Семёнов Виталий. Сборник миниатюр «Ноктюрны».

...– Бабушка, не язви, ну я серьёзно. Просто вот спросить хочу. Ты когда молодая была, ты как замуж вышла, по любви?

– Ты замуж собралась? Ну, сходи, дело хорошее. Детей нарожаешь, будет для кого жить.

– Я про любовь! – возмущённо воскликнула правнучка, заливаясь румянцем.

– Ох, кызымчек (доченька), так и я про неё. Любить ты можешь кого угодно, а замуж выйдешь за кого положено. Это уж как Небеса распорядятся. Можешь прожить всю жизнь с чужим человеком, иметь от него детей, построить вместе с ним дом, насадить деревьев, быть примером и образцом для окружающих. И при всём при этом быть жутко одинокой. Выходи замуж, рожай, одиночество смягчишь.

– Аби, неужели не бывает так, чтобы по любви и на всю жизнь?

– Бывает в сказках, в жизни, чтобы взаимно, – не видела.

– Ну, ведь не может быть только несчастье в жизни! – опять возмутилась девушка.

– Конечно, нет, родить дитя – счастье, родить от любимого – счастье в квадрате, жить с любимым – счастье в кубе, тебе продолжить прогрессию?

– А чтобы всё сразу, вместе, так не бывает разве? Почему ты считаешь, что это невозможно?

– Я не считаю, дитя моё, я это давно уже высчитала, а теперь просто знаю. На этой Земле нет святых, мы сюда для исправления присланы. Через боль и мытарства научиться чему-либо. Я научилась тому, что если любишь – люби, чтобы ни случилось. Если есть возможность, то роди от любимого. Если можешь жить с любимым – живи с ним, несмотря ни на что. Всё остальное, кроме любви – игра, занятия, чтобы скоротать время жизни. Так что, во-первых, люби, во вторых, рожай, будет кого любить...

Семёнов Виталий. Рассказ «Конвейер».

...И лишь одно ещё держало Любовь Николаевну в жизни. Александр, Сашок, Сашенька, её внук. Всё, что осталось от сына. Саша вырос у бабушки. Баба Люба взяла на себя почти все функции матери, которая очень сожалела, что родила этого мальчика, мешавшего её личной жизни. Пусть, пусть живёт как хочет, у Саши есть бабушка, она его поднимет и воспитает, будет жить ради внука. Вот он вырос, он взрослый, сейчас служит в армии. Отслужит Сашок, вернётся, а у него ребёнок уже есть, Любин правнук. Сашина невеста Леночка забеременела перед самым его призывом. Ничего не бойся, Лена, бабушка Люба тебе поможет, пока Сашка нет. Недавно звонил, солдат, сказал, что на учения их отправляют в Белгородскую область. Будущий отец про Леночкино здоровье бабушку как медика допытывал. Всё нормально, Сашенька, служи спокойно. Хорошо, тепло поговорили. И дата тогда ещё запоминающаяся была – 22.02.2022. Вторник, кстати...

Данное сообщение удалено Администратором Форума, как нарушающее правила форума НЛ и законы Российской Федерации, и направленное на разжигание национальной вражды и ненависти.

Семёнов Виталий. Сборник рассказов «Истоки счастья».

...Например, вы руководите заградотрядом во время карантина. Ваш отряд не даёт заражённым или, возможно, лишь потенциально заражённым людям покинуть место своего обитания. Изолированные люди истощены, вымотаны, они просят помощи, они пытаются прорвать ваше заградительное оцепление. Старики, дети, женщины со слезами на глазах взывают о помощи. Вас просят выпустить их из зоны изоляции, иначе они обречены умереть от болезни или голода. Вы отдаёте приказ своим солдатам остановить толпу, стрелять на поражение. Солдаты отказываются стрелять в беззащитных, плачущих детей и женщин. Вы сами, лично вы открываете убийственный огонь по приближающейся толпе. Позднее, уже после снятия карантина, окажется, что никто из той толпы, ни один человек не был заражён. Вы, лично вы, собственноручно расстреляли здоровых, безоружных, беззащитных, своих. И правильно сделали в тех условиях. Вы должны были пожертвовать меньшим количеством людей, чтобы спасти большинство. Чтобы отвести даже потенциальную угрозу от большинства. Вы командир! Вы обязаны будете это делать.

В истории масса примеров, когда командиры разных уровней из разных эпох и разных народов давали слабину, жалели подчинённых, проявляли человечность и тем самым проигрывали сражения, обрекая уже весь свой народ на поражение, порабощение или вымирание. И наоборот, в нужный, ответственный момент жестокое, бесчеловечное поведение, умение жертвовать близкими людьми, спасало государства, нации и меняло ход мировой истории.

Вы готовы перестать быть людьми, вы по-прежнему хотите стать командирами, хотите руководить? Обратного пути уже не будет, единожды покомандовав, отмыться не сможете уже никогда, вы лишь всё больше будете увязать во власти и грехах. Никто не передумал? Вот ты, Солдат, не передумал?..

                        … Наступил день праздника. Обманщики явились, подали королю несуществующее платье и стали наряжать его. А король позволял им все делать, не смея сказать, что сукна не видит. Затем он сел на коня и поехал по городу, и счастье его было, что стояло лето. Все увидели, что он гол, но никто не осмеливался сказать это, ибо каждый боялся потерять свою честь. На этом бы и окончилось все приключение и обманщики остались бы нераскрытыми, если бы не один негр, королевский конюх, человек пропащий, которому терять было нечего. Он возьми да и скажи королю: «Государь, говорю вам, что или я слеп, или на вас нет никакой одежды». Король рассердился и стал бранить негра, но слова негра услышал еще один человек и повторил то же самое; затем то же самое сказал другой, третий и так далее, пока король и все прочие не перестали бояться правды и не поняли, как ловко обманули их ткачи. Бросились искать, а их и след простыл. Они ушли, захватив с собою все, что получили от короля за мнимую работу…

    Х.Мануэль «Граф Луканор» новелла №32. 1335год.


             ….  — Я готов, — сказал король. — Хорошо ли сидит платье?
И он еще раз повернулся перед зеркалом, ведь надо было показать, что он внимательно рассматривает наряд.
Камергеры, которым полагалось нести шлейф, пошарили руками по полу и притворились, будто приподнимают шлейф, а затем пошли с вытянутыми руками — они не смели и виду подать, что нести-то нечего.
Так и пошел король во главе процессии под роскошным балдахином, и все люди на улице и в окнах говорили:
— Ах, новый наряд короля бесподобен! А шлейф-то какой красивый! А камзол-то как чудно сидит!
Ни один человек не хотел признаться, что он ничего не видит, ведь это означало бы, что он либо глуп, либо не на своем месте сидит. Ни одно платье короля не вызывало еще такого восторга.
— Да ведь он голый! — сказал вдруг какой-то ребенок.
— Господи боже, послушайте-ка, что говорит невинный младенец! — сказал его отец.
И все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.
— Он голый! Вот ребенок говорит, что он голый!
— Он голый! — закричал наконец весь народ.
И королю стало не по себе: ему казалось, что люди правы, но он думал про себя: «Надо же выдержать процессию до конца».
И он выступал еще величавее, а камергеры шли за ним, неся шлейф, которого не было.

   Г.Х.Андерсен  «Новое платье короля» 1837 год.

                          …     – С сегодняшнего дня начинается работа по десакрализации власти. Отныне ни одна машина, включая президентскую, кроме машин экстренных служб, не имеет мигалок и никакого приоритета при движении. Все честно стоим на светофорах и в пробках, думая как оптимизировать дорожное движение. Ну и сегодня же открывается сайт для конкурса анекдотов о президенте. Итоги подводятся раз в месяц, победитель получает премию в размере одной десятой части зарплаты президента. Деньги вычитаются из этой самой зарплаты, то есть из моих личных денег. Смешные байки принимаются только цензурные и подпадающие под формат «12+», чтобы молодёжь также читала, участвовала в конкурсе и знала, что любую власть можно и нужно критиковать, это даже поощряется. Было бы здорово, если бы подобные сайты существовали и в регионах, на местные темы, и все власти на местах, начиная с губернаторов, знали, на что следует обратить особое внимание, чтобы улучшить жизнь людей. Дерзайте, друзья, смех вам в помощь…

   В. Семенов «Сон президента» 2019год.

Семёнов Виталий. Рассказ «Неприкасаемый».

