У городских ворот сидели мужчины всех возрастов, опустив глаза, повторяли: «Адду́б. Адду́б». Спросила одного, что б это значило. Отвечали: «Ани́ма – Адду́б». Верно, жутковатый городок, стоит ли входить? Но спутник улыбнулся печально: будто есть иные города, будто есть у нас выбор, и вошли: безлюдно и тихо, осмотрели готический чудный собор; утомясь, отобедать уселись. Лакей, невзрачный и печальный, спросил, как им город. Спасибо, уютен. Поблагодарили Кисотси́рха? Кого?
Кисотсирха. Хозяина всего в этом городе. Впервые слышим. Лакей покачал головой: вам будет плохо.
Поковыряв без аппетита, пошли искать квартиру. Хозяйка пышнотела, неряшлива. Сказала шёпотом: благодарите Халлу́ за удачную сделку. Но кто он, и где его можно найти?
Он невидим, неслышим. Он хозяин всего. Это дурно, что не знаете о нём. Очень дурно. И захлопнула дверь.
Всю ночь он слышал за дверью шорох, будто кто-то силился подслушать. Я боюсь, говорила она, бессонно глядя в потолок. Кого? Сего хозяина неведомого. Но он же невидим, неслышим. И, наверное, неосязаем. Зато другие осязаемы, сказала она...