Литтлтон. Диалоги мёртвых

 

Перевод с английского и комментарии Владимира Соколова

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за октябрь 2023:

 

На чтение потребуется 50 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. Что, миляга, не ожидал меня увидеть здесь, в Элизиуме?

 

МИСТЕР ХЭМПДЕН. Чего нет, того нет. И всё же ваше лордшипство позволит задать мне ему несколько вопросов? Ведь в вашем представлении я отъявленный экстремист.

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. Ну а для вас я, конечно, тварь продажная, пособник диктатора.

 

РЕЖИМ НУЖНО БЫЛО ЗАЩИЩАТЬ ИЛИ НИСПРОВЕРГАТЬ

 

МИСТЕР ХЭМПДЕН. Где-то так, и я не удивляюсь газировочной резкости суждений обо мне. Бурление времени, в котором нам довелось жить, лишило нас нашей юношеской чистоты и иллюзий. И всё же признаюсь, что просматривая в преддверии смерти свою жизнь, я начал понимать, что в действиях моих сторонников было немало такого, что до некоторой степени оправдывало вашу озабоченность. Увы, гражданская война, которую мы развязали, исходя из самых чистых побуждений, из желания сохранить нашу демократическую конституцию, привела к весьма печальным последствиям и, возможно, как раз и разрушила конституцию, и теми самыми руками, которые наиболее рьяно голосовали за её сохранение.

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. И я признаюсь честно, что я вижу, что при дворе и в королевском лагере слишком многое вызывало во мне озабоченность по поводу свободы нашей страны. Я иногда даже ужасался по поводу нашей победы, скорее желая поражения своей партии. Единственное, что я мог противопоставить безумию обеих сторон, так это слова мира и согласия, которые не уставал повторять со страстью в каждом своём выступлении, будь то в парламенте, будь то в королевском совете.

 

МИСТЕР ХЭМПДЕН. Я так же страстно, как и ваше лордшипство, желал мира, но я не видел никаких возможностей к тому. Неискренность короля и влияние королевы делали невозможным доверие их декларациям и обещаниям. Ну вот как, спрашивается, мы могли полагаться на законы, ограничивающие полномочия короны и власть короля, если был не был в наглую нарушен Билль о правах, добытый с таким трудом и как раз содержащий в ясной и чёткой формулировке те самые привилегии, о которых мы без конца талдычили?

 

БОРОТЬСЯ С ПРОИЗВОЛОМ ВЛАСТЕЙ ПРОИЗВОЛОМ РЕВОЛЮЦИИ НЕВОЗМОЖНО

 

Если Карл без зазрения совести мог нарушить Акт парламента, как раз определяющий пределы королевских полномочий, и только потому, что ему втемяшилось в голову, что королевская власть в принципе не может иметь никаких ограничений, то какие законные препоны могли остановить его произвол? И какие законные гарантии могли иметь подданные против такого злобного умонастроения? Единственным средством для его подданных защитить свои права, те самые права, которые он вроде бы и даровал подписанными им же самим законами, было вырвать из его рук меч и своими силами обеспечивать себе свои права.

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. Да, какая-то правда в вашем мнении наблюдается. Только вот в чём заковыка. Отобрав у короля исполнительное право меча, вы в реальности разрушили само это право. Вы конвертировали монархию в анархию, и если бы король подчинился вам, он бы остался королём только по названию, как это и случилось в Англии позднее: в стране полный бардак с брекситом, а королева как воды в рот набрала, и никто и никак. Скипетр должен держать тот, кто может держать меч, иначе страна будет постоянно соскальзывать в анархию. И не будет силы, которая сможет выправить дисбаланс интересов и взаимных претензий партий. Такая ничем не сдерживаемая демократия рано или поздно выльется в диктатуру, что и случилось в Германии в 1933 году.

 

МИСТЕР ХЭМПДЕН. На ваши замечания трудно возразить. Но что было делать? Когда страной управляла придворная поповская шайка во главе с доктором Лодом. Они манипулировали королевской совестью и утверждали его в тех принципах, которые делали его непригодным для управления ограниченной монархией, несмотря на все его личные достоинства. Пусть попробуют они ответить за все те гадости, которыми они, паскуды, обложили английский народ.

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. Есть за что их обвинять, сознаюсь. Но те принципы, из которых они исходили, были заложены в основы нашего государства задолго до них и должны были противостоять победоносным тогда в Европе идеям иезуитов, которые стремились к экстремизму другого рода.

 

МИСТЕР ХЭМПДЕН. Это позор нашей церкви исповедовать принципы Высокой церкви, которая должна быть выше любой власти. Рискну пропрогнозировать, что эти принципы либо подведут Англию под цугундер, либо в недрах самой церкви здоровые силы откажутся от них, что и случилось при Виктории. Ну представьте себе на троне короля-католика. И что, простые церковники так и будут ему покорно подчиняться и не возбухнут по его адресу? Если они будут подчиняться такому королю, то все дела нашей страны будут решаться в Риме, или же законы – диктоваться брюссельскими бюрократами. А если не подчинятся, то это будет противоречить самой сути Высокой англиканской церкви.

 

КОГДА В ОБЩЕСТВЕ СТОИТ ВОПРОС, ТЫ ЗА КРАСНЫХ ИЛИ ЗА БЕЛЫХ, ЧЕСТНОМУ ЧЕЛОВЕКУ НЕТ МЕСТА НИ У ТЕХ, НИ У ДРУГИХ

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. Естественные человеческие стремления или, как учил Маркс, объективные законы исторического развития, заставят людей противостоять любыми законам, если их принципы будут противоречить этим интересам. Причем подчас в самой экстравагантной форме. В громадной азиатской варварской стране люди умудрились даже вырвать с корнем демократию под лозунгом её защиты от экстремизма.

Но чем больше я размышляю над теми жалкими, хотя и бурными временами, в которые нам довелось жить, тем более я ценю фавор провидения, которое позволило нам перейти через них относительно спокойно в отличие, скажем, от той же Скифии, где много шума и ярости через край, а смысла никакого. Самое большое несчастье для добродетельного мужа – это быть поставленным в такое положение, когда он не может действовать в соответствии со своими собственными принципами.

Мы оба оказались в таком положении. Мы не могли сделать шаг ни вправо, ни влево, ни вперёд, ни назад, чтобы не быть в итоге невиноватым или, по крайней мере, не впасть в бесчестие. Мы оказались завязанными узлами взаимных обязательств с людьми, которые не только не думали так же, как и мы, но, похоже, вообще не имели представления ни о совести, ни о порядочности. Если мы пытались остановить их, они обвиняли нас в измене общему делу, если мы шли с ними до конца, мы попадали на отмели и рифы, которые предвидели, но избежать которых были не в состоянии.

Не могли и спрятаться за профессорской мантией или философским procul negotiis. Наше неучастие тогда рассматривалось как трусость или увиливание. Пытаться предотвратить общественные неурядицы, религиозную ярость с обеих сторон, смешанную с политическими разногласиями, было только подливать масла в огонь ещё более яростной и отвратительной свары.

Самые неумеренные советы считались наиболее благочестивыми, а ссылка на законы, если те противоречили самым яростным устремлениям фанатов, трактовалась как отступление от религии. Это добавляло трудностей к тому, что и само по себе было сложным и запутанным. А именно умиротворению нации. Англичане больше не доверяли своему суверену с одной стороны. И не принимали никакого ограничения королевской власти, которое могло бы хоть как-то установить управленческий баланс – с другой. В этих обстоятельствах плюхи, которые летели на наши голову, посылались нашими ангелами-хранителями, которые по идее должны бы хранить и удерживать от зла, которое мы невольно наносили своими действиями.

 

МИСТЕР ХЭМПДЕН. Красиво выражаешься, прямо как Шекспир в подпитии. Но что поделать? Дела приняли такой плачевный оборот, что если я или ты, при триумфе своей партии, должны бы не столько прыгать от радости, сколько поливать почву слезами взамен удобрений от тех невзгод, которые этот триумф нёс стране. Если бы начать всё сначала, имея за плечами тот опыт, какой я вынес из этих событий, я был бы очень осторожен в разжигании того трута, искры от которого воспламенили страну в гражданскую войну. Я понял, что как только её всепожирающий огонь вырвался на волю, даже силы и авторитета вождя любой партии не хватит. «Эй, вы, петухи. Стоп на месте. Дальше ни шагу», – уже бы не сработало ни при какой погоде.

 

ЛОРД ФОЛКЛЕНД. Наша беседа, как и размышления над моей собственной прошлой жизнью, научили меня – окажись я снова в шкуре живущего – большей умеренности по отношению к здравомыслящим людям, чьё мнение разнится с моим, особенно в публичных делах. Я постарался бы отогнать от себя дух партийной дисциплины и больше думать о церкви, о государстве. И как несусветного зла бояться склок и безмозглого рвения энтузиастов.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в октябре 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: