HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Вадим Каразёв

Уран

Обсудить

Восточная поэма

На чтение потребуется 1 час 45 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск            18+
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 21.02.2014
Оглавление

10. Пудина. Часть 2
11. Пудина. Часть 3
12. Пудина. Часть 4

Пудина. Часть 3


 

 

 

Девушка пришла в комнату к обеду. Табиб утром принёс трёх форелей-барбусов. Поведение Арус Азул было необычным. Она вела себя как член семьи, как будто не было болезни, не было этой ночи, и Табиб был её отцом, а Талиб – братом. Она попросила есть. Ничто не говорило о том, что она была больна, трое суток не ела. Выдавал её только здоровый аппетит. Учитель с учеником, в связи с событиями последних суток, есть не хотели, и видя, что девица не наелась, подали ей еще одну рыбу, до которой не дотронулся Талиб…

Неожиданно ночью девушка сама пришла к Дивоне на айван. Пришла она и в третью ночь. Это были ночи землетрясений, наводнений, извержений, они совсем не были похожи на первую. Казалось, что не будь трава в это время сокогонной, зелёной, наполненной жизнью, она бы возгорелась от их обоюдной страсти.

Утром после третьей ночи Талиб нашёл лекаря мёртвым в постели. Он умер легко, во сне, так умирают праведники. Он не болел, не мучился, не мучил своими недомоганиями других. И только Дивона знал, отчего умер учитель, – кончились чётки дней его. Смерть свой взяток взяла!

Его похоронили рядом с садиком его дома, ибо сад вплотную примыкал к кладбищу. Талиб с Арус-Азул искренне оплакали лекаря. Девушка больше не приходила к Дивоне по ночам на айван. Прошло две ночи после смерти Хаким Санг ибн Табиба. На третью ночь, ближе к утру, когда луна стояла в четверть на небе, и как те три ночи, она была багряно-грязна, ученик сам пришёл к девушке в её комнату. Она спала безмятежным сном младенца, одетая в своё малиново-рубиновое согдийское платье. Дивона никак не мог разбудить её. Желание зрело и ствол-зебб истекал.

Считая, что те три ночи дают ему на это право, Дивона в клочья изорвал малиново-рубиновое согдийское платье, разбросав его по углам. На удивление, на вид крепкая, материя платья легко поддавалась.

 

Арус-Азул наконец проснулась. Она отвергла домогания Дивоны, а глаза её, неожиданно загоревшиеся рыжим огнём, сожгли страсть Дивоны, остудив его желание. Не произнеся ни слова, она спустилась к Фан-Кафыр-дарье, омылась в воде и, не поднимая не собирая с камней остатки одежд своих изорванных, поднялась на мостик. Взгляд её был устремлён к вечным снегам Сафет-Хырса на его седой спине. Дивона следовал за ней.

– Пойдём домой! Я люблю тебя!

– Это не любовь, это страсть. Ты вкусил плоть, а не Любовь! Исполнилось предначертанное. Патриарх наш, арий Зеро-Иштар, подарил это малиново-рубиновое платье с пуговицами из корней тысячелетней арчи жене своей Лаль, а пуговицы должны меняться каждую тысячу лет, каждое тысячелетие. По времени это было десять тысяч лет назад. И изрёк пророчество: это платье будет передаваться прямым потомкам моим по женской линии. От каждой, которая наследует платье, родится только девочка, и только одна, она и будет наследницей его. На том, на ком это платье истлеет, расползётся, изорвётся, на той прекратится род, род человеческий, но перед этим она отдаст свою девственность юноше, а юноша отдаст свою девственность ей. Он возбудит, разбудит в ней женщину, продолжательницу рода, но уже не человеческого! Исполнилось!

Но ведь ты Арус-Азул – моя невеста! Ты забыл, я – Арус-Азул, Невеста Неба, и я ухожу к небу, к вечным снегам, лежащим на спине Сафет-Хырса. А жених мой – Ирбис-Иблис, стелющийся барс-козопас, отныне он мой повелитель. Он – с любовью яркого синего пламени в глазах, и со смертью в нежных мягких подушечках мощных лап…

Великий Квадрат не имеет углов, а Великое Колесо Сансары не имеет границ, рубежей, пределов. А тот, кто устал быть человеком, уходит за рубежи души. И потянуло неоглядно, неостановимо, исступленно потянуло Арус-Азул к зверю, и она ушла, ушла… ко зверю своему, козопасу, Ирбису-Иблису, и стала она Арчею снежною, и стала она рысью Паланг – барсом. Ибо Колесо Превращений – Великое Колесо Сансары – не останавливается в своём движении.

