Пучок – пятачок

 

Купить в журнале за ноябрь 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 6 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

После Сочинской Олимпиады страна с радостью и наслаждением окончательно свихнулась – казалось, вся без остатка. Нет, звоночки, конечно, были и раньше, но Кирилл числил их по разряду исключений, искажавших общую разумно устроенную картину мира. В зале под потолком висели три телевизора с подключёнными к ним наушниками – во время аэробных нагрузок можно было смотреть любой канал. Обычно телики были включены на спортивных каналах. Но последние полгода на всех экранах непрерывным потоком шли новости про Украину – видимо, жизнь России была никому не интересна и здесь ничего не происходило. Кроме Украины, других новостей в телевизоре не осталось.

Каналы были соответствующие – «Вести 24», «Первый», «Россия». Судя по телевизионной картинке, проблемы Отечества наконец-то счастливо разрешились – суды стали судить по законам, права человека и право частной собственности сделались незыблемыми, чиновники разом перестали брать взятки, предприниматели начали изо всех сил предпринимать, качество российских товаров превзошло самые смелые ожидания, расцвели науки и искусства, образование, здравоохранение и уровень жизни населения взлетели в заоблачные выси, во взаимном экстазе держась за руки, цены в магазинах остановили рост, рубль начал снова укрепляться…

Телезрителей круглосуточно кормили Украиной, Крымом и Донбассом в различных сочетаниях – на первое, второе и третье. Вместо компота объясняли, как гадит англичанка и какое всё же Обама чмо.

В телевизор запустили с авторской передачей известного режиссёра, который за необходимостью раз за разом объяснять черни божественную мудрость руководства говорил с утомлёнными интонациями уставшего от государственных деяний барина. Кирилла от его усатой самодовольной рожи отчётливо подташнивало.

Телевидение, в одночасье обернувшись телепропагандой, назначило всех украинцев нацистами, фашистами или, того хуже, либерал-фашистами, обзывало «укропами», ещё почему-то бЕндеровцами с отчётливым «е», намеренно путая бандеровцев с жителями Бендер – вали кулём, там разберём! Из тухлых советских загашников вытащили страшилки про УНА-УНСО, твердили, выпучив глаза, что на Украине взяли власть фашисты, кричали, брызжа слюной на ток-шоу, что украинцев не существует как отдельной нации. Самое мерзкое было, что со всех сторон – в зале тоже! – подхватили эту травлю, это улюлюканье, этот снисходительно-хамский тон уголовника, куражащегося перед малолетками: Крым отняли – он наш был! Донбасс подожгли – вы сами там войну начали! В Харькове и Одессе по-русски говорят! Боинг малазийский – сами сбили! Кофылёк, кофылёк, какой кофылёк?! Не докажете! Вы вообще – недогосударство, вы Украиной-то стали при Советской власти, вам территории кусками от России, от Польши да Литвы отрезали и прочее, и прочее… Простой вопрос: что мы забыли в чужом государстве?! – вызывал взрыв ярости, ведро дерьма и унижений на голову любому, его задавшему.

«Платон, ты сердишься – значит, неправ», – вспоминал Кирилл. Вокруг него все были постоянно раздражены и взвинчены, как перед дракой – хотя, казалось бы, вот он, ваш Крым, вот она – ваша мощная внешняя политика, когда Россию боятся – вы ж хотели, чтоб вас боялись? – а счастья всё нет. И денег в карманах стало явно меньше.

В далёком его детстве, в пионерлагере, руководство неожиданно решило сводить старшие отряды купаться, тем более что до озера было всего ничего – километра три, полчаса быстрой ходьбы. Купаться в лагере было негде, жара в то лето стояла страшная: воду для столовой и умывания брали из скважины, в которой уровень снизился так, что стало не из чего варить обед – воду им привозили. После завтрака, пока жара не вступила, старшие отряды построились и нестройными колоннами во главе с начальником лагеря направились на купание. В противоположную от озера сторону.

Сначала Кирилл думал, что их просто ведут другой дорогой – вот сейчас один поворот, другой – и они зашагают в нужном направлении. Не тут-то было! Солнце вставало всё выше, уже ощутимо припекало, хотелось пить, а их вели неизвестно куда! Стесняясь собственной смелости, Кирилл подошёл к вожатой отряда и робко заметил, что озеро в другой стороне. Надо бы про это сказать начальнику. Вожатая – черноволосая, налитая жизненными соками молодуха с «гыкающим» говорком (по прошествии лет Кирилл помнил только её чёрные манящие глаза и небритые подмышки) спросила, откуда Кирилл об этом знает. Он знал оттуда же, откуда все знают, что солнце встаёт на востоке, а заходит на западе – но не скажешь ведь так! Кирилл смешался и промолчал. Прошагали ещё минут пятнадцать. Ощутимо хотелось пить – воды с собой не захватили в надежде на короткую прогулку, а шли уже час. Наконец вожатая вместе с Кириллом подошла к начальнику – вот мол, мальчик говорит, что идём не туда.

– У тебя что, карта есть? – поинтересовался начальник. Карты у Кирилла не было. Как и компаса.

– Нас же мимо озера в лагерь везли! – привёл Кирилл последний аргумент, не возымевший действия.

– И что, ты один направление запомнил, что ли?! – неуверенно спросил начальник, с тоской оглядевшись вокруг. Пионеры еле волочили ноги. Просёлочная грунтовка была припорошена пылью, пуста и нескончаема. Солнце немилосердно плавило мозги пионерам. Вся картина напоминала дурной сон, когда засыпаешь под солнцем на пляже.

Положение спас неизвестный пионер – герой, отважно грохнувшийся в обморок. Верней, не грохнувшийся: он тихо осел мятым кулём сначала в дорожную пыль, а потом с закатанными глазами и мертвенно-бледным лицом совсем завалился набок. Колонна встала. Пока перепуганные вожатые и начальник хлопали над пионером крыльями, приводя в чувство, на дороге появилась машина – Жигули первой модели. Машина выглядела как посланец из мира светлых прохладных больничных палат, свежих простыней и запотевшего бачка питьевой воды в коридоре – до всего этого можно было доехать! Водитель – молодой мужик с цепким взглядом и волосатыми руками, выглядывавшими из закатанных рукавов рубашки, согласился доставить до лагеря занемогшего пионера и вожатую – вот эту, черноглазенькую, для сопровождения. Да, озеро в другой стороне – до него теперь километров семь будет. Надо вам, ребят, разворачиваться. Испустив из железных внутренностей вкусный городской выхлоп, автомобиль уехал.

Начальник объявил пятнадцатиминутный привал в тени придорожных сосен. Кирилл ощутил себя победителем – вот сейчас, сейчас начальник лагеря подойдёт к нему и скажет: «Ну что, пионер, как тебя? – Рогов Кирилл… – Ну что, Рогов Кирилл, веди нас!» – и Кирилл поведёт их назад верной дорогой. Как Данко – только сердце вырывать из груди уже не надо, солнце и так ярко светит. И греет.

Никто к нему не подошёл. Никто не поблагодарил. Никто не заметил даже, или сделал вид, что не заметил – да, был паренёк, знающий верную дорогу. Что он предупреждал и говорил, что надо идти в другую сторону. Кирилл думал, что его забыли только во время обратного перехода, но завтра-то, на утренней линейке, про него вспомнят и хотя бы имя его назовут. Или вообще дадут грамоту. Или благодарственное письмо родителям за воспитание такого сына.

Но нет. Ни на следующее утро, ни в какое другое его не называли и не благодарили. Начальник, встречая его иногда в столовой, делал вид, что впервые видит, что совсем с ним не знаком, хотя по его лицу было видно, что он Кирилла узнавал, и ещё как узнавал. Кириллу каждый раз хотелось подбежать к нему и крикнуть: «А я говорил, что надо в другую сторону идти! Я знал дорогу и всё правильно говорил! А вы не верили!» – но он благородно сдерживался, всё же надеясь на что-то. Скромность украшает пионера – уговаривал себя Кирилл. Вожатая, к которой теперь в гости стал приезжать тот мужик на жигулях, и вовсе будто забыла о происшествии, остаток смены делая вид, что ничего не было – ни изнуряющего похода по жаре, ни обморока пионера, ни предупреждения Кирилла.

Купаться их больше не водили.

Много позже, вспоминая тот случай, Кирилл понял причины подобного поведения взрослых: кому понравится, что пятиклассник лучше тебя ориентируется на местности, что начальник откровенно тупит на глазах всего лагеря – люди в принципе не любят вспоминать больные для самолюбия моменты. Говорящий правду вообще редко говорит приятные вещи. А пятиклассник, лучше взрослых ориентирующийся на местности, по меньшей мере, неприятен.

Но все прошедшие после того случая годы Кирилла мучило и беспокоило одно: он был единственный, кто подошёл и сказал, что они идут не туда. Остальные ребята, а их было больше сотни, четыре отряда, – остальные стонали, злились, ругались под нос, тихо роптали, но покорно шли в неправильном направлении. Многие, как и Кирилл, знали, что их ведут не туда. А с начальником пошёл объясняться он один. Почему другие молчали? – вот что больше всего и через годы волновало Кирилла, вот что мучило его до сих пор, вопрос, на который он не находил ответа.

А сейчас вся страна зашагала не туда. Взвизгивая от радости на поворотах.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.