Повесть о Сухотинском монастыре

На чтение потребуется два с половиной часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Игумен Оптиной Пустыни Илларион по просьбе Амвросия приказал заложить в карету пару рысистых коней и отправил Дорофею в Москву. Перед вечером она уже устраивалась в гостинице Новодевичьего монастыря. Ночью в тишине порассуждала сама с собой и решила, что первым делом посетит генерала, благодетеля своего давнего, Ивана Васильевича. Утром в монастырской лавке обновила одежду, купила всё дорогое, шелковистое. Дом генерала на Пятницкой нашла скоро, попросила доложить Ивану Васильевичу, что его хочет видеть игуменья Сухотинского монастыря Дорофея. Не прошло и пяти минут, как её проводили до двери, распахнули обе створки:

– Входите, генерал вас ждёт.

Перед вошедшей в залу Дорофеей стоял тонкий, подбористый седовласый старик. Иван Васильевич в силу лет своих изменился внешне, можно сказать, до неузнаваемости, и в то же время стать его и выправка оставались прежними.

– Вера, это вы? – спросил Иван Васильевич. – Мне Екатерина Матвеевна сказала, что вы ехали вместе в Оптину и что вы задержались в Оптиной. А Екатерина Матвеевна отдохнула пару деньков, а вчера по железной дороге уехала в Петербург. Внучка там у нас принесла нам двойню правнуков. Проходите, Вера, садитесь, сейчас нам завтрак подадут.

– Спасибо, Иван Васильевич, мне только чай с ржаным хлебушком. Других разносолов сегодня не ем.

В залу вошла статная девушка. Иван Васильевич представил Дорофее:

– Графиня Мария Владимировна Орлова-Давыдова – фрейлина императрицы Марии Фёдоровны. А это, Мария Владимировна, давняя моя любовь, Вера Кудрявцева, ныне игуменья Сухотинского монастыря мать Дорофея. Помнишь, я тебе много рассказывал о тех девчушках, которые долгое время жили у меня в поместье.

Женщины поклонились одна другой.

Графиня с нескрываемым интересом и даже восторгом рассматривала Дорофею.

 

Они сели к столу в ожидании кушанья, а уже завтракая, Иван Васильевич расспрашивал Дорофею о всей её жизни монастырской. И всё удивлялся, как это она, такая хрупкая девушка, решилась на такой трудный шаг – посвятить всю жизнь свою служению Господу Богу в монастырских обителях.

– Представляете, Вера, ну, никак не мог я поверить, что вы встали на этот трудный путь. И только графиня Орлова, бабушка нашей Марии Владимировны, убедила меня в этом и просила выдать для монастыря о вас все документы, что я и сделал. И вы не тужите?

– Нет, батюшка, благодетель вы наш, Иван Васильевич, ни минуты сомнения не имела. Это несказанная благодать всей собой, всей верой и правдой послужить Господу Богу.

Разговор их прервали. Вошедший мужчина в военной форме склонился к Ивану Васильевичу, что-то сказал на ухо, от чего Иван Васильевич сменился в лице. Когда мужчина вышел, сказал:

– Вот, тебе не придётся ходить на приём к графу Дмитрию Николаевичу. У него гостит царская чета, сам император Александр и супруга его Мария Фёдоровна. Граф предупредил, что император с супругой посещают героев Бородинского сражения, и сегодня после полудня будут у меня. Что ж, начнём готовиться. Думаю, тебе самое место будет у меня передать письмо Амвросия графу.

Иван Васильевич коротко рассказал Дорофее о графе Дмитрии Николаевиче Шереметеве:

– Он давно уже жертвует средства на разные благотворительные учреждения, помогает всем, кто только обращается к нему с истинной нуждой. В его Странноприимном доме в Москве лечилось более пятидесяти тысяч человек, несколько десятков тысяч человек получили пособие, причём несколько тысяч бедных невест получило приданное; кроме того, в богадельне Странноприимного дома ежегодно призревалось от ста до ста семидесяти человек престарелых или больных неизлечимыми болезнями. Давая ежегодно большие суммы денег на нужды Странноприимного дома, граф постоянно заботится и о том, чтобы после его смерти это учреждение не принуждено было бы сократить свои расходы, потому постоянно увеличивает неприкосновенный капитал Дома. Но не на один только Странноприимный дом граф Шереметев жертвует, много жертвует он также на построение церквей, на учебные заведения и на разные благотворительные учреждения. Отец Амвросий знает, к кому рекомендовать просителей.

 

Достали военную форму, ордена, другие награды. Основная из наград – это орден Святой Анны первой степени, награда редкая, не многие участники Бородинского сражения, которому исполнялось пятьдесят лет, удостоились этой награды.

Иван Васильевич удалился в комнаты, оставив Дорофею и молодую графиню с глазe на глаз. Графиня приблизилась к Дорофее, встала пред ней на колени, попросила:

– Матушка, будьте моей наставницей, моей ведущей. Я собираюсь посвятить жизнь служению Господу Богу и людям, в имении батюшки буду создавать женскую обитель, не откажите советом, поделитесь опытом.

– Милая вы моя графиня, представляете, как далеко я от вас, не менее пятисот верст, а вам нужна наставница опытная рядом. Да и не владею я опытом духовного наставничества, окормления такими, какие вам будут нужны. Не подумайте, что я отказываю вам, нет, для меня честь великая послужить вам, графиня. Но я вам рекомендую обратиться в Оптину Пустынь, к батюшке Амвросию, вот уж он опытен так опытен в делах духовных.

– Да примет ли меня отец Амвросий, Матушка? Я даже не помыслила об этом.

– Примет, душа моя, обязательно примет. Я в письме попрошу его об этом. И вам будет сподручно навещать его, расстояние не великое, одним днём будете оборачиваться.

– Матушка, я буду вам премного благодарна. Помогите мне, Христа ради.

«Молода, нетерпелива, – раздумывала Дорофея, вглядываясь в графиню. – Я моложе её чуть ли не на десяток лет была, когда меня Бог привёл в монастырь. Да ведь разница вон какая между нами: она – графиня, я – нищенка. А перед Богом мы все равны. И хорошо, пусть послужит Господу и людям».

 

У Дорофеи сердце зашлось, когда она увидела вошедшего в военной форме и при всех регалиях генерала Ивана Васильевича. А графиня так и припала на его плечо, так и обхватила за шею и зацеловала, смачивая щеку слезами.

– Мария Владимировна, Мария Владимировна! Милая вы наша, да ведь припудрили мы батюшку Ивана Васильевича. Пудра-то потечет от ваших слёзок. Пойдёмте, Иван Васильевич, пойдёмте, просушимся и вновь припудримся, – уводила Ивана Васильевича от женщин прислуга.

– Молодые, эмоциональные, любят нас, ветеранов, слёзками поливают, это хорошо, хорошо, говорю, это, – смущённо говорил, будто оправдывался, старый боевой генерал, следуя за прислугой.