Я устала быть человеком, я не сменила пуговицы на своём малиново-рубиновом платье согдийском, ибо подошло время менять их. Я не успела… не захотела, поэтому платье так легко поддалось, когда его рвали в клочья… Ибо новое рождается только после смерти старого. По древнему согдийскому обычаю должна я рубаху-платье малиновое скинуть, снять, сорвать с себя и улететь Бабочкой Парчовой, Рысью-Паланг[30]. Ачча… Учча… Алла-яр! Прощай, Дивона!

И тяжёлая она, и спелая она, плодовая, нагая, пошла по мостку через Фан-Кафыр и, дойдя до другого конца мостика, превратилась в Рысь-Паланг. На минуту присела, посмотрела на Дивону, тявкнула-мяукнула и, встав на четыре лапы, прыжками метнулась по ущелью реки вверх, к вечным снегам Сафет-Хырса.

В молчаливом изумлении ученик стоял, прощаясь с Арус-Азул. Он ещё не знал, что видит Арус-Азул последний раз, но Рысь-Паланг он ещё увидит.

 

 

 

*   *   *

 

Дивона Талиб остался один. Пустота давила. Спасало лишь отношение селян. Обязанности лекаря, Талиба, легли на него. Он с ними успешно справлялся.

Но связи были оборваны. Он вдруг почувствовал своё одиночество в этом огромном мире. Даже будучи сиротой, жившим подаянием на Кашгарском базаре, он не чувствовал одиночества: давящего, бесконечного, безжалостного, опустошающего… Отношение селян и работа – лишь немного отвлекали. Он чувствовал, что должен покинуть этот небольшой, уютный, ставший родным кишлак Сафет-Банг. Зов был силён, непреодолим, его ничем нельзя было превозмочь, только действием.

Прошёл год. И луна жемчужной парчою Кашмирской облила, убрала цветами дикие миндали, горькие, пахучие… Как по расписанию, пришел караван. Старого караван-баши Хусейн Али Фахт иль Баба не было, купцы сказали, что он умер ранней весной. А у Дивоны тоска расцвела, как алые маки весною.

 

Караван, отдохнув сутки, ушёл дальше по реке Шива в Восточный Бадахшан, а Дивона, вспомнив потаённое желание, решил выполнить одно мучающее его дело. Он не мог забыть Арус-Азул. Он хотел, он должен был увидеть её… ещё раз!

Особых дел, удерживающих его, не предвиделось, и Дивона стал собираться. Он решил сходить к вечным снегам Сафет-Хырса. Ведь, по словам Арус-Азул, – она ушла к козопасу барсу, там всегда паслись горные козлы – кники, на грани смыкания снегов с альпийскими травами.

Утром Дивона ушёл к вершинам Сафет-Хырса. Год был особенный, снега и зимой не спускались ниже отметки четырёх тысяч, а весной отошли совсем высоко, снег начинался от четырёх с половиной тысяч метров, а местами уходил за пятитысячную отметку.

Дивона был крепкий юноша, и ещё не знал, где у него почки, сердце, лёгкие, желудок, ибо их у него как бы и не было. Не чувствовал он и ни одной кости своей, ни одной жилы.

Он вышел налегке: кошма на подстилку, да тёплый чапан с поясом из платка, в котором были завернуты четыре лепёшки.

По его расчетам, путь займёт четверо суток с обратной дорогой. Одна лепёшка – один день. Он всегда так ходил в горы. Он вышел под утро, когда взошла луна. Она была большая, светлая, яркая. Её холодный свет лился в ночи, света её было достаточно, чтобы идти по ущелью.

Одну ночёвку провёл Дивона в горах, в каком-то гроте. На вторые сутки он вышел к седловине-перевалу, к снегам Сафет-Хырса. По краям седловины стояли две затрёпанные, измученные, с загнутыми ветвями в одну сторону, арчи. А высоко, выше гор, вдали, в небе лежала сырая мгла.

 

Он присел у камня, вблизи одного дерева. Ветер, который всегда дул, рвал, мял – где-то отдыхал. Камень источал тепло и защищал от лёгких порывов ветра. Дивона очистил место от камней, чтобы они не давили тело, расстелил кошму и боком прилёг. Разломил лепешку и стал нехотя жевать. Он не знал, что дальше делать. С перевала просматривались пики и хребты гор, а вверху, казалось, совсем близко, была видна спина Сафет-Хырса. Она спускалась к перевалу заснеженным склоном, постепенно переходящим в крупную каменную сыпуху. Вдалеке, на стыке снегов с травами, Дивона заметил стадо козлов. Козлы паслись и на Дивону не обращали внимания. Расстояние было слишком велико между ними и безопасно для козлов. Устраиваясь поудобнее, Дивона подумал, что барсы-козопасы должны быть тоже где-то рядом.

В этих местах дикие звери сторонились человека, а на памяти селян не отложилось ни одного случая нападений зверя на человека. Он жевал и думал. Он пришёл к снегам Сафет-Хырса, чтобы увидеть Арус-Азул, может, последний раз. Он не мог забыть её, а какое-то неосознанное внутреннее волнение подсказывало ему, что и Рысь-Паланг помнит его, и ей тоже хочется увидеть его, увидеть последний раз...

Дивона безучастно, лениво жевал кусок лепёшки и задумчиво смотрел перед собой. Что делать дальше?..

 

Из-под кошмы под бок стал давить камень. Дивона приподнял край кошмы, убрал полуутоплённый камень из-под неё и стал поправлять край. Рядом с краем лежал камень с голову козы, Дивона хотел его откинуть, но вдруг взгляд его наткнулся на что-то необычное. Он пригляделся и между мелких камней с подветренной стороны увидел цветок, синий с лазурью, без стебля. Цветок был весь в пуху и, казалось, что кто-то, сорвав его, положил меж камней. Он осторожно убрал мелкие камни от него. Листьев тоже не было, но цветок рос из земли. Формой он напоминал вытянутый колокольчик, но зев его был направлен верх. Дивона был наблюдательный, проницательный юноша, он был удивлён: ночью здесь всегда морозы, а цветок жил. Цветок использовал каждый свой шанс на выживание: солнечная сторона, камень, защищающий его от постоянного холодного ветра, светлая сторона камня отражала солнечные лучи на цветок, добавляя ему тепла. Сам цветок без стебля прятался в насыпи мелких камней, которые не давали ветру разгуляться, и эта шапка из ворсинок, похожих на паутину, не дающая ветру обдувать его, уносить от него тепло, которого и без того было так мало.

Как сильна жизнь, – подумал Дивона, – она сильнее самой Смерти, ибо, не будь Жизни, зачем Смерть? Дивона впервые видел такой цветок, а ведь он здесь живёт и ходит по горам уже около восьми лет. Он вдруг вспомнил: старики селения говорили о подобном цветке, очень редком, а тот, кто его увидит, будет удачлив в жизни. Сопоставив всё, что говорили старики, с тем, что он видел перед собой, Дивона понял, что перед ним Гуль-Чашма-Азул, цветок Око Неба, редкий и мало встречающийся. Он никогда не возрастал ниже снегов-ледников, летних, жарких. Это был цветок Неба, цветок Урана хан-Тенгри. Его мало кто видел, ибо он возрастает там, где человек жить не может, и цветёт он до морозов, которые промораживают реки до дна…

Чашма-Азул Око неба, цветок Хан-Тенгри!.. Поражённый Дивона смотрел на это чудо…

 

Невольно боковое зрение что-то уловило. Он посмотрел на стадо козлов-начхаров. Ниже стада бежали два барса. Они, видно, были сыты, и на стадо не обращали внимания. Дивона проследил направление их движения… Они двигались к перевалу, прямо на него.

А была сокогонная Весна, всё цвело под напором сока. Жизнь просыпалась. Ирбис-Иблис и Рысь Паланг, кроваво, неразлучно, блаженно, двуедино прыгали, носились, терялись в камнях-завалах с остатками пятен снега, сливаясь с ними. А вокруг было всё медово-пряно, тягостно-мятно, и стояли травы ярые, сокогонные, духмяные, и ручьи пели песни лепетные, исстрачивая ледники свои. Дивона ещё раз проследил путь парочки. Они направлялись прямо к противоположному дереву, к арче с корнями в тысячу лет.

