Литтлтон. Диалоги мёртвых

 

Перевод с английского и комментарии Владимира Соколова

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за октябрь 2023:

 

На чтение потребуется 50 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

ПЛАТОН. Добро пожаловать на Елисейские поля. Здравствуй, наиболее мягкий, чистый и утончённый почитатель философии, которого сумело-таки произвести новое время. Мудрый Фенелон, добро пожаловать! Думаю, мне нет нужды называть себя. Наши души путём взаимной симпатии могут опознать друг друга.

 

ФЕНЕЛОН. Я знаю, что ты Платон, самый любимый из учеников Сократа, и тот философ античности, которому я хотел бы подражать.

 

ПЛАТОН. Гомер и Орфеюс уже давно хотели видеть тебя в этом счастливом обиталище теней. Они оба признали тебя великим поэтом, хоть ты и не писал стихов. А сейчас они по горло заняты тем, что готовят для тебя неувядающие венки, без которых по этим полям ходить даже как бы и неприлично. Но я уведу тебя отсюда в священную рощу философов, где воздух самый чистый и прозрачный.

Я поведу тебя к фонтану мудрости, в котором ты увидишь, как и в своих собственных писаниях, вечное отражение прекрасного образа мудрости. Он возбудит в тебе бо́льшую любовь, чем ту, что чувствовал Нарцисс, созерцая в спокойных водах ручья красоту собственного лица. Но тебе не следует, как ему, влюбляться в тень. Богиня сама с радостью бросится в твои объятия и смешается с твоей душой.

 

СРАВНЕНИЕ ФРАНЦУЗСКОГО И АТТИЧЕСКОГО НАРЕЧИЙ ДЛЯ ФИЛОСОФИИ

 

ФЕНЕЛОН. Я вижу, ты весьма привязан к аллегориям и поэтизмам, которыми так изобилует стиль твоих писаний. Мой тоже иногда соскальзывал в поэтическое, особенно в «Телемахусе», которого я намеревался сделать эпической поэмой. Но я не осмелился притиснуться к великим поэтам или равняться с тобой, красноречивейшим из философов, в риторике. В твоих диалогах ты изощрил аттический язык до уровня совершенства.

 

ПЛАТОН. Французский язык не такой гармоничный, как наш, греческий, который может одновременно услаждать и слух и ум. Когда читаешь наши композиции, можно подумать, что слышишь лиру Аполлона, настроенную руками граций и аранжированную музами. Идея совершенного короля, которую ты развил в своём «Телемахусе», намного превосходит мою воображаемую «Республику». Твои «Диалоги» дышат чистым духом добродетели, неэкзальтированным здравомыслием, верными критическими суждениями и тонким вкусом. Они настолько же превосходят написанное твоим современником и соотечественником Фонтенелем, как разум – ложное умствование или слова правды – надрыв. Самый большой их недостаток, что они слишком коротки.

 

МОРАЛЬ В ПРАКТИЧЕСКОМ ПЛАНЕ И КАК ПРИНЦИП

 

ФЕНЕЛОН. Меня часто критиковали, и я сам чувствую, что – не всегда несправедливо: за то, что они перенасыщены банальной моралью. Но я писал их для воспитания молодого наследника, и нельзя не делать упора, когда имеешь дело с теми, кому предстоит управлять людьми, на самые элементарные истины. Потом, когда они укореняются в своей должности, лесть окружающих пытается спрятать или подретушировать для них эти истины, и таким образом вырвать из их сердец представления об их долге. И если эти представления не шибко укреплены воспитанием, дело швах.

 

ПЛАТОН. Да, это, в самом деле, особенности менталитета высшего руководства. Их чаще наставляют в тонкостях политики, особенно закулисной, но не учат принципам моральных обязанностей. Или учат настолько поверхностно, что они быстро теряют представления о добре и зле в пересыщенных миазмами коррупционности коридорах власти. Но лекции, которые ты давал будущему наследнику французского престола, так замечательны и привлекательны, что и старый и умудрённый опытом человек мог бы с удовольствием их посещать. Все твои писания прикрашены тонким и приятным воображением, которое даже простоту делает элегантной и придаёт достоинство тьме низких истин. Я слышал, что французы как-то менее чувствительны к твоим гению и стилю, чем ваши запроливные соседи. Что, твои земляки так лишены вкуса?

 

ФЕНЕЛОН. Ага. Их подпортило то же, что и подпортило римлян после золотого века Августа. Это неумеренная любовь к остроумию, парадоксу, утончённости. Работы наших писателей, как физиономии наших женщин, чересчур украшены красками и улучшены разными косметическими процедурами. Лишь бы привлекать нестойкие взгляды противоположного пола. Вот и получается, что и у женщин, и у писателей по части природного вкуса сплошные пробелы. Так что нет ничего удивительного, что немногие из французов ценят моего «Телемака». Они считают, что максимы, которые я постоянно вдалбливал в их головы, в принципе не согласны с величием их страны, и с блеском и грандиозностью одной из самых богатых и обширных, с учётом колоний, стран мира.

