака считал смены и не просчитался. Лера за прилавком и с тёплой улыбкой кивает ему (всякий раз боится её не застать). Лера ещё молода, а уж о внешнем и говорить нечего, так что её задержка в любимой Архаровым глуши ему удивительна. Он медленно подбирается, подтаскивает себя к мысли, что, может, и Лере эта глушь родная. Может, и она от чего-то отодвигается. Но Архаров не спешит с выводами, так как при развёрстке скороспелых дальнейших действий со своей стороны боится просчитаться. Так уже раньше случалось.

Последняя стайка старушек, насплетничавшись вдоволь, уходит. Лера приглушает свет и, несколько напрягшись лицом, включает музыкальный центр под прилавком. Архаров подливает в кофе коньяка и кладёт на стол блокнот. Без слов подолгу нельзя. Не получалось писать с момента приезда Журавлёва, и Архаров чувствовал, как в нём нарастала, распространялась пустота. В пустоте ухали слова Журавлёва, позвякивало раздражение и подвывал страх утратить голос. Это тоже знакомо Архарову. Однажды не писал десять лет. Страшное, тёмное, пьяное время. Шабашил по лесам – зверея. Будто фонарь без батарейки.

В кабак вваливаются четверо незнакомых. Вернее, происхождение их известно Архарову – «чёрные лесорубы». В сезон, много таких наезжает на незаконное, до излова. Архаров и сам, в те десять лет, промышлял мерзким. Рубщики обычно не засвечиваются в деревне, но Лера – достаточная причина, чтоб рискнуть и покуражиться. Устраивают свои небритые испитые морды за столом, и пока вполне себе тихие. После дневной валки слух устаёт от визга бензопил, и сейчас мужики расслабляют уши лирикой шансона из музцентра, а утробы – водкой. Архаров, обменявшись с ними упругими жёсткими взглядами, возвращается к блокноту.

– А ещё про молодёжь нельзя забывать! – с порога начинает Журавлёв, разглядев Архарова. Он в несколько разобранном состоянии. В старой архаровской фуфайке, из кармана которой торчит бутылка. Присаживается за стол. Архаров убирает блокнот и закуривает. – Самый сложный сегмент! Молодёжь сейчас совсем не читает! Интернет, брат!

– Не так громко, – говорит ему Архаров, поглядывая за его спину на лесовиков и на Леру.

– Да-да… а что это за дрянь играет?! Так о чем это я… да… Молодёжь сейчас, как Клондайк. Там, брат, столько золота. Надо только способы добычи подобрать. Все над этим бьются. Заберёшь их – заберёшь будущее. Да и поинтересней, в смысле поклонниц, хе-хе. Я поездил по фестивалям для начинающих и могу сказать, что намного поинтересней, если понимаешь, о чём я.

У Журавлёва всклокочены волосы. Нездоровый цвет лица, в котором багровое послебанное замешано с бледным отходным. Несмотря на фуфайку и болотники, он заметно выделяется, как шампиньон в шарабане с лесным грибным сбором. Архаров не поддерживает его с водкой, потягивая кофеёк и посматривая по сторонам. Лесорубы становятся громче. Матерок набухает хмелем. Они попеременно подходят к стойке и, забирая заказнное, подолгу кадрятся к Лере. Пока всё пристойно, без протягивания через стойку ручищ, без раздражения несговорчивостью. Лера молодец – вежливая улыбка, но строгость во взгляде. Журавлёв тоже обращает на неё внимание. Всё чаще делает паузы, совершая корпусом пол-оборота в её сторону.

– У-ух, какая, – причмокивает он, кивая на Леру.

– О чём ты там говорил? – отвлекает его Архаров.

– Да… о чём? Да хрен его знает! Поездить тебе надо. По фестивалям, премиям. Я порой вообще не представляю, когда твои собратья пишут. По-моему, только бухают, трахаются и тусуются по всей стране... Был бы повод… Знаю, что ты из другого теста, ну а кто нет? Особенно в начале. Беда в том, что на этих толковищах всё и решается. Кого печатать, кого награждать. Много паскудства, но выхлоп того стоит.

Журавлёв более не может себя сдерживать и, шатко поднявшись, направляется к стойке. Чуть склоняет голову и, мягко поглаживая столешницу, что-то там шепчет, посмеиваясь. Лера, поглядывая на Архарова, проявляет к Журавлёву больше расположенности, чем к остальным. Как-никак, гость Архарова. Один из лесовиков тоже подходит к стойке. Товарищи провожают его внимательными взглядами как своего делегата. Борьба за внимание Леры оканчивается перепалкой, и Журавлёв, напоследок с уверенной улыбкой кивнув Архарову, идёт за рубщиком на выход. Вслед за ними поднимаются и прочие лесовики. Архаров с досадой тушит окурок в пепельнице.

– Как ты сегодня? – спрашивает он у обеспокоенной Леры.

– Неплохо до последнего времени.

– Я его спать уложу и приду к закрытию, провожу.

– Хорошо… аккуратней, они диковаты…

Архаров перегибается через стойку и выуживает старенький двуствольный «Иж». Продувает стволы, нащупывает в кармане дождевика патроны, заряжает.

– Они рассчитались? – спрашивает он у Леры, направляясь к дверям.

– За кого меня держишь, я сразу деньги беру.

Архаров выходит на крыльцо. Чуть в стороне – Журавлёв окружённый лесорубами. Они озорно матерят его, разминаясь. Журавлёв потерял в росте, поник плечами, заметно подрагивает. В ответ на мужицкий перелай он пытается что-то сказать, но лишь по-рыбьи глотает воздух. Архаров устойчиво встаёт и, плотно прижав приклад к плечу, стреляет сразу из двух стволов под ноги рубщикам. Те, пригнувшись, рассыпаются по сторонам. Журавлев, с мертвенно-бледным лицом в вечерних сумерках, недвижимо цепенеет.

– Мужики! Вы чё такие беспокойные?! Мне казалось, ваше дело тишину любит! – перекрикивает звон в ушах Архаров, перезаряжая.

Лесорубы, поплевавшись для приличия, с достоинством удаляются, сливаясь с дождём. Журавлёв присаживается на мокрое крыльцо и не без труда прикуривает трясущимися руками.

– Да… и ещё про стиль…

 

25.07.2018

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению марта 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.