И они нырнули под неё, мятную пряную, с горечью миндаля и запахом холодного снега, исходящего, истаивающего от тепла солнца, от любви его.

Дивона замер… Арча находилась от него метрах в десяти. Он увидел глаза Ирбиса-Иблиса, они были синие как небо, но в них полыхал голубой пламень, холодный и грозный. Барс готов был к прыжку. Но тут обернулась Рысь Паланг, и её лазоревые глаза остановились на Дивоне.

Обернувшись, она что-то тявкнула-мяукнула своему другу, а сама направилась в сторону Дивоны. Что мог человек без намёка на оружие противопоставить барсу с его кинжалами-ятаганами, – орудиями смерти? Замерев, он смотрел на подходящего Зверя. Он смотрел ему в глаза. И вдруг… Эти бирюзовые глаза с глубинными блёстками золота… они смотрели на него с любовью и лаской. Это были глаза Арус-Азул. Она подошла к нему, тронула его лапой и облизала щеку языком. Она узнала, она узнала… Ты узнала меня, Арус-Азул! Он кинулся к ней и обнял её за шею. Она осторожно освободилась и оглянулась назад. Ирбис-Иблис уже стоял на всех лапах. Из глаз его исходил холодный голубой пламень, и таяли снега под когтями лап его.

 

Рысь Паланг вновь что-то ему промурлыкала и опять лизнула в щёку Дивону. А Дивона ничего не видел, кроме своей Арус-Азул, он даже не понял, от какой смертельной опасности она оградила его. Он говорил ей о своей любви, о своей тоске, об одиночестве… Он говорил, говорил, говорил… Он знал, что она понимает его. Он звал её с собой… Он надеялся на ответ.

И она заговорила: придёт время, и ты устанешь быть человеком, и уйдёшь за рубежи души своей, тогда повернётся Колесо Сансары, и ты станешь арчою снежною, барсом-Ирбисом, и прилетит к тебе звезда твоя Ситора, и возьмёт тебя, и принесет ко мне, к Рыси-Паланг. И будешь ты молод и силён, как сейчас, но будешь ты зверем, как я, Барсом-Ирбисом. И любви нашей не будет конца: вольной, буйной, сокогонной, с наводнениями, землетрясениями, с извержениями… Слова мои конечны, и больше не будет. А теперь иди, ты знаешь, что делать.

Она повернулась и пошла к своему козопасу, повелителю Ирбис-Иблису. Он поднялся, и они пошли в другую сторону от перевала вдоль отрога Сафет Хырса по смычке вечных снегов с сокогонной травой. Они подошли, к увалу и Ирбис-Иблис скрылся за ним. Рысь-Паланг обернулась, посмотрела на Дивону и тоже скрылась за камнями валунами. Последнее, что он видел, был её длинный пятнистый хвост. Отрешённый, потерянный, он сидел около камня на кошме, совсем не подозревая, что чуть не лишился своей жизни, как отец Арус-Азул, встретившись с барсом на тропе, где нельзя было разойтись. И не знал он, что был один на один с барсом-убийцей на тропе, на которой нельзя разойтись, а тропа эта была Арус-Азул, женщина, и, в отличие от горной тропы, где решали двое, здесь решала сама тропа, тропа Арус-Азул – женщина. Ибо смерть – пастух, пасёт любовь – стадо своё, а барс-козопас пасёт коз-кииков. Но исход один – смерть.

 

Дивона ещё немного посидел на кошме, смотря в сторону увала. За увалом отрог горы заворачивал в сторону вовнутрь, и при всём желании увидеть Арус-Азул было уже невозможно. Захотелось спать. Дивона подложил под кошму небольшой плоский камень и провалился в сон. Проспал он около часа. Проснулся свежим. Солнце стояло в зените, а значит, время ещё было. Он к месту подошёл раньше расчётного, ждать и искать Арус-Азул не пришлось.

Дивона собрался, отломил от арчи небольшую ветку (он её пронесёт через всю жизнь), огляделся вокруг, заметил, что Гуль-Чашма-Азул не повреждён, собрал сухих мелких иголок и обсыпал ими цветок, чтобы и солнце не закрывали, и ветру раздолья не было, еще раз посмотрел на увал и стал спускаться вниз по ущелью. Нужно было спуститься как можно ниже, до темноты найти место для ночлега, укрытое от ветров, и развести костёр, чтобы тело запаслось теплом.

На душе было светло от встречи с Арус-Азул, но расставание наложило печать печали, печали неизбывной, печали вечной. Он шёл и пел песню, которую помнил с тех пор, как был один на Кашгарском базаре. Он слышал её в исполнении слепого музыканта – певца.

И запел он песню: Чашми сиёх дори курбонак чавон мард…[31]

Стал я, отрок, жертвой твоих небесных глаз:

И плачет глаз мой от соринки,

И плачут глаза мои от разлуки,

Но уйдёт ли соринка-разлука со слезами из глаз?

Он шёл и повторял один и тот же куплет, как кукушка своё ку-ку… умножая нарастающую тоску.

Домой Дивона шёл три дня, ему уже было всё равно, дом или дорога, дорога даже лучше, она заставляла двигаться. Последний день пути он шёл без еды. Последняя лепёшка была съедена накануне. Его это и не волновало, да и есть не хотелось.

 

На следующий день он объявил на совете старейшин, что уходит с караваном в большой мир. Селяне были огорчены. Девона же им объяснил, что через тринадцать дней после смерти Талиба он взял себе в помощники сироту из кишлака. Звали его Калла-Каду, он был ещё молод, и ему нет четырнадцати лет, он имеет понятие и призвание, а тот год, что он провёл рядом со мной, исполняя роль помощника и ученика, показал, что он способный ученик, и он сможет лечить все болезни в кишлаке, тем более что люди в кишлаке в основе своей здоровые.

Прозвище Калла-Каду, что означает голова-тыква, мальчик получил за свою огромную голову. Он пришёл в кишлак с караваном в пятилетнем возрасте, заболел, и его оставили в кишлаке. Смышлёный и понятливый, он пас в горах скот кишлака. За это его кормили и одевали. А когда был свободен, то присматривал за мехмон-ханой, гостевым домом, где и проживал.

Своего нового доктора они пусть зовут Малик Талиб ибн Табиб. Дивона добавил, что он хоть и молод, а уже разбирается в травах, и что он, Дивона, оставляет все медицинские инструменты, которые имелись у Табиба, Малику.

 

Сокогонная весна буйствовала. Дивона пришел на могилу Хакима попрощаться. Дул лёгкий ветерок, и алое полотнище из цветущих диких маков прощально колыхалось. Они прощались с Дивоной, а Дивона прощался с Хакимом Санг ибн Табибом. И казалось Дивоне, что в этот прощальный час лекарь-отец одобрял, благословлял его решение – уйти в большой мир к другим людям.

Ветер усилился. А на могиле лекаря, на шесте качался череп горного начхура, ветер проходил через его пустые глазницы, бездонные как Вселенная, и посвистывал свою песню, и казалось, это стенает Табиб. Уже мужем стал Дивона, и стали его мучить не только сласти телесные, но и вечные тайны бытия. И тогда задал он вопрос, который мучил его давно: Отец! Что есть Бог?

– Бог это все люди, которые были, есть и будут. Бог это ты – ибо только в душе человека живёт Бог! А потому иди к людям, в большой мир. Там место твое… Ибо сказал пророк Исса: разве вы не знаете, что вы боги?

А череп качался под ветром, постукивая о шест, а море маков колыхалось, осыпая алые лепестки цвета. Ибо время пришло… Время падучее, время зрелости.

Через месяц пришёл караван, направляющийся в обратный путь. Жители сожалели, но Дивона Талиб ушёл с караваном в страну саманидов, где под знаменем ислама нёс новую веру Пророк Книги Последних откровений. И кто не поклонялся Книге, тот поклонялся Сабле, а кто не брал в душу Слово Аллаха, в того входила разрывная сабля дамасская, с огненными письменами-сурами из Корана: монас и анима[32]!!!

 

 

 

Стивен Кинг. Туман (повесть). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно   Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский (пьеса). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно   Клиффорд Саймак. Почти как люди (роман). Купить или скачать аудиокнигу бесплатно

 

 

 


Оглавление

10. Пудина. Часть 2
11. Пудина. Часть 3
12. Пудина. Часть 4
518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!