...Актовый зал битком – семь классов в полном составе. Никита присел на последнем ряду, оттуда сразу же отодвинулись несколько школьников. Прекрасно, так даже лучше видно. На сцене стояло несколько больших запакованных коробок, видимо, с планшетами, а одна коробка зачем-то совсем у входа. Рядом с ней мужик-благотворитель как приклеенный торчит, видать, переживает, никак не может с добром расстаться. Ещё двое спонсоров были на сцене, рядом с остальными коробками, ждали, когда все соберутся и рассядутся. Директор суетился у сцены, усаживал, утихомиривал, распоряжался. Наконец дал отмашку благотворителям – все собрались, можно начинать.

Можно так можно! Стоявший у дверей мужик раскрыл свой короб, вытащил автомат, щёлкнул предохранителем и пустил короткую очередь вверх. С потолка посыпались мелкие куски извёстки и пыль от штукатурки. Дети оцепенели, ещё не поняв, что происходит. В тот же миг стоявшие на сцене ещё двое «спонсоров» также вытащили из коробок автоматы и направили их в зал.

– Вы заложники, это теракт! Слушать меня! – закричал старший из них. – Сейчас все слева направо собираетесь к стене, вот к этой, левой от меня стене. Пошли. Спокойно и дружно, всех, кто останется – пристрелю...

Семёнов Виталий. Сборник миниатюр «Параллельные миры».

...– Вот я когда-то тоже хотел весь мир изменить, чтобы всё стало разумно и вечно. Но гиблое это, уверяю вас, дело, с Москвой и министерством бодаться, гораздо продуктивнее – с ветряными мельницами. Вы тут ёрничаете, хотите меня вразумить. Да я прекрасно и лучше вас понимаю всю степень маразма нашей нынешней системы образования. Вы думаете, что только в среднем образовании повышается градус идиотизма? А с вышкой что творится? Нынешний диплом вуза вообще ничего не стоит. У меня вот их три, ни одного педагогического, а я директор школы, и что? А скажите мне, зачем в консерватории физкультура? Скрипачи и пианисты, ломая пальцы, должны нормы по волейболу сдать, а вокалисты, рискуя простудиться и обезголосить, на лыжах бегать. Журналистов и артистов заставляют высшую математику учить и сдавать. Маразм? Маразм! Но таковы нормы, и все живут по ним. И мы по ним живём, не мы эти ниточки связали, не нам их и распутывать. Вот на Скорой помощи спустили норматив – двадцать минут на вызов. Не важно, что там, таблетку от безделья дать или с того света человека вернуть. Всё равно двадцать минут, не уложился – штраф. А как можно гаишников заставлять ловить пешеходов-нарушителей на МКАДе, где ни одного перехода с «зеброй» вообще нет и не предусмотрено? А внутренние наши войска, которые теперь называются «Национальная гвардия»? Ведь вдуматься, внутренние войска, значит, это войска внутри страны, для борьбы со своим же народом, значит, для охраны власти от людей, не полиция, целые отборные войска. А картавые дикторы и репортёры на даже федеральных телеканалах, а их неуместные визги и писки в эфире? Бедолага Левитан уже, наверное, даже в гробу весь издёргался. А когда те же каналы взахлёб рассказывают, как много богатая и щедрая Россия отправила гуманитарной помощи в Сирию, а следующим же роликом пытаются нас разжалобить и собрать всем миром деньги для излечения нашего, российского ребёнка? И так везде, и всюду, а вы собираетесь изменить систему? Вы хотите побороться с государством, которое смело уничтожает импортные продукты питания, отмечу, качественные и полезные продукты, попавшие под санкции, но вполне себе спокойно это же государство ввозит на вечное хранение радиоактивные отходы из тех же санкционных стран? Питание нельзя, а смертельный яд можно, таковы наши правила. Не идите против системы. Вы лучше думайте, как обезопаситься от ютубных провокаций. Сейчас ведь все всё записывают на телефон. Мода вот новая у наших деток пошла: раздраконить учителя, довести до белого каления, а потом выложить запись с разъярённым педагогом в сеть. Кстати, по новым нормативам удалять зарвавшегося охламона с урока тоже нельзя. А иногда они специально среди урока устраивают потасовку, а вы, если ввяжетесь их разнимать, то будете иметь дело с прокуратурой. Прикасаться к детям нельзя, ни по какой причине, а то или насилие или сексуальное домогательство припишут. Запомните, вас всё время будут записывать на камеру и провоцировать. Ну, и последнее, тут иногда из министерства всякие там бумаги приходят, нормативы, методички и прочее. И там, понимаете, бывают иногда ошибки в написании, вроде как «жи-ши» ещё не с «ы» пока, но встречаются в склонениях ошибочки, а вместо точки с запятой – просто запятая, или отступы в абзацах не соблюдены. Вы, как специалист по правописанию, пожалуйста, шум не поднимайте, ну, понимаете, они министерство, начальство, безграмотное, но начальство. Как бы вам это глаза не резало, пожалуйста, просто молчите совсем.

– Вы предлагаете мне чёрное называть белым?

– Я предлагаю вам обезопаситься от осложнений на службе. Сразу предупреждаю, что больше я вам ничего объяснять и подсказывать не буду. Просто поймите, что учитель сейчас это работник из сферы услуг. Мы продаём образование, а клиент всегда прав...

Семёнов Виталий. Рассказ «Экзамен по сопромату».

...На следующее утро полуживого Артура загрузили как «груз 300» в небольшой вертолёт, туда сели Валера и ещё двое и отправились в глушь, за трофеями. Летели долго, целую вечность, часа два точно. Артура мутило, сейчас бы поспать, да какое там, разве этот неугомонный Валерка даст. Всё дергал за рукав и толкал к окошку, смотри там и вон там, что-то пытался рассказать и объяснить, но грохот и свист двигателей и винтов напрочь перебивал любые иные звуки. Вертолётик вообще постоянно трясло и подкидывало. Наконец Грачёв дал Артуру открытую банку пива для опохмелки, пристегнул его ремнём и отстал. Умирающий от похмелья, высоты и тряски бедолага Родионов влил в себя на прежние дрожжи банку пива и отключился. Вот совсем ни до чего, лишь бы не вырвало. Что-то там эти авиаджигиты орали, потом стреляли. Их утлый вертолётик носило и швыряло, вверх-вниз, влево-вправо. Стреляют, орут, какая прелесть, у Артура сейчас весь ливер наружу выскочит. Опять стрельба, опять орут, опять немыслимая эквилибристика в воздухе. Вот совсем закружило, совсем громко орут, да когда ж вы угомонитесь, черти, со своими развлечениями.

Помяни его в небе – всё произошло мгновенно. Кульбит, жуткий ор, треск, грохот, ещё кувырок, ещё. Удар, ещё удар. Что-то отшибает Артуру плечо, сильная тупая боль, и он в положении вверх ногами. Пристёгнут к креслу, которое почему-то вверх тормашками. И тишина, уже не гремят ни винты, ни двигатель. Артур открыл глаза. Вот оно – приехали, доигрались в «Рэмбо».

Всё кубарем, вверх ногами, острый запах горючки, кровь везде, Валерка хрипит. Смотрит в глаза Артуру затухающим, исчезающим взглядом. Ушёл! Артур отстегнулся наконец от кресла и завалился на тело Валерки. Пилот головой воткнулся в верхнюю панель, из безжизненного глаза торчит узкий кусок обшивки, пальцы на руке ещё дёргаются. Третий труп наполовину в салоне, наполовину на толстой ветке дерева, проткнувшей его грудь. Наповал, сразу. Артур, с трудом отодвигая безжизненные тела, выбрался из искорёженных обломков вертолёта и отполз немного. А теперь блевать, всё наружу, до нутра! Вышло всё: пища, питьё, желчь, кислота, похмелье, одурь, ужас и полный, тотальный, абсолютный крах...

Семёнов Виталий. Рассказ «Сон президента».

Так, поехали! Кортеж медленно выруливает на проспект. Я стою в кабриолете и приветственно машу рукой людям. Люди, огромные массы людей встречают нашу колонну по всему пути в Кремль. Ох, чего мне стоило отбить этот процесс. Не зачищать до стерильности улицы столицы во время следования кортежа новоизбранного президента, то есть меня, на инаугурацию. Добился-таки, чтобы москвичи не шарахались от нас в ужасе быть застреленными снайперами из ФСО. Встречайте, встречайте спокойно, того, кого вы сами избрали во власть...

Семёнов Виталий. Сборник рассказов «Апогей».

...За три месяца тоталитарное и бесчеловечное руководство умирающей нацистской Германии организовало эвакуацию из блокированных Восточной Пруссии и Курляндии более чем 2 000 000 человек, в основном гражданских. Их топили и бомбили, жертв было много, и последующая судьба прусских беженцев, как любых беженцев, была тяжёлой. Но большинство этих людей выжило, они потом поднимали свою страну из руин, рожали и растили потомство. Почему нацисты смогли это сделать, находясь в ещё более сложном положении, чем советские вожди страны и Ленинграда? Почему, зачем, из-за чего или кого в Ленинграде случилась столь жуткая и масштабная гуманитарная катастрофа? Почему от голода, холода и сопутствующих им болезней погибло около миллиона гражданских лиц, не задействованных ни в обороне, ни в обеспечении фронта, ни в консервации и охране города от мародёров? Почему?!

Потому что руководство страной на всех уровнях и рангах осуществлялось, за редким исключением, аморальными бездарями. Ведь для того, чтобы стать руководителем, тогда нужны были не высокие нравственные качества и профессионализм, а холуйство, доносительство, лицемерие, лизоблюдство перед вышестоящими и снобизм перед нижестоящими. Совсем неважно, как идут дела на вверенном тебе участке, главное, как ты отчитаешься перед начальством, а не перед людьми, которыми ты руководишь. Низшим пределом аморальности и бездарности такой системы власти стала трагедия блокадного Ленинграда.

Нужно ли сейчас вспоминать об этом? Обязательно! Ведь система управления страной после смены названия и символики почти не изменилась. И сейчас нами руководят в основном аморальные бездари, идущие во власть не для того, чтобы помочь людям, а для того, чтобы беззастенчиво обдирать их. Такая система всегда и неизбежно скатывает общество к печальным результатам. Это закономерно приводит к войнам, массовой гибели людей, техногенным и гуманитарным катастрофам...

Семёнов Виталий. Рассказ «Подарок».

...После укола Вере Андреевне стало легче, и они проговорили до вечера: про подарок, про прощание, про сына и внуков, про то, как Владимир Михайлович скоро останется один. Сыну позвонить, пусть приедет из своей Анголы, попрощается с матерью, поможет отцу, если возможно, то и оба внука пусть приедут, а может, и правнучку Верунчика, пятилетнюю прелестную мулаточку привезут, уж пусть постараются, ведь в последний раз. Вера Михайловна попросила не сильно тратиться на похороны: домовину недорогую, венков не надо, поминки поскромнее. Вот только очень ей хотелось, чтобы с института кто приехал, чтобы играли, когда закапывать будут. Может, морозы к тому времени спадут, и её ученики проводят своего музыкального педагога как положено – живой музыкой. Да, и её любимой ученице, Жанне, в Москву позвонить, она, конечно, не сможет приехать, в Большом всё на год вперёд расписано, просто пусть знает. А в последний путь надо надеть белую концертную блузу и чуть подкрасить губы. А когда всё закончится, и Вовуша останется один, пусть он не опускается, бриться надо каждый день, не лениться, супчик готовить, не питаться одной сухомяткой, цветы не забывать поливать, а толстянку поливать только раз в неделю. Контейнер пылесоса надо не просто вытряхивать, а непременно ополаскивать. А пианино и шкаф с нотами обязательно протирать хотя бы через день.

Потом Веруша сказала, что в жизни у неё было четыре главных подарка: сама жизнь, жизнь рядом с любимым человеком, счастье материнства и музыка. И она ещё раз взяла с Вовуши обещание, что он подарит ей пятый подарок в её последний день рождения, кстати, восьмое марта. Так сразу завелось у них – обязательно исполнять обещания, данные друг другу. Когда девушка Вера провожала призывника Вову в армию, она пообещала, что дождётся его. Дождалась, честно и верно просидев в девицах два года, как обещала. И потом все совместно прожитые пятьдесят пять лет они всегда выполняли обещания друг перед другом. Да, Вовуша всё сделает, как она просит...

Семёнов Виталий. Рассказ «На разломе».

Во все времена пропитание доставалось тяжким трудом. Люди, всецело завися от земли, на которой они живут, научились уважать, понимать и взаимодействовать со своей матушкой-кормилицей. Мы любили её, обожествляли. Мать всего сущего, Гея, Марошь, Богородица и ещё тысячи имён давали родной Земле. Обожествление и мистицизм, как правило, происходят от незнания. Не знали тогда многого, но издревле люди научились определять, в каком месте можно построить собор Василия Блаженного или Каабу, а какое годится только для свалки или кладбища. Где любят играть дети, а куда уходят сдыхать животные, где роятся пчёлы, а где даже мухи мрут, где свеча горит ровно, а где трещит и плюётся, где лозоходец улыбается, а где спотыкается.

В современном мире победителей природы не принято заниматься такими глупостями. Где в плане указано, там и строим что назначено. Градоначальники решили, архитекторы посчитали, геодезисты разметили, строители построили – живите. Конечно, науке уже давно известно про энергетические разломы, возмущения магнитных полей, выплески радиации и прочие факты. Но городским головам и инвесторам не выгодно обращать внимание на эти мелочи, генплан и рентабельность важнее. Хоть бы одного такого умника на перевоспитание прислали. К нам, на разлом...

Семёнов Виталий. Рассказ «Полёт белого орла».

...Уже через месяц Картал научился делать всю подготовительную работу для Бабы Ани и половину блюд для банкетки. Он уже знал, что такое грохот, пестик и весёлка, кто такие «ватрушки», что значит «сегодня Лазаревна сдаётся, иди вешаться», что такое «шб» и каша «дружба», почему весь мужской состав столовой называют мальчонками и где находится гарманжа.

Вскоре у него и друг появился. В мясной цех приняли нового работника.

Вазген, здоровый, чернявый и волосатый, молодой и весёлый армянин. Однажды за обедом разговорились, да так и повелось – обед, перекур вместе. Когда Вазген случайно узнал, какое у Коли отчество, Мамедович, то сразу же спросил его:

– Ва, дорогой, а как же твоё настоящее имя?

– Коля.

– Не ври, настоящее как?

– Коля.

– Уф ты, Коля, упрямый. Ну вот смотри. Я армянин из Сумгаита, знаешь, где Сумгаит, нет? Это рядом со столицей Азербайджана Баку. У меня полно там друзей-азербайджанцев осталось, и некоторых из них или самих зовут Мамед, или отчество Мамедович, или фамилия Мамедов. Я азербайджанский язык лучше русского знаю, Мамедович не может быть Колей. Как тебя по-настоящему зовут?

– Коля.

– Тьфу, Коля, не выводи меня! Ну ладно, смотри. Я армянин из Азербайджана, служил вот здесь, в России, женился и поэтому остался тут жить. Сначала я тоже для русских называл себя Вова или Вадим, а потом думаю: а чего я своего имени стесняюсь. Вазген меня зовут! Так даже нашего главного армянского священника зовут, он не стесняется своего имени, а я чем хуже? Вазген по-армянски значит – свет истины. А? Этого разве можно стесняться? Вот теперь, дорогой, давай, скажи мне своё настоящее имя, а я тебе скажу, что оно значит по-азербайджански. Давай, ну, я же тоже нерусский, меня-то чего стесняешься? Как тебя зовут?

– Картал в паспорте записано.

– Ва, Картал, это значит – орёл. Тебя родители назвали Орёл! А ты стесняешься.

– Да нет у меня никаких родителей, я подкидыш и сирота. А по паспорту я русский, там так и записано в пятом пункте. Так что я буду лучше Коля для всех.

– Ну, Картал-джан, как скажешь, будь Коля, но знай, что на самом деле ты Орёл.

На том и договорились: когда они были вдвоём, Коля был Карталом, а при всех Картал, как и обычно, был Колей....

Семёнов Виталий. Рассказ «Радуга в начале лета».

...– Ну, это да, существенно. Но всё равно ведь победили бы.

– Ага, тогда я продолжу. Это Черчилль втягивал американцев в войну с Германией. Он почти каждый день из штанов выпрыгивал, чтобы США помогали Великобритании, а потом – и СССР по программе ленд-лиза. Что Штаты в начале сорок второго года не заключили сепаратный мир с Германией – тоже заслуга пройдохи Черчилля, очень уж постарался сговор расстроить. А сам ленд-лиз, за который мы до сих пор не рассчитались? Можно долго спорить и считать, как нажились на нём американцы, но что он СССР спас, это факт.

– Вы преувеличиваете, и без него бы обошлись.

– Разумеется, особенно зимой сорок первого – сорок второго, когда одна половина всех ресурсов под оккупацией, а вторая, эвакуированная, ещё не развёрнута и не даёт продукции. Страна в этот момент не производит ничего, и резервов уже ноль, а враг всё напирает. Тонкой струйкой хоть что-то попадает в страну, спасибо Черчиллю. Мы бы, конечно, обошлись, но как, если почти все залпы легендарной «Катюши» произведены были с платформы «Студебеккеров», а почти все свои воздушные победы легендарный советский ас Покрышкин совершил на «Аэрокобре», заправленной американским же топливом. Что нам, героям, побеждать без взрывчатки и высокоточных приборов, без пенициллина и продовольствия. Знаете, мне всегда обидно за память о тысячах отважных британских моряков, погибших в полярных водах. Они погибли, доставляя грузы ленд-лиза в СССР. Но ещё обидней – за миллионы жизней наших предков, спасённых этими грузами. Этого что, тоже не было, или это тоже незначительный факт? Опять же к тому, что если бы не Черчилль. Нет, я его гуманистом и доброхотом не считаю. Большего циника в истории искать – не найти. Просто так ему было выгодно тогда, помогать Стране Советов, которую он и до, и после войны обвинял во всех грехах. Но на время борьбы с нацизмом было, так сказать, взаимное водяное перемирие. Ну и что, вот, к примеру, финны же Ленину памятников наставили. Он разве сильно чухонцев любил? Нет, но чтобы у власти удержаться, он на всё был согласен, даже на образование независимой Финляндии. Подпись на документах о независимости его, Ленина, значит, и памятники ему за это. Всё справедливо, а чем мы хуже финнов?..

Семёнов Виталий. Рассказ «Последнее слово».

...Сутки на исходе, почти пять утра. Не заезжая «домой», следующий вызов, к сердечнику. Хрущоба, последний, пятый этаж без лифта – это предутренний кайф. Неподъёмный чемодан с раскладкой. Единственное достоинство этого ящика с острыми металлическими углами – от собак хорошо отбиваться. От бездомной своры на дачном массиве или от «не бойтесь, она умная, не укусит» в чьей-нибудь квартире. Во время подъёма странно и некстати вспомнились строчки из какой-то старой патриотической песни: «Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает…». Это бред усталости, часть предутреннего кайфа.

Как тяжело, как невыносимо тяжело, обездвиживающая усталость, да что же это. Боль в груди резкая, жгущая, невыносимая, рвущая. Вздохнуть, а нечем, диафрагма не двигается… Рука сама выпускает ящик, а ноги подкашиваются. Вызов к сердечнику. Сердце, мотор, миокард, мышца жизни, насос, орган любви… у неё всего несколько секунд. Дотянуться до ящика, уколоть себя… несколько секунд. Она оседает и заваливается прямо на лестничной площадке, в проёме между третьим и четвёртым этажом у межэтажного низкого окошка. У неё нет сил, но есть несколько секунд…

Что можно успеть за несколько секунд, это же ничтожно мало. Человек не задумываясь тратит минуты и часы, месяцы и годы, всю жизнь. Человек вообще мало ценит то, что получил даром, например, жизнь. Так что там эти несколько секунд? Фельдшер Возова знала цену этим нескольким, самым главным секундам. Она много раз видела, как люди покидают мир. Как они пытаются что-то сказать. Что-то главное, подводящее черту под всей прожитой, уже законченной жизнью. Обычно слышны лишь хрипы, стоны, но иногда и связные слова. Очень важные слова, итоги.

Дотянуться до ящика, уколоться? Если получится, что вряд ли, то она выживет, она будет долго и муторно проходить реабилитацию, волочить ногу, косить, мямлить, глупеть и мучиться запорами. Она будет обузой детям и внукам, она навсегда будет тяжёлым инвалидом. У всех инвалидов испорченный характер. Здоровый человек и не замечает тех трудностей, которые приходится постоянно преодолевать инвалиду. Жизнь инвалида это не жизнь, это ежесекундная борьба за жизнь. От этого портится характер. Она тоже будет хнычущей, озлобленной, беспомощной? Дотянуться, уколоться? С её то диагнозом и до мелочей расписанным последующим эпикриз-сценарием? Потратить на это последние, самые ценные секунды жизни?..