Козлов Андрей.
Рассказ «Крановщик из Бруклина».
Холодный прожигающий кинжальной остротой ветер отрезает пути назад. Белый мужчина в чёрном осеннем пальто сделал несколько шагов и остановился. Пробка, закрывавшая бутылку бурбона, выскочила из рук, покатилась по дорожке и, отталкиваемая огнями Манхэттена, устремилась в уютное царство викторианских домов Бруклина. Мужчина безучастно смотрел на удаляющийся предмет. «Это уж точно не волшебный клубочек из русской сказки!», – произнёс он, затягиваясь сигаретой. Он отхлебнул из горлышка. Его взгляд зацепился за верхушку небоскреба. Где-то там, среди широких прямых улиц, слепящих неоновых огней и вечно спешащих ньюйоркцев, оставались вечера и ночи, полные горящих шотов и кислого привкуса шампанского на рассвете; случайных объятий и не трогавших душу расставаний в «21 Club».
– История человечества была бы не так крива, если б они догадались связаться с человеком из Кемерова. – Он услышал откуда-то сзади хриплый треснувший голос, который тщательно выводил каждую ноту так любимой им когда-то песни.
По набережной Ист Ривер не спеша двигалась фигура, будто бы написанная рукой Моне.
– Простите, вы из России? – крикнул мужчина в пальто.
– Нет, мы оба здесь! – прервав песнопение, ответил пожилой мужчина в грязном свитере грубой вязки, не стиранной годами бейсболке и закатанных до колен джинсах. Его свалявшаяся борода напоминала шубу нищего эмигранта, просящего подаяния под проливным парижским дождём.
– Сейчас мы здесь, но где вы были раньше?
– А где было твоё «раньше»?
– Так скажите хотя бы, откуда вы знаете песни Гребенщикова.
– Я знаю песни. Я не знаю Гребенщикова.
– Как не знаете, вы только что пели его песню «Человек из Кемерова»?!
– Как я могу петь его песню, ты нормальный?! Я могу петь только свою песню!..