Они повсеместно пришли ко мнению, что главная задача общества – это достижение потребительского рая; что милый такой гламурненький вкус с разжиганием удовольствий и определяет главные художественные достоинства. Поэтому их король, который великолепен, подтянут, либерален, строит себе дворец за дворцом. Натаскивает туда хорошие картины и статуи, поощряет придворное искусство. Поэтому он зависим от модного порока, его, как собаки кость, грызут неудовлетворимые амбиции. Он погряз в закулисной борьбе и переполнен духом показать себя великим на международной арене. Вот такой нам, французам, и нужен, а не Нума или Марк Аврелий.

Вместо того чтобы подавлять чрезмер расточительства, эти грандиозные расходы, которые, по моему мнению, ослабляют дух нации, лучше бы направить на облегчение жизни людей, на снижение, насколько это возможно, налогов. Лучше дать людям возможность наслаждаться миром и спокойствием, если они могут быть достигнуты без оскорблений или бесчестия. Лучше направить усилия на занятия населения физкультурой и спортом, чтобы сделать наших парней закалёнными, крепкими, как телом, так и духом. Чтобы они были более подготовлены к иностранной агрессии, если таковой случится быть.

Но прежде всего нужно думать о морали высших руководителей и критиковать за всё, что может пачкать или портить их в решении больших государственных задач. Всего того, что должно при всех обстоятельствах быть главным объектом мудрого управления. Безусловно, та страна счастлива, где добродетель поставлена на высокую ногу. И с точки зрения трезвого смысла какой-нибудь бедный швейцарский кантон – более благородное государство, чем французское королевство времён Людовика XIV. Там на порядок больше свободы, выше мораль, больше безопасности, больше умеренности в процветании и больше твёрдости в опасности.

 

ПЛАТОН. Твои замечания бьют в самую точку. И если твоя страна не прислушается к голосу таких людей, как ты, она быстро потеряет звание первой нации в Европе. Её скольжение вниз уже видно невооружённым взглядом, её падение приближается. Как может государство служить народу, если подъём его благосостояния и рост богатств не проистекают из честного выполнения государственного долга чиновниками или духа служения государству высшими сановниками?

Может ли чувство государственности, родственное национальному величию, быть здоровым и растущим, если желание богатств опирается лишь на алчность и жажду роскоши, если государственными мужами движет не жажда славы, а стремление к наживе, к удовлетворению постыдных своих страстей? А если в короле или министре живо чувство государственного, то как они найдут среди людей с описанными нами наклонностями тех, кто будет способен претворять великие замыслы? Или разве не будет на пути таковых постоянная обструкция со стороны шкурного интереса государственному? А если двор склонен к тирании, то разве не найдёт он среди одержимых шкурным интересом своих верных прихлебателей?

Как люди с мозгами, развращёнными роскошью и распутством, могут составить оппозицию тирану? Не склонны ли большинство таких людей скорее к лакейству, как более естественному для себя состоянию? Именно тогда их паскудные и ненасытные стремления будут достижимы с большей вероятностью благодаря подачкам хозяина и за счёт разорения и гибели народа. Когда всякое чувство общественной добродетели уничтожено, разве обман, коррупция и жадность, а также интриги противоборствующих при дворе клик не уничтожат армию и флот безо всякого участия врага? И таким образом подавив по приказу короля свободы, страна потеряет свою независимость.

Все эти беды – естественные спутники роскоши. А ведь многие современные аналитики считают (как это докатилось даже сюда, до Елисейский полей) нынешнее состояние государства лучшим! Время покажет, как эти доктрины опасны для общества, опасны для правительств. Напротив, ваша философия, умеренная и приспособленная к обстоятельствам вашей страны, – мудра, благотворна и заслуживает благодарности человечества.

 

МИСТИЦИЗМ КАК ОДНА ИЗ ФОРМ ПОПСОВОЙ ФИЛОСОФИИ

 

Но чтобы вы не подумали, что мои похвалы могут свидетельствовать, будто, раз мы в Элизиуме, кроме как комплиментарно и общаться нельзя, позвольте мне сожальнуть в форме мягкого дружеского упрёка и про вас. Как человек, стоящий настолько выше человеческих глупостей, всё же позволил себе увлечься в постыдном деле мадам Гийон, с её странными экстатическими видениями? Как странно видеть вас и другой замечательный французский ум, Боссюэ, схлестнувшихся в непримиримом споре по поводу, еретичка они или правоверная католичка!

 

ФЕНЕЛОН. Признаюсь в собственной слабости и нелепости всего диспута; но разве горячее воображение и вас не вовлекало в мечты о божественной любви, о которой вы говорите так восторженно, оставляя интеллектуальную почву? Бабы они ведь мастерицы подначивать в эту сторону.

 

ПЛАТОН. Немного не так. Просто я чувствовал больше, чем сумел выразить.

 

ФЕНЕЛОН. Я тоже имел чувства, такие же живые и тонкие, как ваши. Но мы оба, похоже, заблудились на тех тропах, где чувства превалируют над разумом.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в октябре 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: